Вот если бы тот самый художник, который рисовал Че и Санта-Клауса, нарисовал бы кролика и тот по каким-то причинам ожил – он и оказался бы тем самым черным кроликом, его я и вижу перед собой. Здорового, веселого, бойкого, но это рисованный черный кролик.
Никакого сходства с мультяшными персонажами «Веселых мелодий», Баггз Банни идет нахх, туда же отправляется кролик Роджер, Черный же Кролик вполне реалистичен, но, мать его, он рисованный, рисованный! Почему меня не покидает это гребаное ощущение?.. Такими же рисованными выглядят
броненосец,
два скунса,
кошка,
еще одна кошка, лысая, похожая на инопланетянина, кажется, они называются сфинксами,
олененок (не Бэмби, не Бэмби, не Бэмби!),
животное, название которого мне неизвестно, что-то из разряда мелких сумчатых.
Вопрос: если здесь появится рисованный тигр, не наложу ли я в штаны? Мне не хочется встречаться с тигром, даже рисованным, но все будет зависеть от того, сколько патронов осталось в «Глоке». Двери, через которую я вошел сюда, больше не существует. Но нет и никакой другой двери, беглого взгляда на помещение достаточно, чтобы это понять. Огромная плита посередине, вытяжка прямо над ней, несколько разделочных столов, несколько шкафов, мойка (в ней сидит лысый сфинкс), проклятье, что здесь происходит?
От травы, которая растет у меня прямо под ногами и покрывает весь пол, ответа уж точно не дождешься.
Марго.
Марго чистит овощи, она совершенно обнажена, тело ее прекрасно, оно украсило бы любую рекламу, даже рекламу канцелярских скрепок, «ЖЖ»-феминистки перегрызлись бы за право обладания локоном с ее лобка, но я предпочел бы увидеть здесь здоровенного детину в мясницком фартуке, мнущего немытыми мослами капустный салат, – это, по крайней мере, было бы понятно.
Марго непонятна мне, неясна, прекрасная спорщица, и, кстати, куда подевались ее накрахмаленные испанские юбки?., черный бычок на желтом песке, красный плащ перед ним, у Хуаниты – роза в руке, Педро – непобедим, откуда это? детский стишок, никогда не знал его раньше; стишок проплывает перед моими глазами в режиме бегущей электронной строки, никакого облегчения он не приносит, проклятье, что здесь происходит, что?..
– Я, кажется, заблудился, – я пытаюсь придать своему голосу всю беспечность, на которую способен.
– Нет.
Марго не оборачивается, я вижу ее точеный неподвижный профиль, высокая грудь тоже не шелохнется, Марго закончила чистку овощей и переходит к их разделке. Нож появляется в ее руке совершенно ниоткуда (из воздуха? из складок кожи? из прядей волос?), что это за нож, о, Господи, сам Эдвард – Руки-Ножницы ему бы позавидовал!..
– Нет?
– В нашем заведении заблудиться невозможно.
– Мне так не показалось.
– Здесь не так уж много дверей.
Самая удачная шутка сезона, я позволяю себе издать короткий смешок.
– Это вы верно подметили, Марго.
– Как поживает ваш друг?
– Сонни-бой? Кролик?
– Да. Он остался доволен?
– Он остался доволен, Марго. Спасибо.
– Скажу вам по секрету, морковка – не самая лучшая пища для вашего кролика. Уж поверьте.
– Я верю. Что тогда? Капуста, салат?
– Не совсем так.
– Трава? Здесь у вас много травы.
– Разве?
Я смотрю себе под ноги, секунду назад ступни утопали в траве, ярко-зеленой, пружинящей, теперь от нее и следа не осталось. Зато появились другие следы, целые цепочки следов, возможно, они принадлежат животным; я понятия не имею, как выглядят следы броненосца, но следы кошки уж точно ни с чем не перепутаю. На желтом песке отпечатки смотрятся довольно эффектно, вот что теперь у меня под ногами:
песок.
Я стою по щиколотку в песке, не забыть бы вытряхнуть его из ботинок. Потом, когда все закончится. И найдется хоть какая-нибудь дверь.
Черный бычок на желтом песке, если сценарий дурацкого детского стишка верен, сейчас должен появиться и сам бычок, такой же рисованный, как и все остальные твари. Не из него ли Марго готовит стейк на гриле? Стейк я так и не попробовал, быть может, съешь я чертово че…лентаново мясо, это многое бы прояснило? Увлекается же Великий Гатри сластями с марихуаной, он пристрастился к ним еще в Бельгии, рогалики, пирожные, без наркодилера-сенегальца здесь не обошлось. В мясо тоже можно сунуть все, что угодно, беда только в том, что я не ел мяса.
Собирается ли Марго, голая Марго, внести ясность в ситуацию?
И видел ли я когда-нибудь столь совершенное тело? У каждой из цыпочек, с которыми я проводил ночи, обязательно находился хоть какой-то изъян: волоски вокруг сосков, уйма красных родинок, выпирающий наружу пупок; большие пальцы ног, кривые, как турецкие ятаганы; шрам от аппендицита, слабо выраженные мочки, низкие десны, щербинка между зубами, – ничего такого уж постыдного в этом нет, так – метки, индивидуальные особенности, личное клеймо господа Бога, его отеческий рассеянный поцелуй. Помнится, и у Марго было нечто подобное: темный пушок над губой, родинка на виске, ожог на запястье.
Сейчас ничего этого нет.
И если пушок можно свести в течение трех минут при помощи эпилятора или других варварских дамских ухищрений, то от ожога так просто не избавишься. И от родинки на виске – тоже.
Но факт остается фактом, от них и следа не осталось, кожа Марго – гладкая, чуть смуглая, но ровно настолько, чтобы определить ее этническую принадлежность было невозможно. И я вовсе неуверен, что именно о Лакадонской сельве мечтают ее черные глаза.
И… не такие уж они черные.
Темные – да, не пропускающие свет – да, но не черные.
Ровнехонький позвоночник, идеально подогнанные к коже лопатки, идеальной формы ягодицы (застрахованная на шесть миллионов жопа цветной сучки Дженнифер Лопес на их фоне показалась бы лоханью с грязным бельем), ноги… Господи, что это за ноги!..
И меня, кажется, пригласили провести несколько приятных минут в обществе этих ног.
В любое другое время я бы на говно изошел, истек слюнями, забрызгал бы спермой собственный подбородок, но сейчас ничего такого не происходит. Мне даже не хочется к ней прикоснуться.
Ну не то, чтобы совсем не хочется…
Медленно, очень осторожно, боясь вспугнуть, я кладу ладони на спину Марго, странное ощущение, очень странное, похожее на прикосновение к книжной странице, к альбомной странице – полиграфия высший класс, сафьяновый переплет, золотое тиснение, 50 000 экземпляров, отпечатано в Финляндии, модная книга, модный автор… Вот на что похожа Марго: на модную книгу, во всяком случае – со спины! Ты не горишь желанием ее прочесть, но прочесть нужно обязательно, иначе тебя заклеймят, как последнего лоха. Тебе еще могут простить потные подмышки и несвежую рубашку, но никогда не простят отсутствие этой книжонки у тебя в трусах (на рабочем столе, приборной панели тачки, в пакете с замороженными тигровыми креветками).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Никакого сходства с мультяшными персонажами «Веселых мелодий», Баггз Банни идет нахх, туда же отправляется кролик Роджер, Черный же Кролик вполне реалистичен, но, мать его, он рисованный, рисованный! Почему меня не покидает это гребаное ощущение?.. Такими же рисованными выглядят
броненосец,
два скунса,
кошка,
еще одна кошка, лысая, похожая на инопланетянина, кажется, они называются сфинксами,
олененок (не Бэмби, не Бэмби, не Бэмби!),
животное, название которого мне неизвестно, что-то из разряда мелких сумчатых.
Вопрос: если здесь появится рисованный тигр, не наложу ли я в штаны? Мне не хочется встречаться с тигром, даже рисованным, но все будет зависеть от того, сколько патронов осталось в «Глоке». Двери, через которую я вошел сюда, больше не существует. Но нет и никакой другой двери, беглого взгляда на помещение достаточно, чтобы это понять. Огромная плита посередине, вытяжка прямо над ней, несколько разделочных столов, несколько шкафов, мойка (в ней сидит лысый сфинкс), проклятье, что здесь происходит?
От травы, которая растет у меня прямо под ногами и покрывает весь пол, ответа уж точно не дождешься.
Марго.
Марго чистит овощи, она совершенно обнажена, тело ее прекрасно, оно украсило бы любую рекламу, даже рекламу канцелярских скрепок, «ЖЖ»-феминистки перегрызлись бы за право обладания локоном с ее лобка, но я предпочел бы увидеть здесь здоровенного детину в мясницком фартуке, мнущего немытыми мослами капустный салат, – это, по крайней мере, было бы понятно.
Марго непонятна мне, неясна, прекрасная спорщица, и, кстати, куда подевались ее накрахмаленные испанские юбки?., черный бычок на желтом песке, красный плащ перед ним, у Хуаниты – роза в руке, Педро – непобедим, откуда это? детский стишок, никогда не знал его раньше; стишок проплывает перед моими глазами в режиме бегущей электронной строки, никакого облегчения он не приносит, проклятье, что здесь происходит, что?..
– Я, кажется, заблудился, – я пытаюсь придать своему голосу всю беспечность, на которую способен.
– Нет.
Марго не оборачивается, я вижу ее точеный неподвижный профиль, высокая грудь тоже не шелохнется, Марго закончила чистку овощей и переходит к их разделке. Нож появляется в ее руке совершенно ниоткуда (из воздуха? из складок кожи? из прядей волос?), что это за нож, о, Господи, сам Эдвард – Руки-Ножницы ему бы позавидовал!..
– Нет?
– В нашем заведении заблудиться невозможно.
– Мне так не показалось.
– Здесь не так уж много дверей.
Самая удачная шутка сезона, я позволяю себе издать короткий смешок.
– Это вы верно подметили, Марго.
– Как поживает ваш друг?
– Сонни-бой? Кролик?
– Да. Он остался доволен?
– Он остался доволен, Марго. Спасибо.
– Скажу вам по секрету, морковка – не самая лучшая пища для вашего кролика. Уж поверьте.
– Я верю. Что тогда? Капуста, салат?
– Не совсем так.
– Трава? Здесь у вас много травы.
– Разве?
Я смотрю себе под ноги, секунду назад ступни утопали в траве, ярко-зеленой, пружинящей, теперь от нее и следа не осталось. Зато появились другие следы, целые цепочки следов, возможно, они принадлежат животным; я понятия не имею, как выглядят следы броненосца, но следы кошки уж точно ни с чем не перепутаю. На желтом песке отпечатки смотрятся довольно эффектно, вот что теперь у меня под ногами:
песок.
Я стою по щиколотку в песке, не забыть бы вытряхнуть его из ботинок. Потом, когда все закончится. И найдется хоть какая-нибудь дверь.
Черный бычок на желтом песке, если сценарий дурацкого детского стишка верен, сейчас должен появиться и сам бычок, такой же рисованный, как и все остальные твари. Не из него ли Марго готовит стейк на гриле? Стейк я так и не попробовал, быть может, съешь я чертово че…лентаново мясо, это многое бы прояснило? Увлекается же Великий Гатри сластями с марихуаной, он пристрастился к ним еще в Бельгии, рогалики, пирожные, без наркодилера-сенегальца здесь не обошлось. В мясо тоже можно сунуть все, что угодно, беда только в том, что я не ел мяса.
Собирается ли Марго, голая Марго, внести ясность в ситуацию?
И видел ли я когда-нибудь столь совершенное тело? У каждой из цыпочек, с которыми я проводил ночи, обязательно находился хоть какой-то изъян: волоски вокруг сосков, уйма красных родинок, выпирающий наружу пупок; большие пальцы ног, кривые, как турецкие ятаганы; шрам от аппендицита, слабо выраженные мочки, низкие десны, щербинка между зубами, – ничего такого уж постыдного в этом нет, так – метки, индивидуальные особенности, личное клеймо господа Бога, его отеческий рассеянный поцелуй. Помнится, и у Марго было нечто подобное: темный пушок над губой, родинка на виске, ожог на запястье.
Сейчас ничего этого нет.
И если пушок можно свести в течение трех минут при помощи эпилятора или других варварских дамских ухищрений, то от ожога так просто не избавишься. И от родинки на виске – тоже.
Но факт остается фактом, от них и следа не осталось, кожа Марго – гладкая, чуть смуглая, но ровно настолько, чтобы определить ее этническую принадлежность было невозможно. И я вовсе неуверен, что именно о Лакадонской сельве мечтают ее черные глаза.
И… не такие уж они черные.
Темные – да, не пропускающие свет – да, но не черные.
Ровнехонький позвоночник, идеально подогнанные к коже лопатки, идеальной формы ягодицы (застрахованная на шесть миллионов жопа цветной сучки Дженнифер Лопес на их фоне показалась бы лоханью с грязным бельем), ноги… Господи, что это за ноги!..
И меня, кажется, пригласили провести несколько приятных минут в обществе этих ног.
В любое другое время я бы на говно изошел, истек слюнями, забрызгал бы спермой собственный подбородок, но сейчас ничего такого не происходит. Мне даже не хочется к ней прикоснуться.
Ну не то, чтобы совсем не хочется…
Медленно, очень осторожно, боясь вспугнуть, я кладу ладони на спину Марго, странное ощущение, очень странное, похожее на прикосновение к книжной странице, к альбомной странице – полиграфия высший класс, сафьяновый переплет, золотое тиснение, 50 000 экземпляров, отпечатано в Финляндии, модная книга, модный автор… Вот на что похожа Марго: на модную книгу, во всяком случае – со спины! Ты не горишь желанием ее прочесть, но прочесть нужно обязательно, иначе тебя заклеймят, как последнего лоха. Тебе еще могут простить потные подмышки и несвежую рубашку, но никогда не простят отсутствие этой книжонки у тебя в трусах (на рабочем столе, приборной панели тачки, в пакете с замороженными тигровыми креветками).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113