– Я считаю, что жизнью следует наслаждаться в полной мере, – спокойно ответила Мариэтта, – и намерена испробовать каждую ее каплю.
Это была чистая правда – утраченная репутация, по крайней мере, дала ей возможность искать другие пути в жизни. Есть некоторая свобода в том, что ты уже ничем не можешь ухудшить ситуацию.
В темных глазах Макса что-то вспыхнуло, будто в каждом зажглось по фитилю.
– Может быть, вам в ваших приключениях понадобится спутник... – проговорил он уже без всякого высокомерия. – В таком случае я готов вас сопровождать. – Макс неожиданно рассмеялся. – Все равно теперь мне нечего делать, кроме как сидеть и жалеть себя; так не лучше ли отправиться навстречу приключениям, верно, мисс Гринтри?
Мариэтта не знала, что ответить. «Да» трепетало на ее губах, но это было невозможно. Она не собиралась влюбляться – ни в Макса, ни в кого-либо другого, да и предстоящие приключения не относились к тем, которые он сможет Себе позволить при нынешних обстоятельствах.
Дело в том, что Мариэтта решила стать куртизанкой, как мать. В ее представлении это был единственный путь, который позволит ей жить полнокровной жизнью, приносящей удовлетворение. Если она станет куртизанкой, запятнанная репутация не будет иметь никакого значения. Конечно, ей придется убедить семью, но это в любом случае неизбежно; она молода, имеет живой характер и хочет радоваться жизни, как все остальные.
К счастью, ей не пришлось объяснять всё это Максу, потому что их внезапно прервали.
– Эй, вы там! – Фермер с любопытством смотрел на них из-за изгороди. – Помощь нужна?
Вскоре они уже ехали в просторной телеге обратно в Лондон. Мариэтта получила почетное место рядом с фермером, а мужчины расположились сзади; они изредка перебрасывались замечаниями, но Мариэтта их не слушала.
Макс не просто ее разозлил; когда он обнимал ее, прижимаясь к ней всем телом, это ее испугало, потому что последний раз подобные ощущения закончились для нее катастрофой. Конечно, Мариэтта сочувствовала его положению, но они – чужие люди, скоро каждый пойдет своей дорогой и заживет собственной жизнью. Ее успокаивало лишь то, что она больше никогда его не увидит.
Наконец они добрались до предместий Лондона, и мистер Кит, найдя для Мариэтты экипаж, попросил возницу отвезти ее домой. Когда Мариэтта забиралась внутрь, Макс взглянул на нее, но не улыбнулся, и это лишь доказывало, что он скоро забудет о ее существовании.
– Мисс Гринтри была с нами не случайно, а, Йен?
Йен Кит молча взглянул на приятеля и отвернулся.
– Я хочу услышать правду. – Темные брови Макса сдвинулись, губы сжались.
Йен вздохнул:
– Не знаю, на что ты жалуешься. Любой другой мужчина был бы более чем счастлив, проведя несколько часов в компании такой милой девушки. Я надеялся, что она без труда прогонит твое мрачное настроение.
– Ну, будь я лет на десять помоложе...
– Перестань, Макс, тебе всего двадцать девять!
– Зато я чувствую себя на сто двадцать девять. И потом – сколько я уже повидал таких девушек, Йен...
Отчего-то Максу казалось важным убедить Йена в том, что мисс Гринтри его не интересует. Впрочем, он знал отчего. Если он не может убедить Йена, как же ему убедить себя?
– Выходит, жена тебе не нужна? – с любопытством поинтересовался Йен. – Не то чтобы я предполагал, будто мисс Гринтри – именно та женщина, которая должна разделить с тобой брачные узы, но мне просто интересно.
– Если я захочу переспать с особой женского пола, мне достаточно пойти к Афродите и найти там кого-нибудь. Что же до всего остального... Слуги мне готовят, прачка стирает, у меня есть друг – это ты... – Макс говорил медленно, стараясь выказать полное безразличие. – Жена стала бы дополнительной обузой, особенно сейчас, когда я лишен будущего.
Йен покачал головой:
– Это еще не конец света, Макс. Даже если ты не можешь убедить отца передумать или отменить права кузена на твое наследство, тебе все же есть за что благодарить судьбу. Помни, у тебя есть поместье матери в Корнуолле и дом в Лондоне. Едва ли ты можешь считать себя нищим...
Лицо Макса помрачнело.
– Ты очень упрощенно смотришь на мир, друг мой. Мать оставила мне собственность в Корнуолле, это верно, но дом разваливается. Что до дома в Лондоне – он не мой, так как является частью поместья Велланд, которое принадлежит теперь Гарольду. Отец послал ко мне человека с приказом освободить дом до конца месяца, но я не смогу за такое короткое время заплатить слугам и оплатить счета. Хотя кузен Гарольд достаточно великодушен, я не ожидаю от него финансовой поддержки.
– А почему? – спокойно поинтересовался Йен. – Он ведь твое забрал и не поморщился...
Макс вздохнул:
– Гарольд не виноват в том, что произошло. И отца я тоже не виню – я никогда не видел его столь оскорбленным и обиженным, как в тот вечер, когда он прочел письмо матери. К тому же мое имя. Я больше не могу называться лордом Роузби – теперь я просто Макс Велланд. Репутация матери – заботливой и великодушной женщины – запятнана, сплетни преследуют меня, где бы я ни появился. Я нахожусь в центре скандала, и мне это не нравится.
– Думаешь, это правда, что твой отец...
– Не мой отец и что он женился на матери, ничего не подозревая, веря, будто ребенок, которого она носила, от него? Я видел доказательство собственными глазами – это письмо матери с признанием. Как я могу этому не верить?
– Тогда кто же твой отец?
– Не знаю.
– Неужели нет даже намека?
– Нет.
Йен знал: Макс расскажет правду, только если захочет или если ноша окажется слишком тяжела и ему придется переложить на кого-то ее часть. Вот почему Йен считал, что Максу нужна жена – сильная женщина, которой можно довериться и которая будет любить его независимо от имени. Может, Макс и непростой человек, и в данный момент у него трудности, но в нем есть много хорошего. Йену лишь хотелось, чтобы мисс Гринтри – красавица с огромными голубыми глазами и сокрушительной улыбкой – получила возможность разглядеть хотя бы некоторые из них.
Глава 2
Звуки, доносившиеся из спальни Вивиан, были невыносимы для Мариэтты. Кто бы мог подумать, что рождение ребенка – столь изнурительное занятие?
Присутствие Мариэтты не предполагалось, и она это знала, но в суматохе ни у кого не хватило ни времени, ни сил, чтобы ее отослать. Кроме того, муж Вивиан Оливер тоже был здесь, несмотря на указание доктора ожидать новостей в кругу друзей или внизу, а не сидеть наверху в спальне жены, держа ее за руку.
Именно в этот момент Вивиан издала последний крик, и вдруг все кончилось. Ребенок родился.
– Мальчик! – объявил доктор с явным удовольствием.
Новорожденного тут же принялись обмывать и заворачивать в те же самые пеленки, в которые заворачивали младенцев семейства Монтгомери сотни лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62