«Секундочку, я разговариваю по другому телефону» – и связь прерывается.
– Может быть, все происходило иначе? Позвонили ему вы?
– Я не вру, парень. Я его не приглашал, если ты про это. Это он позвонил мне и пригласил вместе с ним позавтракать.
– Поболтать о прошлом?
– Он решил, что у него зародилась хорошая идея для фильма.
– Про гангстеров.
– Про него самого. Томми был в бизнесе звукозаписи, и дела у него шли очень неплохо, ездил он на «роллсе».
На столе начальника зазвонил телефон, но Даррил не взял трубки. Звонок прозвенел трижды, после чего замолчал, а Даррил спросил:
– Как называется его рекорд-фирма?
Чили пришлось подумать. Он вспомнил и хотел было сказать, но тут отворилась дверь и женский голос произнес:
– Даррил, ко второму аппарату!
Чили смотрел, как Даррил поднялся, обошел стол и взял трубку, стоя в своем бежеватом костюме, с коричневым с рисунком галстуком, в рубашке, казавшейся белоснежной по контрасту с цветом его кожи. Он назвался и несколько секунд слушал голос в трубке, после чего сказал:
– Не слыхал об «Эпикурейце»? Это на Беверли-бульвар, рядом с Ферфакс… Мы записали его как час пятьдесят сегодня… Афен… похоже как этот город в Греции. – Потом Даррил произнес: – Он был владельцем рекорд-фирмы, – и бросил взгляд на Чили.
– «БНБ», в Силвер-Лейк.
– «БНБ», в Силвер-Лейк. – Даррил опять послушал голос в трубке и снова бросил взгляд на Чили.
– «Была-не-была продакшн».
– «Была-не-была продакшн»… Да, убит выстрелом в верхнюю часть тела… Наповал – медики сделать уже ничего не могли… Нет, он был не один, – сказал Даррил и опять поглядел на Чили. – Нет, этого я сообщить тебе не могу, пока не могу. Слушай, а можно, я тебя спрошу? Как это могло случиться – телевизионщики приехали, а тебя там не было? Угу, кроме этого, сказать тебе пока что ничего не могу… В любое время. – Даррил повесил трубку и вернулся к Чили, все это время не спускавшему с него глаз.
– Вам же известно, что Томми был убит выстрелом в голову.
– Говоря с прессой, – сказал Даррил, – мы все, что выше пояса, называем «верхняя часть тела». Сейчас я разговаривал с корреспондентом «Тайме». Он мой приятель, но все-таки я не сказал ему, что завтракал Томми с вами. Заметили?
– Заметил и очень это оценил.
– Еще бы. Стрелявший, увидев ваше фото в газете, может припомнить вас, старого знакомца, ведь так?
Тихонько, ровным голосом гнет свое. Чили даже головой покачал.
– Всё-то вы пытаетесь связать меня с Томми, Даррил… Ну конечно, занимаясь организованной преступностью… Понятно, что вы хотите во всем видеть банду, но должен вас разочаровать – вызвал меня Томми лишь затем, чтобы поговорить о будущем фильме.
– Но вы сами же сказали «условия договора», подразумевая убийцу Томми. Звучит очень похоже на гангстерскую разборку.
Теперь Даррил разыгрывал абсолютное простодушие.
– Тот тип вылез из машины, – сказал Чили, – кокнул Томми и сел обратно в нее. Я даже не видел, кто был за рулем. Выражение «условия договора» я употребил просто так. Наемный ли это убийца или действовавший по собственной инициативе, дело он сделал. Но если бы были замешаны гангстеры, то они, будьте уверены, выбрали бы человека, знающего, как стрелять. Ведь вы как держите пистолет, когда стреляете? Обеими руками, не так ли? Ну а этот ковбой держал его иначе. Вытянул руку с пистолетом 357 или, может быть, 44-м, и давай палить.
– Вы разбираетесь в оружии такого рода, да?
– Приходилось использовать его в фильмах.
– Вы, наверное, хорошо разглядели убийцу.
– Белый мужчина маленького роста. Футов пяти-шести, не больше, а лет ему за пятьдесят.
– Какого цвета волосы?
– Не знаю. Он был в парике.
– Вы уверены?
– Парик я отличу. А этот еще не подходил ему по размеру – великоват был. Не знаю почему, но мне вспомнилась фраза, по-моему, Роберта Митчема. Он на съемках увидел актера в парике и говорит кому-то в группе: «Видишь этот чуб? Похоже на хвост Джоан Кроуфорд».
– Да, я так и слышу за этим голос Митчема, – сказал Даррил. – Итак, вы увидели, как мужчина этот вытащил пистолет…
– Я крикнул Томми, но было поздно.
– Тот тип слышал, как вы крикнули?
– Может, и слышал. Он посмотрел в мою сторону, когда садился в машину.
– И увидел вас.
– Вам удобнее думать, что он меня знает, верно? Даррил пожал плечами.
– Понятно, что вам неохота признать такую вероятность. А что это была за машина?
– Черный седан с четырьмя дверцами. Возможно, старый «олдс», возможно, какая угодно модель иностранного происхождения.
– Судя по вашему описанию, машина могла быть любой.
– Да, но я запомнил часть номера. – Чили помолчал. – Если б я был в этом замешан, то не стал бы помогать вам с машиной, верно?
– Так как машина скорее всего краденая, – сказал Даррил, – то какая разница? Этим вы никого не выдаете.
– Номер калифорнийский, семь – ТЛ – четыре и две цифры, которые я не разобрал.
Даррил записал это в блокнот.
– Вы говорите, что машина может быть иностранной. Ну а сам этот мужчина?
– То есть вы хотите знать, не мексиканец ли он?
– А что, он мексиканец?
– Сомневаюсь.
– А он, случаем, не показался вам похожим на русского?
– Понимаю ход ваших мыслей, Даррил, – сказал Чили. – Если это не наша гангстерская разборка, то, может быть, разборка русской мафии. Об этом сейчас столько пишут: организованная преступность с русским акцентом, новое поколение гангстеров. Приезжают сюда, потому что дома нечего красть. – Впервые Чили почувствовал, что может перевести дух. – Томми упомянул каких-то не-янки, пытавшихся его шантажировать, но кто они по национальности – не сказал.
– Он не принял их всерьез? – спросил Даррил.
– Похоже, что так. Рассказывал о каких-то грубиянах – хип-хоперах, о которых столько сейчас пишут. У них перестрелка – обычное дело.
– О каких же хип-хоперах речь? – спросил Даррил.
Спустя немного Даррил Холмс отыскал начальника сыскной службы. Тот сидел в отделе организованной преступности и беседовал с сержантом. Даррил неплохо ладил с лейтенантом Мойерсом, крупным грузным мужчиной. Одевался лейтенант как белый полицейский, занимающийся охраной правопорядка уже лет двадцать, как, собственно, и было на самом деле. Но человек он был приличный, дело свое знал, и у него можно было многому поучиться. Ожидая, пока лейтенант освободится, Даррил разглядывал фотографии на стенде – снимки бандитов, застреленных на улице. У некоторых во рту были дыхательные трубки, что говорило о попытках спасти им жизнь. На каждом снимке фломастером было начертано: УВП – убирайся в преисподнюю. Там же была фотография юноши, покончившего жизнь самоубийством из-за девушки, ушедшей к другому. Юноша снес себе полчерепа из дробовика. Надпись под фотографией гласила: Любовная рана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Может быть, все происходило иначе? Позвонили ему вы?
– Я не вру, парень. Я его не приглашал, если ты про это. Это он позвонил мне и пригласил вместе с ним позавтракать.
– Поболтать о прошлом?
– Он решил, что у него зародилась хорошая идея для фильма.
– Про гангстеров.
– Про него самого. Томми был в бизнесе звукозаписи, и дела у него шли очень неплохо, ездил он на «роллсе».
На столе начальника зазвонил телефон, но Даррил не взял трубки. Звонок прозвенел трижды, после чего замолчал, а Даррил спросил:
– Как называется его рекорд-фирма?
Чили пришлось подумать. Он вспомнил и хотел было сказать, но тут отворилась дверь и женский голос произнес:
– Даррил, ко второму аппарату!
Чили смотрел, как Даррил поднялся, обошел стол и взял трубку, стоя в своем бежеватом костюме, с коричневым с рисунком галстуком, в рубашке, казавшейся белоснежной по контрасту с цветом его кожи. Он назвался и несколько секунд слушал голос в трубке, после чего сказал:
– Не слыхал об «Эпикурейце»? Это на Беверли-бульвар, рядом с Ферфакс… Мы записали его как час пятьдесят сегодня… Афен… похоже как этот город в Греции. – Потом Даррил произнес: – Он был владельцем рекорд-фирмы, – и бросил взгляд на Чили.
– «БНБ», в Силвер-Лейк.
– «БНБ», в Силвер-Лейк. – Даррил опять послушал голос в трубке и снова бросил взгляд на Чили.
– «Была-не-была продакшн».
– «Была-не-была продакшн»… Да, убит выстрелом в верхнюю часть тела… Наповал – медики сделать уже ничего не могли… Нет, он был не один, – сказал Даррил и опять поглядел на Чили. – Нет, этого я сообщить тебе не могу, пока не могу. Слушай, а можно, я тебя спрошу? Как это могло случиться – телевизионщики приехали, а тебя там не было? Угу, кроме этого, сказать тебе пока что ничего не могу… В любое время. – Даррил повесил трубку и вернулся к Чили, все это время не спускавшему с него глаз.
– Вам же известно, что Томми был убит выстрелом в голову.
– Говоря с прессой, – сказал Даррил, – мы все, что выше пояса, называем «верхняя часть тела». Сейчас я разговаривал с корреспондентом «Тайме». Он мой приятель, но все-таки я не сказал ему, что завтракал Томми с вами. Заметили?
– Заметил и очень это оценил.
– Еще бы. Стрелявший, увидев ваше фото в газете, может припомнить вас, старого знакомца, ведь так?
Тихонько, ровным голосом гнет свое. Чили даже головой покачал.
– Всё-то вы пытаетесь связать меня с Томми, Даррил… Ну конечно, занимаясь организованной преступностью… Понятно, что вы хотите во всем видеть банду, но должен вас разочаровать – вызвал меня Томми лишь затем, чтобы поговорить о будущем фильме.
– Но вы сами же сказали «условия договора», подразумевая убийцу Томми. Звучит очень похоже на гангстерскую разборку.
Теперь Даррил разыгрывал абсолютное простодушие.
– Тот тип вылез из машины, – сказал Чили, – кокнул Томми и сел обратно в нее. Я даже не видел, кто был за рулем. Выражение «условия договора» я употребил просто так. Наемный ли это убийца или действовавший по собственной инициативе, дело он сделал. Но если бы были замешаны гангстеры, то они, будьте уверены, выбрали бы человека, знающего, как стрелять. Ведь вы как держите пистолет, когда стреляете? Обеими руками, не так ли? Ну а этот ковбой держал его иначе. Вытянул руку с пистолетом 357 или, может быть, 44-м, и давай палить.
– Вы разбираетесь в оружии такого рода, да?
– Приходилось использовать его в фильмах.
– Вы, наверное, хорошо разглядели убийцу.
– Белый мужчина маленького роста. Футов пяти-шести, не больше, а лет ему за пятьдесят.
– Какого цвета волосы?
– Не знаю. Он был в парике.
– Вы уверены?
– Парик я отличу. А этот еще не подходил ему по размеру – великоват был. Не знаю почему, но мне вспомнилась фраза, по-моему, Роберта Митчема. Он на съемках увидел актера в парике и говорит кому-то в группе: «Видишь этот чуб? Похоже на хвост Джоан Кроуфорд».
– Да, я так и слышу за этим голос Митчема, – сказал Даррил. – Итак, вы увидели, как мужчина этот вытащил пистолет…
– Я крикнул Томми, но было поздно.
– Тот тип слышал, как вы крикнули?
– Может, и слышал. Он посмотрел в мою сторону, когда садился в машину.
– И увидел вас.
– Вам удобнее думать, что он меня знает, верно? Даррил пожал плечами.
– Понятно, что вам неохота признать такую вероятность. А что это была за машина?
– Черный седан с четырьмя дверцами. Возможно, старый «олдс», возможно, какая угодно модель иностранного происхождения.
– Судя по вашему описанию, машина могла быть любой.
– Да, но я запомнил часть номера. – Чили помолчал. – Если б я был в этом замешан, то не стал бы помогать вам с машиной, верно?
– Так как машина скорее всего краденая, – сказал Даррил, – то какая разница? Этим вы никого не выдаете.
– Номер калифорнийский, семь – ТЛ – четыре и две цифры, которые я не разобрал.
Даррил записал это в блокнот.
– Вы говорите, что машина может быть иностранной. Ну а сам этот мужчина?
– То есть вы хотите знать, не мексиканец ли он?
– А что, он мексиканец?
– Сомневаюсь.
– А он, случаем, не показался вам похожим на русского?
– Понимаю ход ваших мыслей, Даррил, – сказал Чили. – Если это не наша гангстерская разборка, то, может быть, разборка русской мафии. Об этом сейчас столько пишут: организованная преступность с русским акцентом, новое поколение гангстеров. Приезжают сюда, потому что дома нечего красть. – Впервые Чили почувствовал, что может перевести дух. – Томми упомянул каких-то не-янки, пытавшихся его шантажировать, но кто они по национальности – не сказал.
– Он не принял их всерьез? – спросил Даррил.
– Похоже, что так. Рассказывал о каких-то грубиянах – хип-хоперах, о которых столько сейчас пишут. У них перестрелка – обычное дело.
– О каких же хип-хоперах речь? – спросил Даррил.
Спустя немного Даррил Холмс отыскал начальника сыскной службы. Тот сидел в отделе организованной преступности и беседовал с сержантом. Даррил неплохо ладил с лейтенантом Мойерсом, крупным грузным мужчиной. Одевался лейтенант как белый полицейский, занимающийся охраной правопорядка уже лет двадцать, как, собственно, и было на самом деле. Но человек он был приличный, дело свое знал, и у него можно было многому поучиться. Ожидая, пока лейтенант освободится, Даррил разглядывал фотографии на стенде – снимки бандитов, застреленных на улице. У некоторых во рту были дыхательные трубки, что говорило о попытках спасти им жизнь. На каждом снимке фломастером было начертано: УВП – убирайся в преисподнюю. Там же была фотография юноши, покончившего жизнь самоубийством из-за девушки, ушедшей к другому. Юноша снес себе полчерепа из дробовика. Надпись под фотографией гласила: Любовная рана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67