Ее губы сомкнулись на его губах, нетерпеливые, теплые, чудесные, так что Макс, возвращая поцелуй, с удивлением задался вопросом: кто же из них кого соблазняет?
Глава 15
Мариэтту охватило такое желание, что она чуть было не разрыдалась от радости и печали. Ужасное место, но она потерпит, потому что здесь с ней Макс, а выполнив задание, она навсегда забудет об этом приключении.
Тело ее пульсировало, грудь стала упругой, ноги дрожали, но все это было не важно – руки Макса обвили талию Мариэтты, и он крепко прижал ее к себе, а потом провел губами по щеке, вдыхая ее аромат и ощущая вкус кожи.
– Я скучал по тебе, – хрипло сказал он.
– А я хотела тебя весь день, но тебя рядом не было.
– Зато сейчас я здесь. – Его губы вернулись к ее губам, и он снова стал целовать Мариэтту, от чего ее тело охватило огнем. – Диван?
Мариэтта неловко взглянула на диван, прикидывая, сколько мужчин и женщин совокуплялись на нем.
Кажется, он угадал ее мысли, и, тихонько смеясь, развернул ее так, что она оказалась к нему спиной.
– Макс?
Вместо ответа Макс обнял ее грудь ладонями, и она страстно выгнулась в его руках. Горячее дыхание овевало ее шею, губы целовали ее волосы, а пальцы ласкали жаждущую плоть поверх одежды.
– Наклонись, – пробормотал он.
Мариэтта почувствовала легкое давление на плечи и подчинилась. Тогда он принялся задирать ей юбку и нижние юбки, пока наконец не добрался до панталон.
Рука Макса опустилась на тонкий хлопок, обнимая бедра и лаская лоно, потом потянулась к талии, ослабила резинку, и панталоны упали к ее лодыжкам. Прохладный воздух коснулся обнаженных бедер и лона, ослабляя жар между ног. Мариэтта почувствовала, что его пальцы прикасаются к коже, как будто по ней проводят перышком. Потом он схватил ее и прижался к ней, разводя бедра шире.
– Макс? – задыхаясь, снова произнесла она и застонала, когда он принялся нежно поглаживать ее между бедрами, лаская большим пальцем припухший бугорок.
Мариэтта резко дернулась, пытаясь дотянуться до той выпуклости, которую ощущала столь близко. Это было нечто толстое и прямое, прикасающееся к ней и скользящее по опухшей плоти. Когда он нашел вход, Мариэтта замерла.
Поначалу Макс вошел совсем чуть-чуть, и она почувствовала, как ее тело приспосабливается к нему. Потом он прижался сильнее, входя в ее жаждущую плоть до тех пор, пока она не заколотила кулаками по столу.
– Пожалуйста, пожалуйста...
Его растопыренные пальцы горячо прижимались к животу Мариэтты, притягивая ее к паху, а указательный палец, скользнув вниз, между распухшими губами, стал тереться о нее. Мариэтта захныкала и дернулась ему навстречу. Тогда он снова скользнул в нее, в этот раз дальше, наполняя ее всю, и тепло задышал ей в затылок.
Склонившись над ней, Макс прошептал ей на ухо:
– Поедем со мной в Блэквуд.
Объятая всепоглощающей страстью, Мариэтта слегка повернулась, но его палец снова погладил ее, и все мысли остались далеко-далеко. Сейчас он глубже входил в нее при каждом толчке, и, пытаясь придерживаться ритма, Мариэтта ощущала себя крошечным листиком, захваченным бурей.
Это было замечательное ощущение, и когда напряжение стало нарастать, она вскрикнула; ее тело изогнулось, и Макс, замерев, издал низкий стон. Затем он глубоко вошел в нее...
Это мгновение напоминало молнию. Дыхание Мариэтты стало прерывистым, и комната, залитая светом свечей, закружилась вокруг нее.
– Макс, расстегни меня, пожалуйста... Я не могу дышать...
Кажется, он понял и, изрыгая проклятия, начал расстегивать крючки на платье быстрыми уверенными движениями, а потом грубо сорвал корсаж, чтобы добраться до тесемок корсета.
– Скорее, – слабым голосом произнесла Мариэтта, чувствуя себя рыбой, выброшенной на берег.
Когда давление ослабело, она с силой втянула в себя воздух, а Макс нежно потер ей низ живота. Комната постепенно перестала вращаться, и она снова ощутила свое тело.
Макс нахмурился:
– Зачем ты носишь эти ужасные вещи?
– Потому что иначе я не влезу в одежду, – смущенно объяснила она. – Видишь ли, для моего возраста я слишком толстая. Королеву всю жизнь называют полной, то же самое касается меня. Мы обе низкие и полные, но она королева, и люди не отваживаются высказываться по этому поводу. Со мной дело обстоит иначе. Я всегда была маленького роста.
Макс не верил собственным ушам. Она что, общается с людьми из сумасшедшего дома?
– Мариэтта, ты самая красивая из известных мне женщин. Я согласен, тебе нужна одежда, но лишь потому, что иначе тебя захотят все мужчины. Если ты поедешь со мной в Корнуолл, тебе никогда не придется одеваться.
Внезапно Мариэтта начала хохотать и долго не могла остановиться.
– Я серьезно, – запротестовал Макс. – Я хочу иметь к тебе доступ и днем, и ночью.
– А слуги – вдруг они заметят?
– Блэквуд – дом большой. Уверен, мы найдем там множество уголков, в которых сможем продолжить наши уроки.
Мариэтта помотала головой.
– И все-таки я не смогу поехать с тобой в Блэквуд, – тихо проговорила она.
– Но ведь я прошу тебя стать моей женой, – проговорил Макс с отчаянием.
– Знаю. Только я никогда не выйду замуж. Я не могу рисковать. А тебе лучше подумать о будущем, Макс, а не связываться с падшей женщиной, вроде меня.
Он молча отвернулся, но, судя по напряжению его плеч, она его не убедила.
– Ты же хочешь меня! – тихо проговорил он.
Она пожала плечами, будто не веря, но в животе у нее сразу возникло неприятное ощущение. Он прав – она и правда его хочет. Что ж, тем хуже. Но все равно ей придется как-то с этим жить и забыть Макса.
Уныние окутало Мариэтту, словно лондонский туман, но она отказывалась это признать.
Макс – прекрасная партия, но можно ли рисковать? Ведь это будет означать, что она утратит все надежды стать куртизанкой подобно матери. Тогда, в конце концов, она может оказаться одна, и без будущего, и без прошлого...
Испытывая замешательство, Мариэтта начала приводить в порядок одежду, но не стала застегивать корсаж, а набросила плащ, чтобы защититься от любопытных взглядов. Тело все еще пульсировало и побаливало после любовных ласк, но сейчас было не время думать об этом. Что толку мучить себя романтикой, если ее сердце не готово пережить новое разочарование?
Макс исподлобья посмотрел на нее:
– Домой, миледи?
Мариэтта попыталась улыбнуться, но что-то в выражении лица Макса навело ее на мысль, что он не отказался от своей идеи. Напрасно. Максу просто придется принять ее решение, и если она проявит твердость, ему не останется ничего иного, как сдаться.
Мариэтте не спалось. Она вспоминала, как Макс целовал ее, обнимал, чувствовала его в своем теле.
Заметив на столике дневник Афродиты, Мариэтта зажгла свечу и углубилась в чтение.
Я одна, всегда одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62