Наконец, когда спина совсем одеревенела, Вера встала и поднесла банку к губам куклы. Убедившись, что дыхание жизни испарилось до капли, она удовлетворенно вздохнула и принялась готовить рыбу.
После акта творения Бог отдыхал один день. На то он и Бог. Женщина приготовила рыбу и проспала восемь часов. На то она и Женщина.
***
Пятого января утром Вера Ивановна проснулась и побежала на кухню. Куклы на подоконнике не было. Рыбы на сковородке тоже.
«Сожрал рыбу и сбежал, – ужаснулась Вера Ивановна. – Вот тебе и «сотворение человека»…»
Ежась от утреннего холода и поедая себя за глупость, она подошла к раковине и стала мыть посуду.
За шумом воды звонок был практически не слышен. Вытерев руки о халат, Вера Ивановна дошла до двери и повернула ключ в замочной скважине.
На пороге стоял Он. И был Он не низкий и не высокий, не толстый и не худой, а ровно такой, как Вере Петровне и хотелось.
От неожиданности Вера Ивановна растерялась.
– Любите рыбу? – промямлила она.
– Ага. У вас за углом продают чудесного хека, – ответил он ей и улыбнулся. – Всего по сто тридцать рублей за килограмм.
Ну а дальше – как в сказках и положено – все зажили долго и счастливо.
Кроме, пожалуй что, Туза. Второго дня он имел проблемы с желудком: дольше всего выходили стеклянный шарик и магнит.
Но это уже совсем другая история.
ПРО ВАРЕНЬЕ И НЕ ТОЛЬКО…
Пока родительство сочиняет рассказы про войну, детство стремительно милитаризируется. Нет, я нисколько не против старой доброй целлулоидной саблюки. Я и сама иногда испытываю непреодолимую тягу к «поиграть в Чапаева». Но не в два же года, право слово.
Все началось с варенья. Третьего дня утром, лежа на кровати, достопочтенный супруг мой Дементий пихнул меня в бок своей наждачной пяткой и задал риторический вопрос:
– Что это у меня такое под попой липкое, Катя?
Так прямо и спросил, чесслово.
– Прямо и не знаю, что там такое может быть, – принялась удивляться я. – Быть может, ночью с тобой приключился какой-нибудь детский казус?
– Дура, – ответил мне супруг. – Вот, ей-богу, АУРа.
– Прям-таки и дура, – обиделась я. – У тебя под задницей липкая лужа, и, можно сказать, через это дело ты лишаешь меня тяги к завтраку, да еще и дразниться смеешь, негодяй!
Супруг посмотрел на меня недобро, тяжело вздохнул и сделал самую противную на свете вещь из всех, что я видела (беременным, нервным и гурманам дальше читать не следует).
Он отогнул указательный палец, провел им где-то в области простыни, после чего понюхал его и с аппетитом облизал.
В ужасе я отползла к стене и вжалась в подушки.
«Мало того, что дристун, так еще и копрофаг, вот говорила я тебе: замуж выйти – не напасть», – как-то совершенно по-бабушкински пронеслось в моей голове, в то время как вслух спросилось:
– Охренел?
– А вот и нет! – Супруг загадочно улыбнулся, и меня чуть не стошнило. – Это варенье.
– К-какое еще варенье? – Неимоверными усилиями я подавила рвотный позыв.
– Из лесной земляники, – еще более глупо улыбнулся супруг. – А ты думала, я какашки ем?
– Ну не могла же я думать, что ты начал гадить вареньем?
Этот вопрос явно поставил супруга в тупик. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, после чего практически одновременно подскочили с кровати и закричали:
– Тимофе-е-е-ей!
Явившееся на зов дитя сразу сообщило, что «аенье из холодильника», «бить низя» и вообще нужно «одеть штаниськи и пить косий».
***
– Мама, он вывалил на нас двухлитровую банку лесной земляники, – рыдала я в трубку часом позже. – Ты представляешь, сначала вылил все, а остатки распределил чайной ложечкой.
– Представляю, – ничуть не изумилась трубка. – Нечего было спать, когда дитя уже бодрствует. Это у него от скуки все случается. И вообще, надо с детьми заниматься.
– Раз такая умная, и флаг тебе в руки. Внучок приедет через час.
На другом конце провода ощетинились, но благоразумно промолчали.
По приезде к бабушкам мое утреннее недоумение начало трансформироваться в состояние легкой нервической истерики. Одного взгляда на то, чем именно бабуськи собрались развлекать младенчество, хватило для того, чтобы по моей спине побежал холодный пот.
На столе, среди кучи прочих младенческих девайсов, лежал огромный вороненый наган вместе с набором пластиковых пуль на присосках.
– Э-э-м-м… Ты уверена? – только и смогла спросить я у маман.
– А что, собственно, такого? Там мишень в наборе прилагается. – Маман набычилась и грозно сдвинула брови.
– Надеюсь, она не одна, мишень-то? – продолжала издеваться я.
– А зачем ему несколько? – Родительница явно тормозила.
– Ну как же ж – одну тебе на задницу, другую прабабке на лоб.
На этих словах я быстренько подхватила сумку, засунула ноги в сапоги и успела улизнуть из дома еще до того, как младенчество заорало:
– Ура!!! Пистилет!!!
В тот день по магазинам ходилось особенно прекрасно. Не желая рушить идиллию маленького гетто, я очень вдумчиво вертела каждый товар и появилась дома только к вечеру.
Когда на мой звонок спросили «Кито тама?», я начала внутренне напрягаться. На пороге стояло младенчество. Бабок видно не было. Впрочем, звук от взводимой пружины быстро вывел меня из состояния оцепенения. В прыжке я успела метнуться к сортиру, но натренировавшееся на бабках дитя таки успело вмазать мне по лопатке. В сортире сидела маман и курила длинную сигарету с ментолом.
– Ну, как викенд? – ехидно спросила я.
– Да так как-то. – Маман выпустила дым из носа и вздохнула. – Это все бабка виновата. Фантазии у нее, блин. Детство военное взыграло, чтоб ей.
– А где она сама-то? На кухне. Табуреткой заперлась и делает вид, что варит суп.
То, что маман поведала мне дальше, заставило меня затрястись от смеха. Оказывается, когда маленькому Ф. наскучило стрелять по мишени и он расплакался, за дело взялась многоопытная бабуля. Так в нашей семье появилась игра «яссстлел». Правила игры просты и бесхитростны, как, в общем, и все, что делает моя бабушка. Жертва выводится в центр комнаты, на команду «Сдаииись» (сдавайся) поднимает руки вверх и с воплями «Ой, сдаюсь-сдаюсь-сдаюсь» получает пулю в лоб.
– Миленько, – только и сказала я матери. – Давно сдаетесь-то?
– Я уже раз пятнадцать сдавалась, – вздохнула маман. – А бабку так раз двадцать расстреляли. Иди и ты, что ли, расстреляйся для почина.
Перекрестившись, я покинула сортир. Почувствовавшее свежее мясо чадушко немедленно поперло меня в комнату и предложило «поднять учки». Получив пластиком промеж рог, я загрустила и отдала приказ собирать дитя цу хаузе. Но должно быть, подлые бабки решили, что одного раза мне маловато, потому что немедленно выцепили у ребенка пистолет и со словами «А наганчик будет ждать тебя у мамочки в сумочке» заткнули оружие в мою торбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50