— Купи его, на тебе он будет смотреться потрясающе.
Первый раз в своей жизни Алисон Карпентер испытала радость от посещения магазина.
Шарф тут же стал принадлежать ей, и она решила, что всегда будет думать о нем как о подарке.
Подарке от Джо.
* * *
...В полдень Марианна закрыла последнюю из бухгалтерских книг, лежавших на столе, откинулась назад и прикрыла глаза.
Она справилась с этим!
Она детально изучила все счета. Сначала записи в бухгалтерских книгах выглядели не более чем стройные ряды бессмысленных чисел, но Марианна упорно старалась разобраться в этом нагромождении цифр и постепенно поняла, насколько дорогим было содержание ранчо. Она разобралась, во что обходились лошади, поняла, сколько денег экономили Уилкенсоны, заготавливая сено самостоятельно, а не приобретая его.
Наиболее важным было то, что, определив, в какую сумму выливалось для Теда и Одри ведение хозяйства, она поняла, что ранчо никогда не предназначалось для извлечения выгоды. На самом деле на содержание ранчо уходило гораздо больше средств, чем фактически требовалось, поскольку Уилкенсоны расходовали значительные суммы на восстановительные работы: они вернули первозданный вид занятым когда-то под пашни полям и изменили дренажную систему, направив ручей в прежнее русло. Осуществление этого проекта было особенно дорогим, поскольку включало в себя возрождение небольшого старого леса, который начал гибнуть, когда несколько десятилетий назад ручей был отведен в сторону, что нарушило водоснабжение зеленого массива.
Тем не менее, независимо от того, какое количество средств поглощало ранчо, бухгалтерские книги ясно показывали, что доход Теда Уилкенсона был достаточно высок, чтобы не только обеспечивать его содержание, но и выделять значительные, превосходящие самые смелые предположения Марианны суммы на поддержание различных проектов по охране окружающей среды в районе Сотуфской долины.
Хотя она и исписала вопросами несколько страниц обнаруженного в письменном столе желтого блокнота, но уже смогла вычеркнуть некоторые из них, поскольку постепенно начинала понимать порядок ведения финансовых дел семьи Уилкенсонов.
«Я могу разобраться, — твердила она про себя. — По крайней мере хотя бы в этом».
Она встала из-за письменного стола, потянулась и пошла бродить по комнатам, машинально поправляя отдельные предметы, раскладывая по местам разбросанные вещи. Затем вышла через заднюю дверь на улицу, остановилась на ступеньках, чтобы немного понежиться в лучах солнца и насладиться ощущением тепла в ноющих мышцах.
Зарядка.
Вот что ей нужно.
Может быть, стоит посвятить час или около того хорошей пешей прогулке? Она подняла голову и окинула взглядом окрестные горы с устремленными ввысь вершинами. К западу от нее возвышался каменный лик Сугарлоафа, едва прикрытый полуденными тенями; а когда взгляд ее задержался на выступе, с которого упала Одри, она почувствовала, как ее охватил озноб, и поспешно отвела глаза в сторону. Но гигантские гранитные утесы были повсюду, и с любого из них открывалась чудесная панорама на долину. Сеть опутавших горы тропинок, безусловно, выведет ее на один из них.
Она уже направилась к полю, когда из сарая донеслось громкое ржание. Нахмурившись, она поспешила через двор, но вдруг остановилась, вспомнив ночь накануне похорон.
Послышалось ржание и другой лошади, затем раздался какой-то звук со стороны дома.
Лай собаки.
Джо наверняка взял с собой Сторма, когда они отправились в город? Впрочем, если ребята собирались пойти по магазинам... Она взглянула вверх, на второй этаж: там, опираясь передними лапами о подоконник открытого окна в комнате Джо, стояла огромная овчарка. Она вновь залилась лаем, поскольку в сарае нарастало беспокойство. Марианна побежала к задней двери и начала звать собаку. Лай Сторма превратился в неистовый вой, и Марианна поняла, что произошло. Она поспешила на второй этаж и открыла дверь в комнату Джо. Собака тут же устремилась по лестнице вниз. Марианна побежала за ней и догнала собаку в кухне, у закрытой двери. Как только она распахнула ее, пес пронесся через двор к сараю и исчез внутри.
К тому времени, когда Марианна добежала до сарая, лошади уже начали успокаиваться, тем не менее она остановилась в дверях.
— Сторм? Иди сюда! Живее! — Секунду спустя пес подбежал к ней, помахивая хвостом. — Что там было, мальчик мой? — спросила Марианна и наклонилась, чтобы погладить большую собаку, а сама в это время вглядывалась в темноту похожего на пещеру сарая.
Лошади стояли тихо, и поскольку ни они, ни Сторм не проявляли никаких признаков беспокойства, Марианна наконец шагнула внутрь, пристально оглядывая слабо освещенное помещение.
— Билл? — позвала она. — Это Вы здесь?
Никакого ответа.
Она двинулась вглубь сарая, Сторм крутился у ее ног. Все три лошади стояли в своих стойлах, повернув головы в сторону двери: они наблюдали за ней.
— Что это было? — спросила она. — Кто-то был здесь?
Ни Бук, ни Фриц — два мерина, чьи стойла располагались ближе к двери, — никак не отреагировали, а Шейка тихо заржала и настороженно зашевелила ушами. Марианна прошла в глубь сарая, с опасением поглядывая в сторону крупной кобылы и вспоминая, как Шейка наконец вернулась сюда на следующий день после ее приезда.
В то утро, когда Марианна впервые выглянула из окна и увидела большую лошадь, спокойно пасущуюся на поле, она не знала, что это была та самая кобыла, что убила Теда, иначе, безусловно, остановила бы Джо. Марианна удивленно наблюдала, как спокойно вела себя крупная кобыла, когда к ней бросился Джо. Только когда он был совсем близко, та наконец неторопливо подошла к нему, ткнулась в шею, лизнула щеку и послушно пошла за ним в сарай, хотя он и пальцем не дотронулся до уздечки.
Конечно же, ей пришлось тут же звонить в офис шерифа. Через час прибыли Тони Молено с Оливией Шербурн, грубовато-добродушной женщиной среднего возраста, которая была местным ветеринарным врачом.
Пока ветеринар осматривала лошадь, Джо умолял заместителя шерифа не убивать ее.
— Она же не нарочно ударила папу, — твердил он. — Она не такая! Что-то заставило ее сделать это!
Тони Молено не произнес ни слова, пока Оливия Шербурн не закончила осмотр.
— Итак, что Вы скажете?
Оливия засунула руки глубоко в боковые карманы джинсов, и взглядом, полным решимости, встретилась со взглядом Молено.
— Думаю, что идея усыпить эту лошадь — самая глупая изо всех, что мне довелось слышать. Вы знаете меня, Тони! За все время я усыпила немало лошадей: некоторых из них за то, что были больны, но большинство — из-за того, что были опасны. И у меня никогда не возникало вопросов, правильно ли я поступаю. Но Шейку я знаю много лет и не припомню ни одного случая, чтобы она кого-нибудь ударила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102