Особенно хорошо отвечали Му и Лау. Но, дети, теперь вы поняли, как решается эта задачка? На сегодня довольно, можете ложиться спать.
Как только Граг удалился – об этом можно было судить по стуку двери, – Орми, Эйле и ядозубы вылезли из тряпок и Орми тихо позвал:
– Му! Где ты?
– Я здесь. – Му снова был рядом.
– Ты можешь дать нам вашу лампадку и показать, где дверь в комнату счастья?
– Да. Только пусть сначала все заснут.
– Ну хорошо. Пусть заснут.
Дети тем временем опять обступили пришельцев.
– Как хорошо, что вы еще здесь! Поиграйте с нами!
– В другой раз, – мягко сказала Эйле. – А сейчас пора спать. Ну-ка, быстренько ложитесь.
– Все вы, Граги, одинаковые, – проворчал Эри.
Дети разобрали свои вонючие подстилки и улеглись на полу. Через некоторое время Орми услышал шепот Му:
– Они спят. Идите за мной. Здесь есть проход посерединке.
– А лампадка? В темноте мы не сможем открыть дверь.
– Я зажгу. Сначала надо дойти. А то проснутся.
Они шли довольно долго – комната оказалась большой. Наконец уперлись в стену. Му зажег светильник.
– Нам дают очень мало масла. Мы его бережем. А все-таки что вы ищете?
– Да мы сами толком не знаем, – Кулу осмотрел дверь, нашел темный кружок и приложил к нему сморщенную ладошку менхура. Дверь открылась, яркий свет хлынул в комнату.
– Возьмите меня с собой, – попросил Му – Я же вам помог.
– Нет, нельзя. Тебе придется остаться, малыш, – сказала Эйле.
– Пожалуйста, – прошептал Му, сдерживая рыдания.
– Ну, будь хорошим мальчиком. Мы не можем тебя взять.
– Хочу в комнату счастья! Хочу!
– Мы скажем, чтобы тебя завтра же перевели, – сказал Барг.
– Правда?
– Чтоб мне жить вечно.
Барг выскочил в освещенный коридор, и за ним следом – Кулу, Орми, Хлу и Эйле. Эйле поспешно захлопнула дверь, но в самый последний миг в щель просунулось что-то маленькое и юркое…
– Хосю в комату сяся!
– Это еще что такое? – гневно воскликнул Кулу. А Эйле взяла крошечную девочку на руки и спросила ласково:
– Ты кто?
– Ляма! – Малютка была настроена решительно и держалась с достоинством.
– Открывай опять дверь, Кулу, – сказал Орми. – Придется запихнуть ее обратно.
– Ну да, – проворчал Хлу. – Откроешь, а они хлынут оттуда, как икра из перезревшей соплянки.
– Возьмем ее с собой, – сказала Эйле, просительно глядя на Кулу и Орми – Она такая мужественная и сильная. Совсем не простой ребенок. Жалко оставлять ее здесь на погибель.
– Но ведь никакой комнаты счастья нет! Куда мы ее поведем?
– Несите в комату сяся, а то буду кичать, – заявила Ляма. – Вот так: а-а-а!
За поворотом коридора послышались шаги.
– А, будь она проклята, – глухо произнес Кулу. – Бежим!
Они помчались прочь, вправо по тоннелю. Этот коридор, по-видимому, тоже был кольцевым и располагался внутри первого кольца. Ляма крепко обхватила шею Эйле. Вдруг в стене коридора, немного впереди, открылась железная дверь, и тоннель на мгновение огласился ужасным криком, полным боли, отчаяния и еще чего-то такого, что выходит далеко за пределы обычного человеческого страдания и потому не имеет даже названия. Кулу – и тот содрогнулся от этого крика. Ляма же только сильнее прижалась к Эйле. А из открывшейся двери вышла женщина в серой одежде; дверь захлопнулась и похоронила крик в недрах неведомой темницы. Женщина бросила равнодушный взгляд на бегущих незнакомцев и прижалась к стене, чтобы пропустить их. Потом она вдруг встрепенулась и прыгнула на середину коридора, растопырив руки. Кончики пальцев у нее были измазаны красным.
– В чем дело? Моя воспитанница из шестого питомника! Кто вам дал право? Лямочка, кто эти люди?
– Тетя Гага, – прошептала Ляма, пытаясь зарыться в волосы Эйле.
Кулу остановился, размышляя, убить ли Грагу сразу или сперва попытаться что-нибудь выведать; остальные столпились вокруг. Внезапно Ляма высунула голову и крикнула:
– Уки в кови! Уки в кови!
Глаза девочки сверкали, как у болотной кынды в гневе, голос ее неожиданно окреп, маленький пальчик указывал на Грагу. Женщина попятилась, спрятав руки за спиной. Она была явно растерянна и смотрела на Ляму чуть ли не с ужасом.
– Ты испотила комату сяся! – вопила Ляма. – Ты плохая! Плохая!
Грага сунула два пальца в рот и пронзительно свистнула. И тогда Кулу прыгнул и пронзил ее мечом.
– Опа, – сказала Ляма, моментально успокоившись. Снова топот – на этот раз спереди. И сзади тоже кто-то приближался. Спрятаться было некуда, кроме той двери, откуда вышла Грага. Кулу открыл эту дверь, как и все прежние, менхурьей ладонью. Орми первым шагнул в тускло освещенную комнату, за ним все остальные. Дверь захлопнулась.
– Комата сяся, – сказала Ляма.
Это была крошечная конурка с серыми стенами. В маленькой нише чадил светильник и тускло блестели странные железки. Орми шагнул к нише, как вдруг кто-то крепко схватил его за ноги. Он посмотрел вниз и увидел маленькое, бесформенное шевелящееся существо. Оно хрипло стонало и цеплялось за его ноги, обливая их чем-то горячим.
Эйле страшно вскрикнула. Кулу зажал ей рот ладонью.
– Сюк, – сказала Ляма.
– Убей меня, дяденька, – прохрипело существо.
От головы его – если это еще можно было назвать головой – тянулась пара железных нитей, они исчезали в дырочке в стене. Люди застыли, потрясенные, охваченные страхом.
Кулу сказал:
– А мы-то… не могли новую пытку придумать.
– Куда нам… – пробормотал Барг. – Та самая Грага, которая… Они ее любят все, Улле им в глаз…
– Прикончи ты его, – сказал Кулу, морщась. – Все равно не жилец.
– Кысы чеез день… – всхлипнула Ляма.
– Убей меня, добрый дяденька, – пробулькал, захлебываясь слезами и кровью, несчастный Сюк. И Орми, содрогаясь, ударил его мечом.
– Опа, – сказала Ляма.
– А ну, слезай! – крикнула Эйле, отрывая цепкую малышку от своей шеи. – Тебя добру учили или свинству? Ножками пойдешь!
Но Ляма не отцеплялась ни в какую.
– Ну и силища у тебя.
– Помочь? – предложил Орми.
– Ладно, понесу. Бежим скорей отсюда!
– Сто вы исете? – спросила Ляма. Но ее вопрос остался без ответа.
Каморка была прохладной. Они вошли в длинный полутемный зал. Запах крови ударил Орми в нос. Он огляделся, не веря глазам. Это была пыточная. На стенах, в цепях, висели дети, сотни детей… У Орми помутилось в голове. Шатаясь, он поднял ружье. Самодовольные, спокойные Граги, мужчины и женщины, в забрызганных кровью халатах, деловито занимались своей страшной работой. Орми выстрелил, и ружья его спутников прогремели следом, одно за другим. Кровь бешено стучала в голове, и Орми уже не видел ничего вокруг и не понимал, что делает. С диким ревом он обнажил меч, бросился вперед и стал рубить направо и налево визжащих, мечущихся Грагов и Граг. И ядозубы от него не отставали, так что скоро весь пол этой жуткой комнаты был завален кровавыми обрубками, и ни один палач не ушел от возмездия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Как только Граг удалился – об этом можно было судить по стуку двери, – Орми, Эйле и ядозубы вылезли из тряпок и Орми тихо позвал:
– Му! Где ты?
– Я здесь. – Му снова был рядом.
– Ты можешь дать нам вашу лампадку и показать, где дверь в комнату счастья?
– Да. Только пусть сначала все заснут.
– Ну хорошо. Пусть заснут.
Дети тем временем опять обступили пришельцев.
– Как хорошо, что вы еще здесь! Поиграйте с нами!
– В другой раз, – мягко сказала Эйле. – А сейчас пора спать. Ну-ка, быстренько ложитесь.
– Все вы, Граги, одинаковые, – проворчал Эри.
Дети разобрали свои вонючие подстилки и улеглись на полу. Через некоторое время Орми услышал шепот Му:
– Они спят. Идите за мной. Здесь есть проход посерединке.
– А лампадка? В темноте мы не сможем открыть дверь.
– Я зажгу. Сначала надо дойти. А то проснутся.
Они шли довольно долго – комната оказалась большой. Наконец уперлись в стену. Му зажег светильник.
– Нам дают очень мало масла. Мы его бережем. А все-таки что вы ищете?
– Да мы сами толком не знаем, – Кулу осмотрел дверь, нашел темный кружок и приложил к нему сморщенную ладошку менхура. Дверь открылась, яркий свет хлынул в комнату.
– Возьмите меня с собой, – попросил Му – Я же вам помог.
– Нет, нельзя. Тебе придется остаться, малыш, – сказала Эйле.
– Пожалуйста, – прошептал Му, сдерживая рыдания.
– Ну, будь хорошим мальчиком. Мы не можем тебя взять.
– Хочу в комнату счастья! Хочу!
– Мы скажем, чтобы тебя завтра же перевели, – сказал Барг.
– Правда?
– Чтоб мне жить вечно.
Барг выскочил в освещенный коридор, и за ним следом – Кулу, Орми, Хлу и Эйле. Эйле поспешно захлопнула дверь, но в самый последний миг в щель просунулось что-то маленькое и юркое…
– Хосю в комату сяся!
– Это еще что такое? – гневно воскликнул Кулу. А Эйле взяла крошечную девочку на руки и спросила ласково:
– Ты кто?
– Ляма! – Малютка была настроена решительно и держалась с достоинством.
– Открывай опять дверь, Кулу, – сказал Орми. – Придется запихнуть ее обратно.
– Ну да, – проворчал Хлу. – Откроешь, а они хлынут оттуда, как икра из перезревшей соплянки.
– Возьмем ее с собой, – сказала Эйле, просительно глядя на Кулу и Орми – Она такая мужественная и сильная. Совсем не простой ребенок. Жалко оставлять ее здесь на погибель.
– Но ведь никакой комнаты счастья нет! Куда мы ее поведем?
– Несите в комату сяся, а то буду кичать, – заявила Ляма. – Вот так: а-а-а!
За поворотом коридора послышались шаги.
– А, будь она проклята, – глухо произнес Кулу. – Бежим!
Они помчались прочь, вправо по тоннелю. Этот коридор, по-видимому, тоже был кольцевым и располагался внутри первого кольца. Ляма крепко обхватила шею Эйле. Вдруг в стене коридора, немного впереди, открылась железная дверь, и тоннель на мгновение огласился ужасным криком, полным боли, отчаяния и еще чего-то такого, что выходит далеко за пределы обычного человеческого страдания и потому не имеет даже названия. Кулу – и тот содрогнулся от этого крика. Ляма же только сильнее прижалась к Эйле. А из открывшейся двери вышла женщина в серой одежде; дверь захлопнулась и похоронила крик в недрах неведомой темницы. Женщина бросила равнодушный взгляд на бегущих незнакомцев и прижалась к стене, чтобы пропустить их. Потом она вдруг встрепенулась и прыгнула на середину коридора, растопырив руки. Кончики пальцев у нее были измазаны красным.
– В чем дело? Моя воспитанница из шестого питомника! Кто вам дал право? Лямочка, кто эти люди?
– Тетя Гага, – прошептала Ляма, пытаясь зарыться в волосы Эйле.
Кулу остановился, размышляя, убить ли Грагу сразу или сперва попытаться что-нибудь выведать; остальные столпились вокруг. Внезапно Ляма высунула голову и крикнула:
– Уки в кови! Уки в кови!
Глаза девочки сверкали, как у болотной кынды в гневе, голос ее неожиданно окреп, маленький пальчик указывал на Грагу. Женщина попятилась, спрятав руки за спиной. Она была явно растерянна и смотрела на Ляму чуть ли не с ужасом.
– Ты испотила комату сяся! – вопила Ляма. – Ты плохая! Плохая!
Грага сунула два пальца в рот и пронзительно свистнула. И тогда Кулу прыгнул и пронзил ее мечом.
– Опа, – сказала Ляма, моментально успокоившись. Снова топот – на этот раз спереди. И сзади тоже кто-то приближался. Спрятаться было некуда, кроме той двери, откуда вышла Грага. Кулу открыл эту дверь, как и все прежние, менхурьей ладонью. Орми первым шагнул в тускло освещенную комнату, за ним все остальные. Дверь захлопнулась.
– Комата сяся, – сказала Ляма.
Это была крошечная конурка с серыми стенами. В маленькой нише чадил светильник и тускло блестели странные железки. Орми шагнул к нише, как вдруг кто-то крепко схватил его за ноги. Он посмотрел вниз и увидел маленькое, бесформенное шевелящееся существо. Оно хрипло стонало и цеплялось за его ноги, обливая их чем-то горячим.
Эйле страшно вскрикнула. Кулу зажал ей рот ладонью.
– Сюк, – сказала Ляма.
– Убей меня, дяденька, – прохрипело существо.
От головы его – если это еще можно было назвать головой – тянулась пара железных нитей, они исчезали в дырочке в стене. Люди застыли, потрясенные, охваченные страхом.
Кулу сказал:
– А мы-то… не могли новую пытку придумать.
– Куда нам… – пробормотал Барг. – Та самая Грага, которая… Они ее любят все, Улле им в глаз…
– Прикончи ты его, – сказал Кулу, морщась. – Все равно не жилец.
– Кысы чеез день… – всхлипнула Ляма.
– Убей меня, добрый дяденька, – пробулькал, захлебываясь слезами и кровью, несчастный Сюк. И Орми, содрогаясь, ударил его мечом.
– Опа, – сказала Ляма.
– А ну, слезай! – крикнула Эйле, отрывая цепкую малышку от своей шеи. – Тебя добру учили или свинству? Ножками пойдешь!
Но Ляма не отцеплялась ни в какую.
– Ну и силища у тебя.
– Помочь? – предложил Орми.
– Ладно, понесу. Бежим скорей отсюда!
– Сто вы исете? – спросила Ляма. Но ее вопрос остался без ответа.
Каморка была прохладной. Они вошли в длинный полутемный зал. Запах крови ударил Орми в нос. Он огляделся, не веря глазам. Это была пыточная. На стенах, в цепях, висели дети, сотни детей… У Орми помутилось в голове. Шатаясь, он поднял ружье. Самодовольные, спокойные Граги, мужчины и женщины, в забрызганных кровью халатах, деловито занимались своей страшной работой. Орми выстрелил, и ружья его спутников прогремели следом, одно за другим. Кровь бешено стучала в голове, и Орми уже не видел ничего вокруг и не понимал, что делает. С диким ревом он обнажил меч, бросился вперед и стал рубить направо и налево визжащих, мечущихся Грагов и Граг. И ядозубы от него не отставали, так что скоро весь пол этой жуткой комнаты был завален кровавыми обрубками, и ни один палач не ушел от возмездия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86