В голом сквере, где весело дрались воробьи и важно разгуливали голуби, из желтой цистерны продавали сухое красное вино. Николай Егорович поколебался, но все же взял бокал и сел тут же на скамейку. Скамейка стояла напротив солнца, и было хорошо пить холодное, слегка шипучее вино маленькими глотками, закрыв глаза, подставив лицо теплому, почти жаркому солнцу.
В сквере было пусто, и никто не мешал Холину. Продавщица в пальто, в белом халате, надетом поверх пальто, читала книгу, сидя на табуретке. Очки сползли на нос, и она читала поверх очков. Подошли двое рабочих в выцветших зеленых ватниках, с мотком проволоки и ломом, взяли по бокалу, чокнулись и стали не спеша прихлебывать, говоря о футбольном матче. Моток проволоки и лом они прислонили к дереву.
Прошла, жмурясь в сторону солнца, молодая мать, толкая коляску. В коляске в чепце лежал ребенок и тоже жмурился.
Рабочие допили вино, расплатились, взяли проволоку и лом и ушли, по-прежнему споря о матче. Продавщица помыла бокалы, поставила их вверх дном и опять стала читать книгу.
«Там, наверно, строгий режим, - думал Холин, закрыв глаза. - Вставать по часам, ложиться по часам. Массовик-затейник. «Встаньте в круг, прыг-скок, прыг-скок…»
Стук… стук… стук… Это пришел пить вино слепой. Он пил торопливыми глотками, запрокинув голову, настороженно прислушиваясь - наверно, кого-то боялся. Может быть, жены. Большой кадык челноком ходил на черной жилистой шее. Очки слепой снял, чтобы не мешали, а может быть, чтобы не казаться слепым. Слепой допил вино, вынул из кармана печенье, сунул в рот, крошки просыпались на башмак. Большой голубь смело подошел и клюнул в башмак, - несмотря на маскировку, он, видно, знал, что это слепой.
«Если там режим, - думал Николай Егорович, - я наплюю на него. Я буду делать все, что мне хочется. Я не буду ходить на массовые мероприятия, ездить на экскурсии в автобусах и делать по утрам зарядку под аккордеон. Пошли они подальше со всем этим».
Слепой ушел, постукивая палочкой. Солнце слегка переместилось, и теперь на Холина падала тень от ствола дерева, но ему не хотелось шевелиться, чтобы передвинуться на солнце. Сквер был совсем маленький, и в нескольких метрах урчали автобусы, шли прохожие, некоторые поглядывали на Холина.
«Я буду ходить к морю, как бы оно далеко ни оказалось, - думал Николай Егорович. - И буду лазать по горам, если они там есть. Я ни разу не был в горах и только один раз видел море, тогда, когда ездил с Рабом. Это хамство, что мне сорок лет, а я только один раз видел море. Это просто нечестно.
Врач сказал, что там есть бассейн с морской водой, - думал Холин. - Я не буду вылезать из бассейна с морокой водой. Что бы там мне ни говорили, я буду каждый день нахально лезть в бассейн. Наверно, там есть очередь или какие-нибудь там потоки. Я наплюю и на очереди, и на потоки. Пусть делают что хотят, но я не буду вылезать из бассейна. Я стану нырять с открытыми глазами. Я так и не научился нырять с открытыми глазами. Речка детства была слишком мутной, а потом стало не до этого. Я всегда завидовал людям, которые умели плавать под водой с открытыми глазами. И еще я научусь плавать кролем, брассом. Достану книжку, там, наверно, есть специальная литература, и научусь плавать кролем и брассом. И лежать неподвижно на спине…»
Продавщица перевернула страницу и глянула на него. Наверно, еще никто так долго не пил бокал этого легкого вина. Или из интеллигентов, или алкоголик, возможно, подумала продавщица и опять стала читать. «А когда будет идти дождь, - думал Холин, - я стану читать. Только когда сильный дождь. Когда будет идти небольшой дождь, я пойду к морю, наверно, море в дождь необычное. Наверно, оно как заплаканное лицо. Как девичье заплаканное лицо. И горы, наверно, хороши в дождь. Наверно, они пахнут и шуршат. Пахнут и шуршат. Пахнут мокрым камнем и шуршат сухой прошлогодней травой; сухой, несмотря на дождь. Но в сильный дождь, наверно, дорожки становятся скользкими, и ходить по ним трудно Поэтому в сильный дождь я стану читать. Там, наверно, есть библиотека. Конечно, там есть библиотека. Наверно, хорошая библиотека с большим светлым читальным залом, где стоят кадки с пальмами и уютные кожаные кресла. Наверно, в библиотеке всегда пусто и тихо - кто приезжает на курорт читать? В комнате напротив, заставленной стеллажами, что-то пишет библиотекарь. Я буду брать детские приключенческие книги. Я не знаю толком ни одной детской приключенческой книги. Только в больнице я прочитал «Графа Монте-Кристо». Я не читал толком ни Майн Рида, ни Купера, ни Стивенсона. В детстве было не до этого. И потом было не до этого. Когда приходится разговаривать с мальчишками, я всегда боюсь, что разговор переключится на Майн Рида, или Купера, или Стивенсона. Я обязательно прочитаю Майн Рида, Купера и Стивенсона. У них должен быть Майн Рид, Купер и Стивенсон. У них обязательно должен быть Майн Рид, Купер и Стивенсон. Такие больные, которые к ним приезжают, или ничего не читают, или читают Майн Рида, Купера и Стивенсона. Я восполню пробел в своем образовании». Так думал Холин.
Николай Егорович допил вино, расплатился и ушел из скверика. Ему очень понравился этот скверик. И холодное, чуть шипучее вино понравилось. И продавщица в очках понравилась, хотя она и слишком строго поглядывала на него, наверно, все-таки принимала за алкоголика, который смакует каждый глоток. Но особенно ему понравилось, что деньги надо было платить не вперед, а потом, когда выпьешь. И рабочие заплатили потом, и слепой. Он и там будет пить легкое сухое вино маленькими глоточками, понемножку, по бокалу в день. Пусть врач запретил…
«Только бы выкарабкаться из этой истории, - думал Холин, идя по тротуару, машинально обходя движущихся навстречу людей. - Только бы выкарабкаться. Все тогда пойдет по-другому. Тогда начнется другая жизнь. До сих пор все было несправедливо».
Ему встретился книжный магазин. Он не обратил внимания на вывеску, но, наверно, это был магазин военной книги, потому что почти все книги там были военного содержания. И старичок-продавец там, наверно, был тоже бывшим военным. Везде у него на полках порядок, каждая книга знала свое место. На старичке была толстовка, седые волосы зачесаны назад, на пальце массивное золотое кольцо. Наверно, это был еще дореволюционный военный, например артиллерийский офицер. Холин был в магазине один.
- Вам что угодно? - спросил старичок, и Николаю Егоровичу показалось, что он добавит «сударь», но старичок не добавил.
- Мемуары Жукова есть? - спросил Холин, лишь бы что-нибудь спросить, так как мемуаров Жукова, конечно, не было.
Старичок только пожал плечами и продолжал сметать метелкой с книг пыль.
Холину было неудобно уходить с пустыми руками, и он купил книгу о состоянии британского военного флота в период второй мировой войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62