— Поговорил. Это было несколько недель назад. Он, кажется, был обрадован, но попросил месяц, чтобы обдумать все до конца. Он еще говорил, что его дочь — особа своенравная.
— Понятно. И вскоре вы получили приказ ехать на другой конец света.
Он удивленно посмотрел на меня:
— Да, в Гуам.
Я едва не рассмеялся. Элби старше по званию, но он годится мне в сыновья. Я положил руку на его плечо:
— Лейтенант, вы могли бы стать подарком судьбы для Энн Кемпбелл, но этому не суждено было сбыться. Вас вовлекли в жестокую схватку между генералом и капитаном Кемпбелл. Они двигали вас, как пешку на шахматной доске. Подсознательно вы, конечно, чувствовали это. Живите и служите дальше, лейтенант. И если вам снова придет в голову безумное желание вступить в брак, примите две таблетки аспирина, ложитесь в постель, погасите свет и ждите, когда это желание пройдет.
К сожалению, в эту самую минуту вернулась Синтия и окинула меня недобрым взглядом.
Лейтенант Элби был растерян и раздражен, но не настолько, чтобы забыть о своих обязанностях. Он посмотрел на часы.
— Миссис Кемпбелл сейчас вас примет.
Он провел нас в просторную викторианскую гостиную. Миссис Кемпбелл поднялась с кресла. Она была в простом черном платье. Подойдя ближе, я увидел, как они с дочерью похожи. Ей было шестьдесят лет, другими словами, она находилась в том переходном возрасте, когда о женщине уже говорят «привлекательная», а не «красивая», однако пройдет еще лет десять, прежде чем люди прибегнут к нейтральному, почти бесполому выражению «приятная особа».
Синтия первая пожала протянутую руку и высказала положенные слова соболезнования и сочувствия. Я сделал то же самое.
— Может быть, присядете? — пригласила миссис Кемпбелл, указывая на диван у окна, и сама села в кресло. Рядом стоял столик с графинами и бокалами.
— Хотите херес или портвейн? — предложила она.
Откровенно говоря, мне хотелось выпить, но отнюдь не хереса и не портвейна. Я поблагодарил и отказался, но Синтия изъявила желание попробовать херес, и миссис Кемпбелл налила ей бокал.
К моему удивлению, у нашей хозяйки был ощутимый южный акцент, правда, я тут же вспомнил, что во время кампании в Персидском заливе видел ее выступление по телевидению и подумал тогда, какая отличная пара: закаленный генерал, выходец со Среднего Запада, и утонченная дама-южанка.
Синтия завела легкий разговор, и миссис Кемпбелл поддержала его, несмотря на свое горе. Выяснилось, что она из Южной Каролины и ее отец — кадровый офицер. Мне подумалось, что Джун Кемпбелл — так звали супругу генерала — воплощает все лучшее, чем одарил нас Юг. Она была учтива, очаровательна, изящна, как и говорил полковник Фаулер. От себя я мысленно добавил: верная и женственная, но со внутренним стержнем.
Я почти физически чувствовал, как бегут минуты, но Синтия не торопилась перейти к болезненной теме, то ли сочла это неудобным, то ли у нее не хватало духу. И я не был за это к ней в претензии. И вдруг она сказала:
— Очевидно, миссис Фаулер позвонила вам до нашего прихода. Или, может быть, сам полковник.
Прекрасная пристрелка, дорогая коллега.
Миссис Кемпбелл ответила тем же ровным голосом, каким вела светскую беседу:
— Да, миссис Фаулер звонила. Я рада, что у нее появилась возможность поговорить с вами. Она была чрезвычайно расстроена, но сейчас чувствует себя гораздо лучше.
— Да, так часто бывает. Мне приходится заниматься делами об изнасиловании, и когда начинаешь расспрашивать людей, то чувствуешь, что они как натянутая пружина. Потом кто-нибудь заговорит, и пружина начинает раскручиваться.
Это произошло и с миссис Фаулер.
Своеобразно Синтия разъяснила любопытную закономерность: как только печать молчания нарушена, люди валом валят в добровольные свидетели — лишь бы не быть в числе подозреваемых.
— Из того, что сообщила миссис Фаулер, и из других источников нам с мистером Бреннером известно следующее. Ночью генералу позвонила Энн и попросила его срочно приехать на стрельбище — очевидно, чтобы о чем-то договориться. Это так?
Еще один выстрел наугад, вернее — хорошая догадка, если отдать Синтии должное.
— Звонок по красному телефону у кровати раздался приблизительно в час сорок пять ночи. Генерал тут же снял трубку. Я тоже проснулась. Он выслушал, но сам не произнес ни слова и начал одеваться. Я не спрашиваю его о срочных звонках, муж сам всегда говорит, куда едет и когда вернется. — Она улыбнулась — Здесь, в Форт-Хадли, ночью звонят не часто, но в Европе недели не проходило, чтобы по звонку он не вскакивал с постели, хватал заранее приготовленную сумку и не улетал в Вашингтон, на границу с Восточной Германией, вообще бог знает куда. Но всегда говорил, куда и зачем... В этот раз муж только сообщил, что вернется примерно через час. Он оделся в гражданское и уехал. Я видела, как он сел в мою машину.
— Какая у вас машина, мэм?
— "Бьюик".
— Затем в четыре — четыре тридцать генерал вернулся и рассказал, что произошло...
Миссис Кемпбелл смотрела в сторону с отсутствующим видом. Первый раз я увидел лицо измученной, убитой горем матери и представил, чего ей стоили прошедшие годы. Как жена и мать, она не могла согласиться с тем, что отец и муж сделал дочери во имя высшей пользы, продвижения по службе, соблюдения приличий в глазах окружающих, но, так или иначе, она принимала это.
— Итак, около четырех тридцати утра ваш муж вернулся домой... — подсказала Синтия.
— Да, я ждала его... здесь, в гостиной. Когда он вошел, я поняла, что Энн больше нет... — Миссис Кемпбелл поднялась. — Это все, что я знаю. Теперь, когда карьера мужа кончена, у нас осталась только надежда, что вы найдете того, кто это сделал. Тогда мы примиримся со случившимся и будем доживать наши дни.
Мы тоже встали. Синтия сказала:
— Мы сделаем, что в наших возможностях. Мы благодарны вам за то, что, несмотря на трагедию, уделили нам время.
Я добавил, что провожать нас не нужно, и мы ушли.
— Карьера генерала кончилась десять лет назад в военном госпитале имени Энн Келлер, — проговорил я. — Потребовались годы, чтобы это событие наконец настигло его.
— Да, он предал не только дочь, — отозвалась Синтия. — Он предал жену и самого себя.
Мы сели в «блейзер» и поехали прочь от дома Бомона.
Глава 27
— О чем ты говорил с лейтенантом Элби? — спросила Синтия.
— О любви и браке.
— Да, эту часть нестареющей мудрости я слышала.
— Знаешь, он еще слишком молод, чтобы остепениться. Элби сделал ей предложение.
— О женитьбе на Энн Кемпбелл я не сказала бы — «остепениться».
— И то верно. — Я пересказал Синтии наш недолгий разговор с Элби.
— Теперь бедняга получил назначение в Гуам. Вот что случается, как в древнегреческой трагедии, когда смертный познает богиню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119