ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

И в этом тоже своя правда: человеческие страсти – материя, зачастую куда более могущественная, нежели совокупная мощь самой современной индустрии.
Вся наша цивилизация время от времени испытывает какие-то потрясения – часто чудовищные, которые ставят на грань выживания целые народы. Что именно является их причиной – независимые ли от человека противоречия, сугубо людские ли пристрастия, – составляет предмет дискуссий поколений и поколений историков, политологов, экономистов, философов. Часть объясняющих факторов лежит прямо на поверхности вещей, часть еще только подлежит выявлению какими-то будущими исследователями и аналитиками. Но как бы то ни было, сегодня мы можем утверждать, что природа войн и революций изучена нами достаточно хорошо. А вот кто изучал природу мира? Почему, несмотря ни на какие противостояния и кровопролития, народы все-таки не теряют способности жить в согласии друг с другом?
В чем его причины – в печальном ли опыте ушедших поколений, который закреплялся в каких-то запретах, завещанных нам этическими догматами, и вероучительными откровениями? Да, конечно, и в нем – но лишь отчасти. Ведь вся история нашей цивилизации – это некий сплав бесконечного множества самых разнообразных ингредиентов; едва ли ее скрытые механизмы могут быть описаны лишь ограниченным их перечнем и уж тем более действием какой-то одной единственной причины.
Многое здесь не постигается ни рациональным научным мышлением, ни интуитивными озарениями, которые лежат в основе религиозной веры и искусства. И среди этого – наша не расторжимая ничем связь с окружающей природой. Дети природы, все мы – независимо от цвета кожи, языков, исповеданий, заблуждений – неотделимы от нее; и подлинные цели существования разумного существа на этой планете в действительности составляют собой лишь часть некоторого единого, так еще и не открывшегося нам смысла бытия всего того, одним из атомов чего является наша большая Солнечная система.
В прошлом столетии великий наш соотечественник профессор А.Л.Чижевский, биофизик и археолог, основоположник так называемой гелиобиологии (кстати, тот самый, именем которого названа известная «люстра») сделал удивительное открытие. Его существо заключается в том, что многое в биосфере Земли, включая и ритмы человеческой жизни, со всеми ее взлетами и падениями, и даже всей нашей истории с ее разрушительными военными конфликтами и кровопролитными революциями, совпадает с ритмами дыхания большого Космоса. Дух этого открытия, каким-то таинственным образом, если и не предсказывается одним из его юношеских стихотворений, то во всяком случае перекликается с ним.
Сошлись – и грозно тучи стали
Над помрачненною Землей.
Зарницы, как мечи из стали,
Рубили тучи синевой.
Проникся воздух жгучей думой.
В удушливо-последний миг
Мир человеческий, угрюмый,
Как бы в беспамятстве, затих.
А небо ждало приговора,
Когда карающая власть
Ему велит сломать опоры
И страшной тяжестью ниспасть.
Одной из частных форм общей ритмики того, что, собственно, и можно объединить понятием готового вынести приговор неба, предстает солнечная активность. Оказалось, что в жизни народов, населяющих нашу планету, играют роль не только те (политические экономические, идеологические, любые другие) противоречия, которые существуют между ними, но и готовое испепелить нас светило.
Но ведь Солнце – это что-то вроде тяжелой артиллерии природы, меж тем в любом арсенале главенствующие позиции занимает вовсе не она. Словом, ритмика согревающей нас звезды – это всего лишь один из бесчисленного множества других несопоставимых своими размерами и масштабом влияния факторов, и каждый из них, оставаясь до поры незамечаемым нами, по-своему воздействует на всех нас. А что если воздействие хотя бы некоторых из них согреть еще и теплым ответным человеческим чувством?..
Есть некоторая странность исторического анализа – ему, как правило, подвергается только то, что способно возмутить воинственность, пассионарность народов, подвигнуть их к вражде и раздору; причины войн, мятежей, революций подвергаются самому пристальному исследованию. Однако воздействиями не одних же только возбуждающих причин определяется механика нашего совместного бытия; параллельно с ними обязаны – вот так же, тысячелетиями и тысячелетиями – действовать и какие-то успокаивающие умиротворяющие начала, – в противном случае все человечество уже давно бы сошло с ума.
Меж тем именно оно-то своим недовольным мырканием и гонит меня в постель: ведь одним из этих – тысячелетиями цивилизующих и умиротворяющих всех нас – начал как раз и предстает то удивительное четвероногое племя, к которому относится маленькая добрая героиня нашего повествования…
Глава 5. О значении слов
В которой говорится о тех богатствах, что хранятся в душе героини, и читатель узнает, как щедро она делится ими с признательным ему автором
«Бессонница. Гомер. Тугие паруса.»
Правда, Гомер – это, конечно же, так – что-то вроде попытки изящной литературной вышивки на бесхитростной канве повествования. А если уж совсем честно, – то и просто желание щегольнуть некоторой литературной образованностью; на самом-то деле у меня в руках то ли история военного кораблестроения, то ли описание Ютландского боя, но в остальном все правильно:
«Я список кораблей прочел до середины».
Она, как бы обнимая меня чисто вымытой лапкой, лежит на моей руке и время от времени своим влажным холодным носиком тычется в плечо, громко и часто сопит и, не умолкая ни на минуту, на всю спальню трещит и трещит о чем-то своем: «Голова его – чистое золото; кудри его волнистые, черные, как ворон…»
Насчет золота все, конечно, правильно, но в остальном она мне немножко льстит: мои черные кудри давно уже стали седыми, да и кудрями, если по совести, они никогда не были, так себе – жесткая прямая проволока…
Но что-то не дает сосредоточиться, отвлекает от книги. Прислушиваюсь к ней: «Его левая рука у меня под головой…»
Ну, положим, это совсем не левая, а наоборот; она ведь и сама не любит лежать у стенки, и даже когда я пытаюсь уложить ее слева, моя кошка упорно (здесь уже было сказано, что она – страшный бюрократ) возвращается на «свое!» место. Но какой же может быть спрос с простой, пусть и очень сметливой (Умница) беспородной кошки? Впрочем, что это?!
«Его правая рука гладит меня…»
Она бессовестно врет, до неузнаваемости искажая первоисточник – у царя Соломона совсем ведь не так: «Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня». Ну да ладно, в конце концов каждый мурлычет о своем; и потом, я готов присягнуть в этом на чем угодно, она никогда не читала «Песни песней» (впрочем, стоит ли удивляться, если мне приходилось встречать даже людей, никогда не державших ее перед глазами).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75