Речь идет о совершенно другой добыче, к которой сам человек имеет лишь косвенное отношение. Но искомая пища (да-да, те самые мыши!) появляется далеко не сразу, она в избытке способна заводиться только там, где возникают некие запасы зерновых культур. А вот для появления этих запасов требуется многое – и в первую очередь радикальная смена традиционной для древнего общества, которому еще только предстоит создать цивилизацию, экономики. Другими словами, одной оседлости явно недостаточно, нужен еще и переход от охоты и скотоводства к земледелию. Причем к такому, которое обеспечивало бы известные страховые запасы зерна.
Как кажется, искони человек обращался к небу: потребности пробудившейся в нем души диктовали необходимость найти стройное и непротиворечивое объяснение всему тому, что его окружало, – полное же объяснение находилось только там. И одной из сокровенных тайн его тогдашнего мира вдруг становилась тесная связь между кошкой и теми высшими силами, которые правят им. Наличие такой связи отмечалось во все времена. О том, что этому загадочному существу покровительствует нечто могущественное и неотмирное, свидетельствует и исторически внезапное (ведь несколько столетий для монотонного течения событий каменного века – совсем не срок) ее появление рядом с нами, и тот факт, что целые колонии невесть откуда взявшихся кошек возникают не где-нибудь, а рядом с древними языческими храмами. Понятно, что все это способно было поразить любое – и уж тем более не тронутое образованием – воображение.
Почему именно храмы становятся первичным центром их притяжения?
Чтобы ответить на подобный вопрос, необходимо постичь обрядовую сторону древних культов, нужно понять, что эти храмы, кроме всего прочего, часто служили еще и большими продовольственными складами. Ведь грозные языческие боги постоянно требовали обильных, а самое главное регулярных жертв; жертвоприношения же иногда формировали довольно изрядные запасы пищевых продуктов. Поэтому первичным алтарям со временем приходилось совмещать свое культовое назначение с ролью обыкновенных хранилищ.
Алтарь кочевых племен – это ведь просто кострище, в лучшем случае оборудованное чем-то для сбора жертвенной крови. Вспомним Священное Писание, Авраам собираясь в дорогу для принесения в жертву Яхве своего первенца от Сарры Исаака, берет с собой лишь вязанку дров: «Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и встав пошел на место, о котором сказал ему Бог» (Бытие 22, 3). Революционное же изменение образа жизни, переход от кочевья к оседлости, от охоты и скотоводства к земледелию, влечет за собой и резкое изменение состава регулярных жертвенных приношений племенным богам.
Теперь приносимая богам жертва уже не съедается на месте самими же жертвователями, а ее остатки не продаются по «социально-низкой» цене всем нуждающимся на городских рынках, но оставляется у алтаря, который, в свою очередь, обзаводится самостоятельным штатом служителей-жрецов (у Израиля – левитов). И это обстоятельство со временем приводит к тому, что сам алтарь оказывается внутри специально возводимых построек. (Напомним, что первое святилище, о котором говорит Библия, – скиния завета, где хранились дарованные Израилю скрижали с десятью заповедями, алтарь в себя еще не включала, он был расположен перед нею снаружи.)
Именно вокруг этих первых гражданских строений (между тем археологические раскопки свидетельствуют о том, что очень часто храм оказывался одним из самых первых сооружений будущего города), привлекая к человеческому жилью кошку, и станет в изобилии виться ее будущая добыча – мыши и прочие мелкие грызуны. Так, именно около храмов, вернее, впрочем, около храмовых хранилищ впервые и появляется эта маленькая пушистая хищница, которой по историческим меркам очень скоро предстоит завоевать и дом и самое сердце его хозяина.
Кстати, в еврейском фольклоре говорится, что кошка появилась именно потому, что запасам пищи в Ноевом ковчеге, а значит, и многим его обитателям, стали угрожать мыши; Ной обратился с мольбой о помощи к Богу, Тот заставил льва чихнуть – и появилась кошка. Впрочем, похожий мотив присутствует и в православии: по словам последнего оптинского старца Нектария, скончавшегося в 1928 году, кошка спасла Ноев ковчег (а значит, в конечном счете, и все человечество), поймав мышь, одержимую дьяволом и по его наущению пытавшуюся прогрызть дно. За эту заслугу все кошки после смерти отправляются в рай.
Словом, в той или иной форме наличие связи между кошкой, мышью и некими высшими силами нашего мира осознавалось во все времена.
К слову, храм как хранилище будет существовать еще очень долго: Парфенон – это ведь, кроме всего прочего, и что-то вроде тогдашнего Гохрана, то есть основного хранилища стратегического государственного запаса. Правда, в нем содержали не зерновые, а золотой резерв греческого полиса: ведь даже золотые украшения стоявшей там огромной (едва ли не с пятиэтажный блочный дом) статуи броненосной Афины делались съемными, чтобы в критический для города-государства момент их можно было бы без ущерба для покровительствующей ему богини мобилизовать для организации обороны. Кстати, и турки, поработив Грецию, использовали Парфенон все в том же качестве склада. Своему современному состоянию он обязан именно этому, ставшему трагическим, обстоятельству: в 1687 году при штурме Акрополя ядро венецианской мортиры, пробив крышу, взорвалось внутри бывшего святилища, но – к сожалению – там уже хранились боеприпасы… Да ведь и наш Петр после жестокой нарвской «конфузии» обращал в пушки не что иное, как достояние православных храмов – отлитые из отменной меди колокола; и Ленин в его борьбе церковью не в последнюю очередь имел в виду накопленные тою сокровища. И все завоеватели всех времен и народов в первую очередь грабили именно храмы, – а это значит, что в них всегда было что найти. Как известно, грабежом не погнушались и крестоносцы четвертого похода, после штурма Константинополя обобравшие даже величайшую святыню христианского мира – Софийский собор. Но все это будет потом, много позднее. Сейчас же, чтобы закончить о связи храма с кошкой, заметим, что и сегодня последней не возбраняется свободно входить в него, – привилегия, которой не удостоен даже самый верный и надежный друг человека, собака. Больше того, в дверях многих православных храмов (В Суздале, Владимире и в других русских городах) можно увидеть отверстия, проделанные специально для кошек; их содержание приветствуется – и не только за кошачьи способности в ловле мышей, но и за ту особую, едва ли выразимую словами, атмосферу и теплоту, которую создают эти загадочные зверьки уже одним своим присутствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Как кажется, искони человек обращался к небу: потребности пробудившейся в нем души диктовали необходимость найти стройное и непротиворечивое объяснение всему тому, что его окружало, – полное же объяснение находилось только там. И одной из сокровенных тайн его тогдашнего мира вдруг становилась тесная связь между кошкой и теми высшими силами, которые правят им. Наличие такой связи отмечалось во все времена. О том, что этому загадочному существу покровительствует нечто могущественное и неотмирное, свидетельствует и исторически внезапное (ведь несколько столетий для монотонного течения событий каменного века – совсем не срок) ее появление рядом с нами, и тот факт, что целые колонии невесть откуда взявшихся кошек возникают не где-нибудь, а рядом с древними языческими храмами. Понятно, что все это способно было поразить любое – и уж тем более не тронутое образованием – воображение.
Почему именно храмы становятся первичным центром их притяжения?
Чтобы ответить на подобный вопрос, необходимо постичь обрядовую сторону древних культов, нужно понять, что эти храмы, кроме всего прочего, часто служили еще и большими продовольственными складами. Ведь грозные языческие боги постоянно требовали обильных, а самое главное регулярных жертв; жертвоприношения же иногда формировали довольно изрядные запасы пищевых продуктов. Поэтому первичным алтарям со временем приходилось совмещать свое культовое назначение с ролью обыкновенных хранилищ.
Алтарь кочевых племен – это ведь просто кострище, в лучшем случае оборудованное чем-то для сбора жертвенной крови. Вспомним Священное Писание, Авраам собираясь в дорогу для принесения в жертву Яхве своего первенца от Сарры Исаака, берет с собой лишь вязанку дров: «Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения, и встав пошел на место, о котором сказал ему Бог» (Бытие 22, 3). Революционное же изменение образа жизни, переход от кочевья к оседлости, от охоты и скотоводства к земледелию, влечет за собой и резкое изменение состава регулярных жертвенных приношений племенным богам.
Теперь приносимая богам жертва уже не съедается на месте самими же жертвователями, а ее остатки не продаются по «социально-низкой» цене всем нуждающимся на городских рынках, но оставляется у алтаря, который, в свою очередь, обзаводится самостоятельным штатом служителей-жрецов (у Израиля – левитов). И это обстоятельство со временем приводит к тому, что сам алтарь оказывается внутри специально возводимых построек. (Напомним, что первое святилище, о котором говорит Библия, – скиния завета, где хранились дарованные Израилю скрижали с десятью заповедями, алтарь в себя еще не включала, он был расположен перед нею снаружи.)
Именно вокруг этих первых гражданских строений (между тем археологические раскопки свидетельствуют о том, что очень часто храм оказывался одним из самых первых сооружений будущего города), привлекая к человеческому жилью кошку, и станет в изобилии виться ее будущая добыча – мыши и прочие мелкие грызуны. Так, именно около храмов, вернее, впрочем, около храмовых хранилищ впервые и появляется эта маленькая пушистая хищница, которой по историческим меркам очень скоро предстоит завоевать и дом и самое сердце его хозяина.
Кстати, в еврейском фольклоре говорится, что кошка появилась именно потому, что запасам пищи в Ноевом ковчеге, а значит, и многим его обитателям, стали угрожать мыши; Ной обратился с мольбой о помощи к Богу, Тот заставил льва чихнуть – и появилась кошка. Впрочем, похожий мотив присутствует и в православии: по словам последнего оптинского старца Нектария, скончавшегося в 1928 году, кошка спасла Ноев ковчег (а значит, в конечном счете, и все человечество), поймав мышь, одержимую дьяволом и по его наущению пытавшуюся прогрызть дно. За эту заслугу все кошки после смерти отправляются в рай.
Словом, в той или иной форме наличие связи между кошкой, мышью и некими высшими силами нашего мира осознавалось во все времена.
К слову, храм как хранилище будет существовать еще очень долго: Парфенон – это ведь, кроме всего прочего, и что-то вроде тогдашнего Гохрана, то есть основного хранилища стратегического государственного запаса. Правда, в нем содержали не зерновые, а золотой резерв греческого полиса: ведь даже золотые украшения стоявшей там огромной (едва ли не с пятиэтажный блочный дом) статуи броненосной Афины делались съемными, чтобы в критический для города-государства момент их можно было бы без ущерба для покровительствующей ему богини мобилизовать для организации обороны. Кстати, и турки, поработив Грецию, использовали Парфенон все в том же качестве склада. Своему современному состоянию он обязан именно этому, ставшему трагическим, обстоятельству: в 1687 году при штурме Акрополя ядро венецианской мортиры, пробив крышу, взорвалось внутри бывшего святилища, но – к сожалению – там уже хранились боеприпасы… Да ведь и наш Петр после жестокой нарвской «конфузии» обращал в пушки не что иное, как достояние православных храмов – отлитые из отменной меди колокола; и Ленин в его борьбе церковью не в последнюю очередь имел в виду накопленные тою сокровища. И все завоеватели всех времен и народов в первую очередь грабили именно храмы, – а это значит, что в них всегда было что найти. Как известно, грабежом не погнушались и крестоносцы четвертого похода, после штурма Константинополя обобравшие даже величайшую святыню христианского мира – Софийский собор. Но все это будет потом, много позднее. Сейчас же, чтобы закончить о связи храма с кошкой, заметим, что и сегодня последней не возбраняется свободно входить в него, – привилегия, которой не удостоен даже самый верный и надежный друг человека, собака. Больше того, в дверях многих православных храмов (В Суздале, Владимире и в других русских городах) можно увидеть отверстия, проделанные специально для кошек; их содержание приветствуется – и не только за кошачьи способности в ловле мышей, но и за ту особую, едва ли выразимую словами, атмосферу и теплоту, которую создают эти загадочные зверьки уже одним своим присутствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75