– Я-то тебя за знаменитого П. М. Ж. держал! А ты в кусты.
– Дело это – твоя забота, не моя. Я с этого ничего не буду иметь.
– Мы вот как собираемся сделать, – сказал Син. – Встретиться в торговом центре. Те выходят, мы едем за ними в клуб. Я в твоей машине, и мы едем впереди.
– Сколько всего машин? – осведомился Чили.
– Твоя и еще две-три.
– В торговом центре всегда полно народу, – сказал Чили. – Толчея. И всегда трудно припарковаться. Таким количеством машин мы не сможем держаться вместе.
– Я паркуюсь там, где мне нужно, – сказал Син. – Да хоть бы и на стоянке для инвалидов. Там всегда есть место.
– Да, но стоянка эта слишком близко от фотоателье. Они нас засекут. А меня они знают.
– Слушай, друг, ты сказал это так, словно не хочешь быть со мной заодно. Понимаешь, ты мне нужен как свидетель и потерпевшая сторона, чтобы указать на того, кто украл деньги у компании. А мы будем якобы полиция, снимающая показания.
– Ну, этого они не потерпят, – сказал Чили. – Копов они не уважают.
– Да кто их уважает-то? – сказал Син.
– Я хочу сказать, они их на дух не выносят. Когда они все притащатся, Син, и ты им заявишь, что ты коп, они устроят настоящий погром.
– Я сказал тебе, как мы собираемся это сделать, – проговорил Син.
В шесть часов с минутами Раджи ждал, стоя в темноте возле сотого номера по Уилшир-бульвар. Он ходил взад-вперед и даже притопывал в своих сапожках, но шпоры все никак не звенели как должно. Наконец, ну наконец-то, в конце бульвара показалась машина и, быстро развернувшись, подкатила к Раджи.
– Ты знаешь, сколько я прождал тебя?
«Вот дурак, шпоры нацепил» – сразу же углядел обновку Элиот. Он мог бы вмазать Раджи, напомнить, по скольку часов сам обычно ждал, погибая с тоски, этого щеголя-недомерку, но он лишь сказал:
– Мне надо было забрать одну вещь.
– Тебе надо было меня забрать, а вовсе не вещь.
– Забрать костюм, который я купил.
– Зачем это тебе костюм понадобился?
– Для кинопробы.
– Ох-ох! Это тебе Чили Палмер сказал?
– Нет. Дама со студии «Тауэр». Сказала, что они мне позвонят.
– Ясно. Не звоните, мы сами вам позвоним, чтобы сообщить о дне, когда будем пробовать самоанцев ростом под потолок и педерастов-ниггеров! Ты что, не видишь, что эта сволочь делает? Как он пытается тебя обкрутить? И восстановить против меня? Испугался, что я тебя на него напущу! Прикажу – оторви мерзавцу голову и без нее не возвращайся! Понял, что я говорю? Он в штаны наложил, представляя, что я могу с ним сделать. Черт, придется теперь действовать самому!
– Та дама сказала, что мне надо будет прочесть кусок из сценария.
– А ты и поверил? Что за дама такая?
– Я фамилии не разобрал.
– Да она сказала тебе то, что Чили Палмер велел ей сказать! Неужели сам не видишь? Господи, тип этот так достал меня, что уж не знаю, вытерплю ли еще хоть немного. Да я с самого начала в этом сомневался. Ники говорит: давай выждем, посмотрим, раскрутится ли Линда. Я, конечно, согласился: ладно, давай выждем. Но внутренне я был против. Понимаешь?
Откинув волосы со лба, Элиот воззрился на Раджи.
– Я думал, выждать – это ваша идея.
– Эй, ты за дорогой следи!
Раджи склонился к радиоприемнику, передававшему поп-музыку.
– Никогда тебе этого не говорил! Ники так это расписывал, знаешь, как он умеет зубы заговаривать? Ну, я и не возражал.
Они ехали в час пик в потоке машин, следовавших в восточном направлении. С самого побережья Элиот вел лимузин по средней линии. Раджи ткнул пальцем кнопку станции 106, передающей модные ритмы. Перегнувшись через него, Элиот выключил радио.
– Какого черта ты себе позволяешь!
– Я забирал костюм в магазине «Для крупных». Припарковался, как всегда, через дорогу возле торгового центра. И когда переходил дорогу, вижу, стоит машина Чили Палмера.
Раджи внимательно слушал.
– Да? И что же? Хочешь сказать, что он опять встречался с копом?
– Я и сам вначале так подумал, но нет, в машину к Чили Палмеру сел Син Рассел.
– Рассел. Ты уверен, что это был Син? – Да, это был он. Его шляпа.
– Они беседовали, да? Должно быть, Син просил у Чили денег. Того трудно разыскать, и Син наконец-то его выследил. И как долго они говорили?
– Они вместе уехали.
– Вот как? И что же ты сделал?
– Сюда приехал, чтобы забрать вас.
Они ехали в ряду машин, глядя, как там и тут в темноте мелькают фонари сигнала торможения. Элиот терпеливо слушал. А Раджи все говорил и говорил. Было ли ему что сказать или не было – он говорил. Но время от времени он задумывался, и когда он слишком долго думал, его надо было чем-то отвлечь, встряхнуть. Поэтому Элиот сказал:
– Вы терпите Чили Палмера, выжидая, пока он превратит или не превратит эту девку в звезду.
Ждете и беситесь от этого, правда? Но выжидая, вы ничего не теряете. Вы сами мне так сказали. А вот терпеть Ники – совсем другое дело. Ведь предполагалось же, что вы партнеры.
– Мы и есть партнеры, – сказал Раджи. – На половинной ответственности.
– Он предоставляет вам кабинет и возможность по вашему усмотрению управляться с артистами, за что и получает половинную долю всего, что вы зарабатываете.
– Ну да, – сказал Раджи. – Таковы условия.
– В том числе и половину того, что принесет вам Линда, если раскрутится. Но из того, что зарабатывает Ники, болтая по этому своему телефону на голове, вы не получаете ни шиша.
Оба они сейчас в разговоре называли Каркаттеру «Ники», точно так же, как назвал его Чили Палмер, заявившись к нему в кабинет с вопросом о Джо Лазе.
Элиот тормознул, так как их подрезал задний автомобиль. Перегнувшись через Элиота, Раджи нажал на сирену. Он сигналил, вопя: «Кретин!» водителю автомобиля.
– Он вас не слышит, – сказал Элиот.
Он подождал, пока Раджи усядется на место и успокоится, после чего еще разок подначил его:
– Что же тогда такое шеф, если Ники вы называете партнером?
Раджи уставился на него.
– Ты что, не можешь выражаться яснее? Что ты хочешь сказать?
– Вам нужен новый партнер.
– Это ты себя имеешь в виду, да? Если я правильно тебя понял, ты не прочь получить половину из того, что даст нам Линда.
– Половину, принадлежащую Ники, – сказал Элиот.
Раджи требовалось время, чтобы переключиться на мысль о Ники.
– Я еще не решил, каким образом это сделать.
– А я решил, – сказал Элиот. – Выкинуть его из окна и инсценировать самоубийство.
– Элиот, – сказал Раджи таким тоном, словно укорял того в непроходимой тупости, – окна в офисе не открываются.
– Я и не офис имею в виду, – сказал Элиот.
Раджи его слышал, но он был хозяином Элиота. Если уж он сказал, что Элиот ошибается или сморозил глупость, то он от этого не отступит и последнее слово оставит за собой.
– Человек, кончающий жизнь самоубийством, разбегается и сигает в закрытое окошко? Разбивает стекло, чтобы быть изрезанным осколками?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67