— Он покачал головой. — Теперь туда никто не ходит.
Юноша медленно кивнул:
— Расскажи мне об этих ведьмах. — Хебел прищурился:
— Мораг и Малленрох — последние. Когда-то их было много, ведьм, но теперь остались только они. Одни говорят, что их создал Чародей-Владыка. Другие — что они жили здесь задолго до его прихода, их сила равна силе друидов. — Он развел руками. — Правду знают только они сами — можете спросить у них, если хотите. Мне совершенно все равно, если еще один эльф сгинет в этом гиблом месте. Да. — Он резко рассмеялся и даже закашлялся. Отхлебнув глоток-другой эля, Хебел наклонился вперед, стараясь заглянуть в глаза юноше. — Они сестры — Мораг и Малленрох. Сестры по крови. Но между ними великая ненависть. Давным-давно эта ненависть родилась из-за обиды, действительной или воображаемой — не мне это знать. Никто не знает. Там, в Лощинах, они и воюют между собой. Мораг хозяйничает на востоке, Малленрох — на западе, каждая стремится уничтожить другую, каждая стремится заполучить себе землю и силу своей сестры. Острие Земли стоит в самом центре Лощин, как раз на границе владений сестер, там — Оберег.
— А ты сам его видел?
— Я? Нет, только не я. Лощины принадлежат сестрам, мне же вполне достаточно долины. — Хебел прикрыл глаза, вспоминая. — Однажды я охотился у края Лощин. Очень давно, я даже точно не помню когда. Тогда я еще хотел облазить весь этот край, ведь он стал моим домом. Рассказы других — это только рассказы, мне же надо было увидеть все своими глазами. Целыми днями я бродил в сумраке Лощин. Как-то ночью, когда я спал, в тусклом свете тлеющих угольков костра она подошла ко мне, Малленрох. Высокая, выше меня. Лиловый паслен был вплетен в ее длинные седые волосы. А лицо! Лицо самой Владычицы Смерти. Она подошла ко мне и сказала, что ей надо поговорить со мной. Она рассказала мне о себе и о Мораг, об их вражде. Она говорила всю ночь. — Старик погрузился в воспоминания, теперь его голос звучал глухо. — Утром она ушла, будто ее и не было вовсе. Больше я ее никогда не видел. Я даже думал, что все это мне приснилось. Но нет. Она была и, уходя, забрала с собой частичку моей жизни. — Хебел медленно покачал головой. — Я помню ее слова об Обереге, эльфин. «Лабиринт тоннелей внутри Острия Земли», — сказала она. Место из другой эпохи, сотворенное колдовской силой. Очень давно. Даже она не знает сущности этого колдовства.
Хебел замолчал, он бродил по неверным тропам своей памяти. Многое забылось, но странно: даже теперь, после стольких лет, он помнил ее так же отчетливо, как видел лица сидящих рядом. Малленрох! «Очень, очень странно», — думал Хебел.
Юноша робко коснулся края кресла:
— Этого вполне достаточно, Хебел.
Старик с удивлением поглядел на эльфа, не понимая, о чем это он. И тут он увидел глаза юноши и сразу же понял: он собирается пойти туда. В Лощины! Хебел порывисто подался вперед.
— Не ходи! — прошептал он. — Не ходи!
— Я должен идти. — Юноша улыбнулся. — Если Кефело намерен получить свою долю. — Скиталец ничего не ответил, его смуглое лицо оставалось непроницаемым. Эретрия повернулась к эльфу.
— Целитель, не делай этого, — умоляюще проговорила она. — Послушай старого человека. Лощины — не для тебя. Поищи свое лекарство в другом месте.
Эльф покачал головой:
— Больше негде.
На мгновение тело девушки напряглось, на лице отразились невысказанные чувства, которые так и рвались наружу. Но ей удалось справиться с собой, она встала и холодно посмотрела на юношу сверху вниз.
— Ты дурак, — сказала она и направилась прочь, в темноту.
Хебел наблюдал за юношей и видел, как тот провожал глазами уходящую Эретрию. Эльфийка вообще никуда не смотрела; казалось, взгляд ее зеленых глаз обращен внутрь.
— Это действительно важно? — спросил старик, обращаясь не только к юноше, но и к его спутнице. — Неужели тот корень больше нигде не растет?
— Оставь их, Хебел, — внезапно проговорил Кефело, его сумрачный взгляд скользил от одного лица к другому. — Это их дело, и, в конце концов, им решать.
Хебел нахмурился:
— Что-то ты слишком торопишься послать их на смерть, скиталец. Что это за «твоя доля», о которой говорил эльфин? Ты хочешь нагреть на этом руки, так?
Кефело рассмеялся:
— Фортуна капризна, старик, — она дает, она и отбирает. Кто знает, где найдешь, где потеряешь. Найдешь одно — потеряешь другое. Очень, очень капризна. А это дело эльфина, никто его не гнал, он сам решил, он и его сестра. И мы с тобой не можем обсуждать это.
— Нам надо идти, — заговорила эльфийка, глядя старику в глаза.
— Ладно. — Кефело поднялся. — Все обсудили. Вечер еще не прошел, эля много. Пейте со мною, друзья. Мы поговорим о былых временах — это лучше, чем гадать о будущем. Хебел, я расскажу тебе об этих болванах из Угрюмого Угла, они в последнее время просто безумствуют. Но мы-то с тобой знаем, кто на что способен. Мы славно посмеемся.
Он позвал старуху, и она тут же прибежала с бутылью. Несколько скитальцев подошли и присоединились к ним. Кефело щедро разлил эль по кружкам. С шутками и прибаутками, посмеиваясь своим же словам, Кефело принялся сыпать рассказами о местах, где он, возможно, никогда и не бывал, и о людях, которых, безусловно, никогда не встречал. Скитальцы шумно приветствовали каждую новую байку и с громким смехом опрокидывали кружку за кружкой за здоровье своего вожака. Хебел с недоверием слушал самоуверенную болтовню Кефело и размышлял. Как-то слишком поспешно он отмахнулся от предупреждения Хебела. Подозрительно и то, что он с таким пренебрежением говорил о своей предполагаемой доле в этом деле. «Он слишком торопится, — решил Хебел, — ведь скиталец знает не хуже меня, что еще никто не возвращался из Лощин».
Старик покачивался в своем плетеном кресле и машинально трепал Шлында по лохматой голове. «Что же еще сказать этому эльфу? Что бы такое придумать, чтобы все-таки отбить у него охоту к подобному безрассудству? Скорее всего ничего не получится: парень, похоже, решился. Он пойдет».
Потом Хебел подумал: «А вдруг этот эльф тоже встретит Малленрох? Очень может быть», — решил старик и позавидовал ему.
Вял оставил сидящих у костра и направился к колодцу позади дома. Утомленная событиями последних дней, Амбель уже спала, завернувшись в плед и придвинувшись поближе к костру. Он тоже пребывал в каком-то полусонном состоянии, хотя выпил совсем мало эля. Сейчас — холодной воды, а потом — немедленно спать. Вил зачерпнул воды из колодца и жадно приник губами к ковшу, как вдруг из сумрака выступила Эретрия и встала рядом с ним.
— Я не понимаю тебя, Целитель, — резко начала она.
Он положил ковш обратно в ведро и уселся на край колодца. Вил не видел ее с того момента, как она гордо удалилась, во всеуслышание обозвав его дураком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Юноша медленно кивнул:
— Расскажи мне об этих ведьмах. — Хебел прищурился:
— Мораг и Малленрох — последние. Когда-то их было много, ведьм, но теперь остались только они. Одни говорят, что их создал Чародей-Владыка. Другие — что они жили здесь задолго до его прихода, их сила равна силе друидов. — Он развел руками. — Правду знают только они сами — можете спросить у них, если хотите. Мне совершенно все равно, если еще один эльф сгинет в этом гиблом месте. Да. — Он резко рассмеялся и даже закашлялся. Отхлебнув глоток-другой эля, Хебел наклонился вперед, стараясь заглянуть в глаза юноше. — Они сестры — Мораг и Малленрох. Сестры по крови. Но между ними великая ненависть. Давным-давно эта ненависть родилась из-за обиды, действительной или воображаемой — не мне это знать. Никто не знает. Там, в Лощинах, они и воюют между собой. Мораг хозяйничает на востоке, Малленрох — на западе, каждая стремится уничтожить другую, каждая стремится заполучить себе землю и силу своей сестры. Острие Земли стоит в самом центре Лощин, как раз на границе владений сестер, там — Оберег.
— А ты сам его видел?
— Я? Нет, только не я. Лощины принадлежат сестрам, мне же вполне достаточно долины. — Хебел прикрыл глаза, вспоминая. — Однажды я охотился у края Лощин. Очень давно, я даже точно не помню когда. Тогда я еще хотел облазить весь этот край, ведь он стал моим домом. Рассказы других — это только рассказы, мне же надо было увидеть все своими глазами. Целыми днями я бродил в сумраке Лощин. Как-то ночью, когда я спал, в тусклом свете тлеющих угольков костра она подошла ко мне, Малленрох. Высокая, выше меня. Лиловый паслен был вплетен в ее длинные седые волосы. А лицо! Лицо самой Владычицы Смерти. Она подошла ко мне и сказала, что ей надо поговорить со мной. Она рассказала мне о себе и о Мораг, об их вражде. Она говорила всю ночь. — Старик погрузился в воспоминания, теперь его голос звучал глухо. — Утром она ушла, будто ее и не было вовсе. Больше я ее никогда не видел. Я даже думал, что все это мне приснилось. Но нет. Она была и, уходя, забрала с собой частичку моей жизни. — Хебел медленно покачал головой. — Я помню ее слова об Обереге, эльфин. «Лабиринт тоннелей внутри Острия Земли», — сказала она. Место из другой эпохи, сотворенное колдовской силой. Очень давно. Даже она не знает сущности этого колдовства.
Хебел замолчал, он бродил по неверным тропам своей памяти. Многое забылось, но странно: даже теперь, после стольких лет, он помнил ее так же отчетливо, как видел лица сидящих рядом. Малленрох! «Очень, очень странно», — думал Хебел.
Юноша робко коснулся края кресла:
— Этого вполне достаточно, Хебел.
Старик с удивлением поглядел на эльфа, не понимая, о чем это он. И тут он увидел глаза юноши и сразу же понял: он собирается пойти туда. В Лощины! Хебел порывисто подался вперед.
— Не ходи! — прошептал он. — Не ходи!
— Я должен идти. — Юноша улыбнулся. — Если Кефело намерен получить свою долю. — Скиталец ничего не ответил, его смуглое лицо оставалось непроницаемым. Эретрия повернулась к эльфу.
— Целитель, не делай этого, — умоляюще проговорила она. — Послушай старого человека. Лощины — не для тебя. Поищи свое лекарство в другом месте.
Эльф покачал головой:
— Больше негде.
На мгновение тело девушки напряглось, на лице отразились невысказанные чувства, которые так и рвались наружу. Но ей удалось справиться с собой, она встала и холодно посмотрела на юношу сверху вниз.
— Ты дурак, — сказала она и направилась прочь, в темноту.
Хебел наблюдал за юношей и видел, как тот провожал глазами уходящую Эретрию. Эльфийка вообще никуда не смотрела; казалось, взгляд ее зеленых глаз обращен внутрь.
— Это действительно важно? — спросил старик, обращаясь не только к юноше, но и к его спутнице. — Неужели тот корень больше нигде не растет?
— Оставь их, Хебел, — внезапно проговорил Кефело, его сумрачный взгляд скользил от одного лица к другому. — Это их дело, и, в конце концов, им решать.
Хебел нахмурился:
— Что-то ты слишком торопишься послать их на смерть, скиталец. Что это за «твоя доля», о которой говорил эльфин? Ты хочешь нагреть на этом руки, так?
Кефело рассмеялся:
— Фортуна капризна, старик, — она дает, она и отбирает. Кто знает, где найдешь, где потеряешь. Найдешь одно — потеряешь другое. Очень, очень капризна. А это дело эльфина, никто его не гнал, он сам решил, он и его сестра. И мы с тобой не можем обсуждать это.
— Нам надо идти, — заговорила эльфийка, глядя старику в глаза.
— Ладно. — Кефело поднялся. — Все обсудили. Вечер еще не прошел, эля много. Пейте со мною, друзья. Мы поговорим о былых временах — это лучше, чем гадать о будущем. Хебел, я расскажу тебе об этих болванах из Угрюмого Угла, они в последнее время просто безумствуют. Но мы-то с тобой знаем, кто на что способен. Мы славно посмеемся.
Он позвал старуху, и она тут же прибежала с бутылью. Несколько скитальцев подошли и присоединились к ним. Кефело щедро разлил эль по кружкам. С шутками и прибаутками, посмеиваясь своим же словам, Кефело принялся сыпать рассказами о местах, где он, возможно, никогда и не бывал, и о людях, которых, безусловно, никогда не встречал. Скитальцы шумно приветствовали каждую новую байку и с громким смехом опрокидывали кружку за кружкой за здоровье своего вожака. Хебел с недоверием слушал самоуверенную болтовню Кефело и размышлял. Как-то слишком поспешно он отмахнулся от предупреждения Хебела. Подозрительно и то, что он с таким пренебрежением говорил о своей предполагаемой доле в этом деле. «Он слишком торопится, — решил Хебел, — ведь скиталец знает не хуже меня, что еще никто не возвращался из Лощин».
Старик покачивался в своем плетеном кресле и машинально трепал Шлында по лохматой голове. «Что же еще сказать этому эльфу? Что бы такое придумать, чтобы все-таки отбить у него охоту к подобному безрассудству? Скорее всего ничего не получится: парень, похоже, решился. Он пойдет».
Потом Хебел подумал: «А вдруг этот эльф тоже встретит Малленрох? Очень может быть», — решил старик и позавидовал ему.
Вял оставил сидящих у костра и направился к колодцу позади дома. Утомленная событиями последних дней, Амбель уже спала, завернувшись в плед и придвинувшись поближе к костру. Он тоже пребывал в каком-то полусонном состоянии, хотя выпил совсем мало эля. Сейчас — холодной воды, а потом — немедленно спать. Вил зачерпнул воды из колодца и жадно приник губами к ковшу, как вдруг из сумрака выступила Эретрия и встала рядом с ним.
— Я не понимаю тебя, Целитель, — резко начала она.
Он положил ковш обратно в ведро и уселся на край колодца. Вил не видел ее с того момента, как она гордо удалилась, во всеуслышание обозвав его дураком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134