По отношению к ней Мохаммед испытывает чувство долга.
«Сделайте это для меня, потому что я спасла вашего сына». Пожалуй, такая постановка может подействовать.
Но Мохаммед может спросить, зачем это нужно.
Между тем все больше женщин выходило из укрытий. Они шли за водой, выметали сор из пещер, кормили животных, готовили ужин. Джейн точно знала, что вскоре появится и Мохаммед.
Что же я ему скажу?
– Русским известен маршрут колонны.
– Как они об этом узнали?
– Не знаю, Мохаммед.
– Тогда почему вы так в этом уверены?
– Не могу вам об этом сказать. Я подслушала чужой разговор. Получила сообщение от британской разведки. У меня предчувствие. Так сказали карты. Я видела сон.
Вот что, я видела сон.
И тут появился Мохаммед. Он вышел из своей пещеры – высокий, красивый, словно отправляясь в путешествие. На голове у него была круглая хитралская шапочка, точно такая же, как у Масуда, в таком головном уборе щеголяли большинство партизан. Затем патту буро-земляного цвета, которое могло служить плащом, полотенцем и маскхалатом. Кроме того, бросались в глаза высокие кожаные сапоги, снятые с убитого русского солдата. Мохаммед продефилировал мимо пещеры походкой человека, которому до захода солнца предстоит пройти долгий путь. Он направился по тропинке вниз, в сторону покинутого жителями селения.
Джейн наблюдала за тем, как тает на горизонте его высокая фигура. «Теперь или никогда», – подумала Джейн, отправляясь следом за ним. Поначалу она шла медленно, в прогулочном темпе, чтобы не сложилось впечатления, что она хочет догнать Мохаммеда. Но потом, отойдя достаточно далеко, чтобы не было видно из пещер, Джейн перешла на бег. Она скользила и спотыкалась на пыльной тропинке, размышляя о том, как эта гонка скажется на ее внутренностях. Увидев впереди себя Мохаммеда, Джейн окликнула его. Он обернулся, остановился, поджидая ее.
– Да хранит вас Бог, Мохаммед-Хан! – проговорила Джейн, поравнявшись с ним.
– И вас тоже, Джейн Дебу, – вежливо ответил Мохаммед.
Она помолчала, чтобы отдышаться. Он посмотрел на нее с выражением насмешливого снисхождения.
– Как чувствует себя Муса? – спросила Джейн.
– С ним все в порядке. Он счастлив и учится действовать левой рукой. Когда-нибудь этой рукой он будет убивать русских.
Это была шутка: левой рукой по традиции выполняли «грязную» работу, правой брали пищу. Джейн улыбнулась, давая понять, что по достоинству оценила его остроумие, и сказала: «Я так рада, что нам удалось спасти ему жизнь».
Если это замечание Мохаммед посчитал неуместным, тем не менее он ни в малейшей мере не подал вида.
– Я ваш вечный должник, – заметил Мохаммед. Именно это ей и хотелось услышать.
– Вы могли бы кое-что сделать для меня, – проговорила Джейн.
Его лицо оставалось непроницаемым.
– Если только это в моей власти.
Джейн поискала глазами, где бы присесть. Они стояли около дома, пострадавшего от бомбардировки. Кучи камня и глины, когда-то составлявшие переднюю стену, были разбросаны по тропинке, в результате чего от интерьера дома остался разбитый горшок да нелепая пришпиленная к стене цветная фотография «Кадиллака». Джейн уселась на обломки камней, а после недолгого колебания рядом с нею оказался Мохаммед.
– Это вполне в вашей власти, – сказала Джейн. – Правда, это причинит вам некоторые неудобства.
– О чем же идет речь?
– Не сочтите это за каприз глупой женщины.
– Вполне допускаю.
– Для вас будет искушением обмануть меня, согласившись выполнить мою просьбу, а потом «забыть» о ней.
– Ну, нет.
– Я прошу вас искренне сказать мне, независимо от того, откажете вы мне в этой просьбе, или нет.
– Я выполню вашу просьбу.
Пора переходить к делу, – подумала Джейн.
– Я хочу, чтобы вы послали гонца навстречу колонне и приказали изменить маршрут возвращения домой.
Эта просьба явно застала его врасплох. Скорее всего Мохаммед ожидал услышать какую-нибудь тривиальную просьбу.
– Но почему? – проговорил Мохаммед.
– Вы верите в сны, Мохаммед-Хан?
В ответ он только пожал плечами и уклончиво заметил:
– Сны – это сны.
Может, это неверный подход, – подумала Джейн, – пусть это будет лучше не сон, а видение.
– Когда в самую знойную пору дня я лежала одна в своей пещере, мне привиделся белый голубь.
Мохаммед внезапно насторожился, и Джейн поняла, что ее расчет оказался точным: афганцы верили, что в белых голубей иногда вселяются духи.
– Но мне, наверное, пригрезилось, – продолжала Джейн, – ибо птица попыталась заговорить со мной.
– Ага.
«Мохаммед воспринял это как доказательство, что у меня было видение, а не сон», – подумала Джейн и продолжала.
– Я не могла разобрать слов, хотя прислушивалась очень внимательно. Наверное, голубь говорил на пушту.
Глаза Мохаммеда расширились.
– Стало быть, посланец с пуштунской территории.
– Потом я увидела Исмаил-Гуля, отца Фары, который стоял позади голубя, – Тут Джейн положила руку на рукав Мохаммеда и посмотрела ему прямо в глаза, размышляя про себя: «А ведь я могу манипулировать вами, как электрическим выключателем, тщеславный глупец!»
– В его груди торчал кинжал, и он плакал кровавыми слезами. Он указал на рукоятку кинжала, словно умоляя меня вытащить его из своей груди. Рукоятка была инкрустирована драгоценными камнями.
Про себя Джейн подумала: «И откуда только я все это взяла?»
– Я встала и пошла к нему. Я боялась, но надо было спасать ему жизнь. И тогда, едва я протянула руку, чтобы ухватить кинжал…
– И что же?
– Он пропал. Наверное, я проснулась.
Мохаммед сомкнул свой широко раскрытый рот, восстановил свое душевное равновесие и важно сдвинул брови, словно переваривая смысл сновидения. «Теперь, – подумала Джейн, – пора с ним немного пококетничать».
– Может, все это глупости? – произнесла Джейн, придавая лицу детское выражение и как бы отдавая себя на суд более совершенного мужского ума. – Вот почему я прошу вас сделать это ради меня, той, которая спасла жизнь вашему сыну. Верните мне душевное спокойствие.
Его лицо сразу же приняло слегка надменное выражение.
– Вам нет необходимости напоминать мне о долге чести.
– Значит ли это, что вы согласны?
Мохаммед ответил вопросом на вопрос.
– Какие камни были на рукоятке кинжала?
«О, Господи, – подумала Джейн, – каким же должен быть правильный ответ?» Ее уже подмывало сказать – изумруды, но этот камень ассоциировался с долиной Пяти Львов, поэтому сон мог означать, что Исмаил убит предателем из долины.
– Рубины, – произнесла Джейн.
Мохаммед неспешно кивнул.
– А Исмаил вам ничего не сказал?
– Он вроде бы попытался заговорить, но не смог.
Мохаммед опять кивнул, а Джейн все твердила про себя – ну, решайтесь же, наконец. Преодолейте же самого себя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
«Сделайте это для меня, потому что я спасла вашего сына». Пожалуй, такая постановка может подействовать.
Но Мохаммед может спросить, зачем это нужно.
Между тем все больше женщин выходило из укрытий. Они шли за водой, выметали сор из пещер, кормили животных, готовили ужин. Джейн точно знала, что вскоре появится и Мохаммед.
Что же я ему скажу?
– Русским известен маршрут колонны.
– Как они об этом узнали?
– Не знаю, Мохаммед.
– Тогда почему вы так в этом уверены?
– Не могу вам об этом сказать. Я подслушала чужой разговор. Получила сообщение от британской разведки. У меня предчувствие. Так сказали карты. Я видела сон.
Вот что, я видела сон.
И тут появился Мохаммед. Он вышел из своей пещеры – высокий, красивый, словно отправляясь в путешествие. На голове у него была круглая хитралская шапочка, точно такая же, как у Масуда, в таком головном уборе щеголяли большинство партизан. Затем патту буро-земляного цвета, которое могло служить плащом, полотенцем и маскхалатом. Кроме того, бросались в глаза высокие кожаные сапоги, снятые с убитого русского солдата. Мохаммед продефилировал мимо пещеры походкой человека, которому до захода солнца предстоит пройти долгий путь. Он направился по тропинке вниз, в сторону покинутого жителями селения.
Джейн наблюдала за тем, как тает на горизонте его высокая фигура. «Теперь или никогда», – подумала Джейн, отправляясь следом за ним. Поначалу она шла медленно, в прогулочном темпе, чтобы не сложилось впечатления, что она хочет догнать Мохаммеда. Но потом, отойдя достаточно далеко, чтобы не было видно из пещер, Джейн перешла на бег. Она скользила и спотыкалась на пыльной тропинке, размышляя о том, как эта гонка скажется на ее внутренностях. Увидев впереди себя Мохаммеда, Джейн окликнула его. Он обернулся, остановился, поджидая ее.
– Да хранит вас Бог, Мохаммед-Хан! – проговорила Джейн, поравнявшись с ним.
– И вас тоже, Джейн Дебу, – вежливо ответил Мохаммед.
Она помолчала, чтобы отдышаться. Он посмотрел на нее с выражением насмешливого снисхождения.
– Как чувствует себя Муса? – спросила Джейн.
– С ним все в порядке. Он счастлив и учится действовать левой рукой. Когда-нибудь этой рукой он будет убивать русских.
Это была шутка: левой рукой по традиции выполняли «грязную» работу, правой брали пищу. Джейн улыбнулась, давая понять, что по достоинству оценила его остроумие, и сказала: «Я так рада, что нам удалось спасти ему жизнь».
Если это замечание Мохаммед посчитал неуместным, тем не менее он ни в малейшей мере не подал вида.
– Я ваш вечный должник, – заметил Мохаммед. Именно это ей и хотелось услышать.
– Вы могли бы кое-что сделать для меня, – проговорила Джейн.
Его лицо оставалось непроницаемым.
– Если только это в моей власти.
Джейн поискала глазами, где бы присесть. Они стояли около дома, пострадавшего от бомбардировки. Кучи камня и глины, когда-то составлявшие переднюю стену, были разбросаны по тропинке, в результате чего от интерьера дома остался разбитый горшок да нелепая пришпиленная к стене цветная фотография «Кадиллака». Джейн уселась на обломки камней, а после недолгого колебания рядом с нею оказался Мохаммед.
– Это вполне в вашей власти, – сказала Джейн. – Правда, это причинит вам некоторые неудобства.
– О чем же идет речь?
– Не сочтите это за каприз глупой женщины.
– Вполне допускаю.
– Для вас будет искушением обмануть меня, согласившись выполнить мою просьбу, а потом «забыть» о ней.
– Ну, нет.
– Я прошу вас искренне сказать мне, независимо от того, откажете вы мне в этой просьбе, или нет.
– Я выполню вашу просьбу.
Пора переходить к делу, – подумала Джейн.
– Я хочу, чтобы вы послали гонца навстречу колонне и приказали изменить маршрут возвращения домой.
Эта просьба явно застала его врасплох. Скорее всего Мохаммед ожидал услышать какую-нибудь тривиальную просьбу.
– Но почему? – проговорил Мохаммед.
– Вы верите в сны, Мохаммед-Хан?
В ответ он только пожал плечами и уклончиво заметил:
– Сны – это сны.
Может, это неверный подход, – подумала Джейн, – пусть это будет лучше не сон, а видение.
– Когда в самую знойную пору дня я лежала одна в своей пещере, мне привиделся белый голубь.
Мохаммед внезапно насторожился, и Джейн поняла, что ее расчет оказался точным: афганцы верили, что в белых голубей иногда вселяются духи.
– Но мне, наверное, пригрезилось, – продолжала Джейн, – ибо птица попыталась заговорить со мной.
– Ага.
«Мохаммед воспринял это как доказательство, что у меня было видение, а не сон», – подумала Джейн и продолжала.
– Я не могла разобрать слов, хотя прислушивалась очень внимательно. Наверное, голубь говорил на пушту.
Глаза Мохаммеда расширились.
– Стало быть, посланец с пуштунской территории.
– Потом я увидела Исмаил-Гуля, отца Фары, который стоял позади голубя, – Тут Джейн положила руку на рукав Мохаммеда и посмотрела ему прямо в глаза, размышляя про себя: «А ведь я могу манипулировать вами, как электрическим выключателем, тщеславный глупец!»
– В его груди торчал кинжал, и он плакал кровавыми слезами. Он указал на рукоятку кинжала, словно умоляя меня вытащить его из своей груди. Рукоятка была инкрустирована драгоценными камнями.
Про себя Джейн подумала: «И откуда только я все это взяла?»
– Я встала и пошла к нему. Я боялась, но надо было спасать ему жизнь. И тогда, едва я протянула руку, чтобы ухватить кинжал…
– И что же?
– Он пропал. Наверное, я проснулась.
Мохаммед сомкнул свой широко раскрытый рот, восстановил свое душевное равновесие и важно сдвинул брови, словно переваривая смысл сновидения. «Теперь, – подумала Джейн, – пора с ним немного пококетничать».
– Может, все это глупости? – произнесла Джейн, придавая лицу детское выражение и как бы отдавая себя на суд более совершенного мужского ума. – Вот почему я прошу вас сделать это ради меня, той, которая спасла жизнь вашему сыну. Верните мне душевное спокойствие.
Его лицо сразу же приняло слегка надменное выражение.
– Вам нет необходимости напоминать мне о долге чести.
– Значит ли это, что вы согласны?
Мохаммед ответил вопросом на вопрос.
– Какие камни были на рукоятке кинжала?
«О, Господи, – подумала Джейн, – каким же должен быть правильный ответ?» Ее уже подмывало сказать – изумруды, но этот камень ассоциировался с долиной Пяти Львов, поэтому сон мог означать, что Исмаил убит предателем из долины.
– Рубины, – произнесла Джейн.
Мохаммед неспешно кивнул.
– А Исмаил вам ничего не сказал?
– Он вроде бы попытался заговорить, но не смог.
Мохаммед опять кивнул, а Джейн все твердила про себя – ну, решайтесь же, наконец. Преодолейте же самого себя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105