Она – швея, у нее свое дело, но у нее трудности. Мы немного болтаем, потом я говорю, что должна навестить Дайалс. Судя по выражению ее лица, она не в восторге от этой идеи, но я настаиваю. Мне вдруг отчаянно захотелось у видеть родителей, и почему-то я верю в то, что там будет Джемми. Он вернулся с войны, он дома, как и я. Он для меня.
Элен неохотно отправляется вместе со мной. Карета с трудом проезжает по узким улочкам, хриплые голоса вокруг кажутся мне птичьим пением. Прошло так много времени... А вот и моя мать, изрядно постаревшая, ее глаза с подозрением смотрят на дочь. Отец тоже смотрит на меня искоса, будто стыдится.
Но мне все равно.
– А Джемми? – спрашиваю я у них, не обращая внимания на боль от разочарования и жгучую злость. – Вы вид ели его с момента моего отъезда ?
Они переглядываются, и я все понимаю. Джемми мертв...
Правда приносит мне странное облегчение.
Малыш Джемми женился в прошлом месяце. Хорошая девушка, дочка колесных дел мастера.
Слава тебе Господи, он жив. И какое имеет значение, что он принадлежит кому-то другому ? Я говорю себе, что не имеет, что я не жду чудес, и все же еду в карете обратно в гостиницу, зная, что внутри меня что-то сломалось.
Я продолжу жить. Я буду жить моей жизнью, но мне всегда будет чего-то не хватать. Не хватать его...
Мариэтта отложила дневник, глаза ее были полны слез.
Афродита потеряла своего Джемми, потеряла свою любовь. Кажется, жизнь куртизанки не совсем такая, какой она ее себе представляла. Но Афродита все еще хотела большего. Она хотела вернуть утраченную любовь.
Глава 11
Выходя от модистки на Риджент-стрит, Мариэтта вручила лакею еще один сверток. Новые витрины блестели на весеннем солнце, весело отражая суетившихся покупателей.
Мариэтта полюбовалась тем, как ладно на ней сидит новое платье из бледно-зеленого муслина с узором из розовых бутонов и двойной юбкой с двойным рядом оборок. Юбка скрывала новые зеленые туфли, завязанные лентами у лодыжек. Хотя ногам в них было не слишком комфортно – подошвы казались тонкими, но сами туфли были очень хорошенькими.
Она уже собралась последовать за лакеем, как вдруг перед ней возник мужчина в поношенном коричневом пальто и брюках из шотландки. Глаза на грубом лице боксера встретились с ее глазами. У Мариэтты была хорошая память на лица, и она его без труда узнала. Именно этого человека она видела на Бедфорд-сквер, когда навещала Макса и стояла у окна, наблюдая вместе с миссис Поумрой за появлением Гарольда и Сюзанны. Как странно!
По-видимому, он тоже ее узнал; его губы поджались, глаза вспыхнули. Он удалился так же внезапно, как и появился, предоставив Мариэтте размышлять, следует ли ей бояться.
– Мисс Гринтри!
Мариэтта удивленно оглянулась, ожидая снова увидеть странного человека, но это оказался дюжий детина в ливрее, он важно восседал на козлах, вид у него был на удивление знакомый.
– Дэниел? – Мариэтта почувствовала облегчение. – Что ты тут делаешь?
– Мистер Макс хочет переговорить с вами, мисс, – с чувством проговорил Дэниел, явно довольный тем, что сумел ее отследить.
– Неужели?
Мариэтта подошла к дверце, встала на цыпочки и заглянула внутрь.
– Макс? Как вы решились выйти с незалеченной головой? Доктор сказал, что у вас может быть опухоль мозга.
Брови Макса поднялись.
– Мисс Гринтри, может быть, вы позволите довезти вас до дома? Поскольку мои личные дела скоро станут достоянием всего Лондона, я не испытываю особенного желания обсуждать их здесь.
Мариэтта почувствовала, как краска приливает к ее щекам.
Оглянувшись, она взглянула на лакея Вивиан, стоявшего чуть позади нее, давая понять, что он должен подойти и помочь ей сесть в карету.
– А вы можете поехать с Дэниелом, – великодушно проговорила она.
– Если, конечно, это приемлемо для лорда Роузби.
Макс проигнорировал сарказм, заверив, что это вполне приемлемо.
В карете Мариэтта долго возилась, пытаясь устроиться поуютнее.
Дело было в том, что корсет оказался слишком тугим, но она не собиралась оповещать об этом Макса. Для нее никогда не находилось ничего полностью подходящего под ее рост и телосложение; учитывая это, Мариэтта настояла, чтобы новое платье было чуть меньшего размера: она сказала себе, что по крайней мере таким образом будет контролировать свои формы.
– Вы здесь по какой-то причине, Макс?
– Да вот решил встретиться с вами, но у вас дома мне сказали, что вы ходите по магазинам на Риджент-стрит.
– Итак, вы меня нашли. Что вам угодно?
Они ехали по залитому солнцем Риджентс-парку вдоль зеленых аллей, по которым прогуливались посетители, и Мариэтта из окна кареты разглядывала зоопарк и известные всему Лондону ботанические сады. Обманчивое ощущение загородной жизни очень освежало ее после магазинной толчеи.
– Поумрой сказал, что ты разговаривала с Гарольдом. – Слова Макса звучали, словно гвозди под ударом молотка. – Кажется, он думает, что ты расстроилась. Я хочу знать, что сказал мой кузен.
Мариэтта молчала. Раз уж Макс отправился на ее поиски, он прекрасно понимал, что его кузен сказал грубость. Но она ничего ему не откроет – если хочет знать, пусть спрашивает у Гарольда.
– Мне не хотелось бы это обсуждать, – тихо проговорила она и отвернулась.
Макс беспокойно пошевелился у нее за спиной.
– Если ты не скажешь, как я смогу за него извиниться?
Мариэтта пожала плечами:
– Не нужно извиняться. Меня не интересует, что думает или говорит твой кузен. У меня дела не с Гарольдом, а с тобой. Надеюсь, ты не передумал?
Макс помотал головой.
Мариэтта с облегчением вздохнула:
– Ну вот и отлично.
Она вспомнила его поцелуи, и ощущение боли внизу живота вернулось, а поскольку оно возникало только в его присутствии, Мариэтта решила, что настало время спросить об этом.
– Макс?
Он взял ее руку в перчатке, поскольку его раздражал тонкий барьер между ними, ловко расстегнул маленькие пуговицы и начал сдергивать перчатку.
– Что ты делаешь?
– Взгляни на себя! Ты застегнута до горла, юбки закрывают каждый сантиметр, а под ними – нижние юбки, корсет, хлопок, кружева и бог знает что еще. Даже руки у тебя закрыты.
Он освободил ее руку, и Мариэтта ощутила прикосновение к своей коже. Пальцы Макса были теплыми, знакомыми, и она позволила им переплестись со своими пальцами. Наверное, женщины всегда закрыты именно потому, что соприкосновение так волнительно, так эротично.
Он посмотрел на ее руку, покоящуюся теперь в его руке, потом нагнул голову и поцеловал ладонь. Его губы были горячими. Макс взглянул на нее, выражение ее лица не дало ему повода остановиться.
– Я думала о том, как ты меня целовал, – проговорила она, слегка задыхаясь. – Проснулась и почувствовала... не знаю что.
– Ты хочешь остановиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Элен неохотно отправляется вместе со мной. Карета с трудом проезжает по узким улочкам, хриплые голоса вокруг кажутся мне птичьим пением. Прошло так много времени... А вот и моя мать, изрядно постаревшая, ее глаза с подозрением смотрят на дочь. Отец тоже смотрит на меня искоса, будто стыдится.
Но мне все равно.
– А Джемми? – спрашиваю я у них, не обращая внимания на боль от разочарования и жгучую злость. – Вы вид ели его с момента моего отъезда ?
Они переглядываются, и я все понимаю. Джемми мертв...
Правда приносит мне странное облегчение.
Малыш Джемми женился в прошлом месяце. Хорошая девушка, дочка колесных дел мастера.
Слава тебе Господи, он жив. И какое имеет значение, что он принадлежит кому-то другому ? Я говорю себе, что не имеет, что я не жду чудес, и все же еду в карете обратно в гостиницу, зная, что внутри меня что-то сломалось.
Я продолжу жить. Я буду жить моей жизнью, но мне всегда будет чего-то не хватать. Не хватать его...
Мариэтта отложила дневник, глаза ее были полны слез.
Афродита потеряла своего Джемми, потеряла свою любовь. Кажется, жизнь куртизанки не совсем такая, какой она ее себе представляла. Но Афродита все еще хотела большего. Она хотела вернуть утраченную любовь.
Глава 11
Выходя от модистки на Риджент-стрит, Мариэтта вручила лакею еще один сверток. Новые витрины блестели на весеннем солнце, весело отражая суетившихся покупателей.
Мариэтта полюбовалась тем, как ладно на ней сидит новое платье из бледно-зеленого муслина с узором из розовых бутонов и двойной юбкой с двойным рядом оборок. Юбка скрывала новые зеленые туфли, завязанные лентами у лодыжек. Хотя ногам в них было не слишком комфортно – подошвы казались тонкими, но сами туфли были очень хорошенькими.
Она уже собралась последовать за лакеем, как вдруг перед ней возник мужчина в поношенном коричневом пальто и брюках из шотландки. Глаза на грубом лице боксера встретились с ее глазами. У Мариэтты была хорошая память на лица, и она его без труда узнала. Именно этого человека она видела на Бедфорд-сквер, когда навещала Макса и стояла у окна, наблюдая вместе с миссис Поумрой за появлением Гарольда и Сюзанны. Как странно!
По-видимому, он тоже ее узнал; его губы поджались, глаза вспыхнули. Он удалился так же внезапно, как и появился, предоставив Мариэтте размышлять, следует ли ей бояться.
– Мисс Гринтри!
Мариэтта удивленно оглянулась, ожидая снова увидеть странного человека, но это оказался дюжий детина в ливрее, он важно восседал на козлах, вид у него был на удивление знакомый.
– Дэниел? – Мариэтта почувствовала облегчение. – Что ты тут делаешь?
– Мистер Макс хочет переговорить с вами, мисс, – с чувством проговорил Дэниел, явно довольный тем, что сумел ее отследить.
– Неужели?
Мариэтта подошла к дверце, встала на цыпочки и заглянула внутрь.
– Макс? Как вы решились выйти с незалеченной головой? Доктор сказал, что у вас может быть опухоль мозга.
Брови Макса поднялись.
– Мисс Гринтри, может быть, вы позволите довезти вас до дома? Поскольку мои личные дела скоро станут достоянием всего Лондона, я не испытываю особенного желания обсуждать их здесь.
Мариэтта почувствовала, как краска приливает к ее щекам.
Оглянувшись, она взглянула на лакея Вивиан, стоявшего чуть позади нее, давая понять, что он должен подойти и помочь ей сесть в карету.
– А вы можете поехать с Дэниелом, – великодушно проговорила она.
– Если, конечно, это приемлемо для лорда Роузби.
Макс проигнорировал сарказм, заверив, что это вполне приемлемо.
В карете Мариэтта долго возилась, пытаясь устроиться поуютнее.
Дело было в том, что корсет оказался слишком тугим, но она не собиралась оповещать об этом Макса. Для нее никогда не находилось ничего полностью подходящего под ее рост и телосложение; учитывая это, Мариэтта настояла, чтобы новое платье было чуть меньшего размера: она сказала себе, что по крайней мере таким образом будет контролировать свои формы.
– Вы здесь по какой-то причине, Макс?
– Да вот решил встретиться с вами, но у вас дома мне сказали, что вы ходите по магазинам на Риджент-стрит.
– Итак, вы меня нашли. Что вам угодно?
Они ехали по залитому солнцем Риджентс-парку вдоль зеленых аллей, по которым прогуливались посетители, и Мариэтта из окна кареты разглядывала зоопарк и известные всему Лондону ботанические сады. Обманчивое ощущение загородной жизни очень освежало ее после магазинной толчеи.
– Поумрой сказал, что ты разговаривала с Гарольдом. – Слова Макса звучали, словно гвозди под ударом молотка. – Кажется, он думает, что ты расстроилась. Я хочу знать, что сказал мой кузен.
Мариэтта молчала. Раз уж Макс отправился на ее поиски, он прекрасно понимал, что его кузен сказал грубость. Но она ничего ему не откроет – если хочет знать, пусть спрашивает у Гарольда.
– Мне не хотелось бы это обсуждать, – тихо проговорила она и отвернулась.
Макс беспокойно пошевелился у нее за спиной.
– Если ты не скажешь, как я смогу за него извиниться?
Мариэтта пожала плечами:
– Не нужно извиняться. Меня не интересует, что думает или говорит твой кузен. У меня дела не с Гарольдом, а с тобой. Надеюсь, ты не передумал?
Макс помотал головой.
Мариэтта с облегчением вздохнула:
– Ну вот и отлично.
Она вспомнила его поцелуи, и ощущение боли внизу живота вернулось, а поскольку оно возникало только в его присутствии, Мариэтта решила, что настало время спросить об этом.
– Макс?
Он взял ее руку в перчатке, поскольку его раздражал тонкий барьер между ними, ловко расстегнул маленькие пуговицы и начал сдергивать перчатку.
– Что ты делаешь?
– Взгляни на себя! Ты застегнута до горла, юбки закрывают каждый сантиметр, а под ними – нижние юбки, корсет, хлопок, кружева и бог знает что еще. Даже руки у тебя закрыты.
Он освободил ее руку, и Мариэтта ощутила прикосновение к своей коже. Пальцы Макса были теплыми, знакомыми, и она позволила им переплестись со своими пальцами. Наверное, женщины всегда закрыты именно потому, что соприкосновение так волнительно, так эротично.
Он посмотрел на ее руку, покоящуюся теперь в его руке, потом нагнул голову и поцеловал ладонь. Его губы были горячими. Макс взглянул на нее, выражение ее лица не дало ему повода остановиться.
– Я думала о том, как ты меня целовал, – проговорила она, слегка задыхаясь. – Проснулась и почувствовала... не знаю что.
– Ты хочешь остановиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62