.. А ты чего, Андрюха, уже и соседа моего боишься? Ты мне этой своей боязнью напомнил того странного информатора, не забыл? Я тебе про него осенью рассказывал? Который предложил нам заняться делами по-настоящему крутыми.
– Тот тоже всего боялся да шпионов всюду искал. Но если уж и ты туда же... Тогда, брат, дела плохи, наверное.
– Наверное, – спокойно согласился Дубов, еще более встревожив Самойленко.
– Да не тяни ты. Говори толком, что случилось.
– Да я не знаю, с чего и начать-то. Просто предчувствия у меня какие-то... Нехорошие.
– Ну?
– Что «ну»?
– Что за предчувствия? Да говори же, не тяни резину в конце концов.
Самойленко почувствовал, как появившаяся было в его душе тревога начинает перерастать в раздражение нерешительностью друга – в самом деле, что он все кружит вокруг да около, не может сказать ничего определенного? Считает, что перед ним барышня кисейная, не выдержит хреновых новостей или какого-нибудь морального удара?
– Что, с Наташкой или Леночкой что-то случилось? – попробовал он угадать, что так смущает и гнетет Дубова, но безнадежно промахнулся.
– Дурак ты, Коля. Сплюнь.
– Говори же! – зарычал Самойленко, чувствуя, что вот-вот вцепится другу в физиономию.
– Ты вот этого своего информатора упомянул... А тебе не кажется, что он был во многом прав?
– Конечно, прав! Это же благодаря ему мы стали крутить «Технологию и инжениринг»...
– Я не о том, – поморщился Андрей. – А про его манию преследования, как ты выражаешься.
– В каком смысле?
– В таком, что дело, которым мы занимаемся, интересует не только нас. А точнее, кого-то очень интересуем мы.
– Андрей, говори прямо, что тебе пришло в голову. Нас кто-то «пасет»?
– А ты, дружок, валяясь здесь, на больничной койке, ни разу не задумывался об обстоятельствах аварии, в которую попал?
– А что там задумываться...
– А то, что водитель «КамАЗа», судя по твоим показаниям, должен был быть либо слепым...
– ...либо в стельку пьяным, – торопливо дополнил друга Самойленко, которому уже надоело в сотый раз вспоминать о том, что случилось с ним на дороге в тот прекрасный декабрьский день.
– ...либо убийцей!
– Что?
Коля опешил.
Неужели Андрей и впрямь считает, что обыкновенное дорожно-транспортное происшествие можно квалифицировать как спланированное и подготовленное покушение? На кого – на репортера? Да кому он нужен!
– Да-да, Николай, это была попытка убрать тебя, которая лишь случайно сорвалась.
– Чушь...
– Тебя загнало под прицеп и заклинило там?
– Да вроде. Я не помню, был без сознания...
– Я беседовал со следователем, который вел твое дело. И знаю кое-какие подробности, не удивляйся.
– И что же?
– Первый раз тебе повезло, потому что твоя «бээмвуха» залетела между колесами тягача и прицепа, «тормознув» передними стойками и крышей. Иначе, если бы стукнулся передком прямо в сдвоенные оси прицепа, например, тебе была бы полная хана.
– Допустим.
– Второй раз тебе повезло в том, что ты чудом успел куда-то подевать свою буйную голову, и когда «слизывало» крышу, вместе с ней не «слизало» и твои мозги.
– Очень аппетитно рассказываешь.
– Извините, не знал, Николай Сергеевич, что вы настолько чувствительная особа.
– Ладно, продолжай свой захватывающий рассказ про мои смерти. Сколько ты их насчитал?
– В третий раз, – невозмутимо продолжил Андрей, – тебе повезло дважды – во-первых, не порвался бензопровод и горючка не полыхнула вместе с тачкой и с тобой, беспомощным, и во-вторых, ты не истек кровью и не замерз, прежде чем тебя нашли и доставили в районную больницу.
– Звучит убедительно.
– Более чем убедительно. Тебя убивали, и убивали профессионально, и лишь случайно ты остался жив. И даже инвалидом по жизни не стал.
– Ну, а вот теперь ты сплюнь! – Коля, обеспокоенный своим позвоночником, слишком суеверно относился теперь к своим болячкам – оказаться в тридцать с небольшим лет, с маленькой дочуркой и молодой женой, в инвалидах? Нет уж, увольте! Лучше бы тогда сразу...
– Извини, конечно.
– Ладно, ерунда... Ты знаешь, я тебе почти поверил, – усмехнулся Николай, – но ты, Андрюша, не привел ни одного аргумента в пользу того, что водитель был подосланным убийцей, а не обыкновенным алкоголиком за рулем, залившим с утра в своем колхозе сто – двести граммов для бодрости.
– Я же тебе сказал сразу, что у меня не доказательства, а предчувствия. Хреновые, Коля, предчувствия, тревожные... Кстати, тебя уже однажды «наказывали» – помнишь, летом, в твоем собственном подъезде?
– Ну, ты приплел!
– Я уверен, что это тоже был акт мести – кого-то ты тогда зацепил.
– Андрюш, а детективы ты давно читал? Или, может, американских боевиков насмотрелся? Мы же тогда еще не занимались контрактами «Технологии и инжениринга»! Как же ты можешь ставить рядом эти два происшествия?
Дубов несколько минут сидел молча, с нескрываемым сожалением глядя на друга – этот человек, оказывается, действительно был неисправимым романтиком в душе, не позволяя себе замечать в людях дурное.
Николай тоже молчал, переваривая и взвешивая версию Андрея.
Наконец он заговорил:
– Ты знаешь, Андрюша, меня однажды уже пытались убить за мои журналистские дела.
– Ты что? Когда?
– В Одессе еще. Псих с гранатой в метре от меня стоял, уже и чеку выдернул.
– Ни черта себе! – присвистнул Дубов, с нескрываемым удивлением глядя на этого совсем молодого еще мужика, на долю которого за последний десяток лет выпало столько, сколько не выпадает десятку человек за всю жизнь.
– А снаряд, как тебе тоже, наверное, известно, дважды в одну воронку не попадает.
– Коля, есть еще несколько моментов, которые меня сильно беспокоят.
– Говори!
– Во-первых, у меня такое чувство, будто кто-то копается в наших бумагах, когда нас нет на работе.
– В смысле?
– Прихожу утром в свой кабинет – и что-то не так. Чувствую, кто-то в папках на столе рылся, хотя лежат они, на первый взгляд, так, как я положил.
– Ну, брат, снова у тебя одни чувства в качестве аргумента! – разочарованно протянул Николай. – Я уж подумал, серьезное что-то...
– Однажды я схитрил – как в детективных романах или фильмах, не смейся.
– Не смеюсь.
– Я вырвал волосинку...
– На такие жертвы пошел – и все из-за своей подозрительности! – не выдержал и задорно рассмеялся Николай, запрокидывая голову.
– Ты же говорил, что выслушаешь мою информацию вполне серьезно, – строго посмотрел на него друг, и Коля поспешил побыстрее успокоиться.
– Конечно, извини!
– Так вот, я наслюнявил, извини за подробности, волос и прикрепил его на обложку верхней папки – так, чтобы, если кто-то посторонний, кто не знает про ловушку, откроет ее, я это сразу заметил.
– И? – встрепенулся Коля – информация на самом была деле важной.
– Наутро волосок был сорван!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76