Но когда обвел взглядом неубранную комнату, в которой жил уже месяц, задумался. А почему бы и нет? Подходило время вносить плату за сентябрь. Он мог бы просто съехать отсюда и не торчать больше в этой унылой норе. Мебель в гостиной — все эти громоздкие покосившиеся махины, обтянутые грубой зеленой тканью, корябавшей пальцы при каждом прикосновении, — должна была быть отправлена на свалку много лет назад вместе с провисшей кроватью. Кухней служил переделанный стенной шкаф в гостиной, где едва помещался один человек, а сама гостиная, по его предположению, была столовой большой квартиры в те далекие времена, когда дом был еще новый, — десятилетия назад.
Тогда почему бы и не переехать? Даже если Марианна выставит его за дверь, когда вернется домой, он наверняка сможет найти квартиру получше и останется там до тех пор, пока она не одумается.
Кроме того, разве сама Марианна не подсказала подобное решение? Он что, должен был в ее отсутствие приезжать сюда каждый раз, когда ему что-нибудь понадобится?
— А ты, пожалуй, прав, Логан, — объявил Алан, внезапно решившись. — Давай спустимся в подвал, разыщем какие-нибудь коробки и все упакуем.
От перспективы папиного возвращения у обоих детей тут же поднялось настроение: безмолвная напряженность поездки в аэропорт и обратно сменилась шумной радостью. Через двадцать минут со сборами было покончено: немногочисленным скарб, которым он обзавелся, пока вновь ухаживал за Марианной, едва заполнил две большие картонные коробки. Уложив обе коробки и чемодан в машину, Алан написал управляющему записку (дескать, съезжает с квартиры) и, положив ее вместе с ключом в конверт, подсунул управляющему под дверь.
Спустя двадцать минут он вновь был в своем собственном доме, раскрытый чемодан стоял на кровати. С костюмами, перекинутыми через руку, он вошел в огромный стенной шкаф, достаточно просторный, чтобы разместить там их с Марианной одежду, и снял с вешалок несколько платьев жены, чтобы освободить себе немного места.
И вдруг его взгляд остановился на незнакомой спортивной рубашке, по крайней мере на два размера больше, чем носит он.
— Алисон? — позвал он. — Алисон!
Секундой позже дочь появилась в дверях спальни. Выражение ее лица, вытянувшегося при взгляде на зажатую в руке отца рубашку, было весьма красноречивым.
— Что, черт возьми, здесь происходило? — потребовал он ответа. — Что сделала твоя мать, впустила дружка в ту же минуту, как я ушел?
Алисон, замерев, стояла в дверях, а младший брат вертелся у нее за спиной. Алан швырнул рубашку на пол и отбросил ногой к стене. Алисон сделала непроизвольное движение, чтобы поднять ее.
— Э-это Боба, — запинаясь произнесла она. — Я думаю, он... — У нее пропал голос, едва она увидела, какой яростью пылали глаза отца.
— Кто он такой, черт возьми, этот Боб? — рычал Алан. — Что здесь, в конце концов, происходило?
Логан испуганно схватился за руку Алисон, а в ее глазах заблестели слезы.
— О-он никто, папочка, — произнесла она. — Просто парень, с которым мама несколько раз ходила в гости, вот и все.
— Несколько раз? — переспросил Алан хриплым голосом. — Если она просто ходила с ним несколько раз в гости, что, черт возьми, делает его рубашка в моем стенном шкафу?
— Откуда я могу знать? — внезапно взорвалась Алисон, слезы уступили место гневу. — Может быть, он просто оставил ее, папа! Может быть, он помогал маме, что-нибудь делал во дворе, поэтому она и постирала ему рубашку!
— Да, безусловно! — резко выкрикнул Алан, ярость его нарастала. — Или ты считаешь, что я совсем глупый?
Алисон отскочила в сторону, как будто ее ударили, но удержала свои позиции.
— Отлично, ну и что? — парировала она в ответ. — Ну и что, если он даже провел с мамой ночь? А что делал ты? Почему тебя так волнует, чем занималась она во время твоего отсутствия? Вот видишь, Логан. Может быть, мама права! Может быть, ей не следовало разрешать папе вернуться!
Все еще сжимая руку брата, Алисон чуть ли не волоком вытащила его из комнаты. Секундой позже Алан услышал, как хлопнула дверь комнаты, которую занимали дети.
Его ярость лишь сильнее разгорелась после вспышки дочери. Он схватил рубашку, один вид которой вызывал в нем отвращение, и порвал ее на спине.
Какой же, черт возьми, развратницей была Марианна! Сколько мужчин побывало здесь с тех пор, как он ушел? Возможно, у нее уже был кто-то, и она лишь поджидала удобного случая. Неудивительно, что его привлекла Эйлин Чандлер, если Марианна игнорировала его, а сама флиртовала с каждым мужчиной в городе! Ей было бы только на руку, если бы он вообще к ней не возвращался. И еще пытается заставить его испытывать чувство вины за одну-единственную паршивую ошибку! Он вновь с силой рванул рубашку, затем скомкал остатки и швырнул о стену. Что еще оставил этот парень где-нибудь здесь, в доме?
Алан начал судорожно открывать ящики стола, шарить в них, затем оставил ящики в покое и устремился в ванную. Там он набросился на аптечку в поисках вещей, которые мог хранить в ней дружок Марианны.
Но все, что он там обнаружил, когда-то принадлежало ему.
Его помазок для бритья на полочке, где он всегда держал его.
Его зубная щетка, висящая, как обычно, на подставке.
Его туалетная вода стояла на своем месте, и его крем для бритья, и даже антибиотики, которые доктор Уайнбергер прописал ему два года назад, когда он слег с бронхитом. Все именно там, где он и оставил.
Ярость Алана постепенно стихала. Он стоял, разглядывая множество своих вещиц, которые даже не сдвинули с места во время его отсутствия, и мужчину медленно охватывало чувство стыда.
О чем, черт возьми, он думал? Алисон права — какое ему дело, если даже Марианна и встречалась с кем-то еще, пока он спал с Эйлин Чандлер? Может быть, ему как раз следует считать себя счастливчиком, что она на самом деле не развелась с ним. Покинув ванную, он направился к комнате детей и осторожно постучался.
— Уходи, — откликнулся Логан, голос его был приглушен закрытой дверью.
Алан постучался вновь, затем повернул круглую ручку и, щелкнув замком, открыл дверь.
— Ребята? Эй, послушайте, что я вам сейчас скажу: да, я считаю, это было очень глупо. А как вы посмотрите на то, если мы все начнем сначала, а? Давайте сделаем вид, будто я только что пришел, хорошо?
Алисон и Логан с сомнением посмотрели друг на друга, затем Алисон спросила за двоих:
— Ты больше не сердишься на маму?
Алан набрал побольше воздуха и шумно выдохнул, что в равной мере означало смирение и признание своего поражения.
— Нет, — подтвердил он. — Я больше не сержусь на вашу маму. Но думаю, она все еще страшно сердится на меня.
Логан, улыбаясь, слез с кровати.
— Все будет в порядке, — провозгласил он. — Она иногда по-настоящему сердится на меня, но все равно любит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102