Я привыкла к голоду. Я могу его не замечать, гоня мысли о еде прочь. Каждый день нас ставили на весы и за какие-то лишние четыреста грамм строго наказывали. С тех пор прошло много лет, но я до сих пор не могу спокойно съесть пирожное, мне все время кажется, что меня засечет наш педагог и будет ругать.
— Ирина, но я же не балерина и мне чертовски хочется есть.
Мы спустились в небольшое кафе и купили пиццу. Натка взяла себе двойную, а мне хватило и обычной. Кафе было сделано из стекла. Я ела пиццу и с грустью смотрела на улицу. По дороге мчались красивые машины: «тойоты», «ниссаны», изредка мелькали «европейцы», преимущественно «форды» и «ВМУ». К глазам подступили слезы. Наверное, Марат вспоминает обо мне. Вот только как? А может, он чувствует облегчение от того, что я все-таки нашла в себе силы уйти от него? Во всяком случае, ему не придется теперь заниматься моими проблемами, да и с отцом ссориться больше ни к чему…
Натка, откусив пиццу, посмотрела на меня.
— Ты плачешь? — спросила она.
— Да так… Пока ты была в гостинице, я немного увлеклась одним человеком.
— Он может нам помочь?
— Может, но не хочет!
— Кто он?
— Даже не знаю, как его называть. Сутенер, крышевой проститутских фирм. Короче, он тоже вербует таких дурочек, как мы, и заставляет их работать.
— Ну ты даешь! Зачем тебе такой знакомый?
— Теперь уже незачем.
И тут, подавившись пиццей, я громко закашляла. Рядом с нашим кафе остановилась машина со спущенным колесом. Из нее вышел тот самый парень, Идиот, который застукал меня на месте преступления, когда я убила Толика. Попинав колесо, он принялся откручивать его, чтобы поставить запаску.
Пицца встала поперек горла и никак не хотела проталкиваться дальше. Перепуганная Натка принялась стучать меня по спине. Кое-как проглотив проклятый кусок, я вскочила и бросилась к выходу.
— Ты куда? — поймала меня за руку Натка.
— Вон видишь тачку со спущенным колесом? Это мой знакомый ставит запаску.
— Сутенер?
— Нет, это другой.
— Кто?
— Я и сама не знаю. Сиди, я быстро.
Выбежав из кафе, я подбежала к сидевшему на корточках Идиоту и с размаху ударила его по плечу.
— Привет! — радости моей не было предела.
— Привет, — в его глазах промелькнуло удивление.
— Не ожидал?
— Нет.
— Как я выгляжу?
— Тебе честно сказать?
— Скажи честно.
— Как ободранная кошка. Кто тебя так разукрасил?
— Попала в один притон. Это за отказ от работы.
— Понятно. Ну, тебя и носит! Я думал, ты давно уже на родине.
— Никак не могу до нее добраться.
— А что так?
— Ты же не хочешь Мне помочь!
— В прошлый раз у тебя был такой изысканный ухажер. Я думал, он тебе поможет.
— Он не захотел мне помогать. — А что так?
— Не знаю. Не захотел, и все.
Я опустилась на корточки рядом с ним и стала смотреть, как он вытаскивает колесо.
— Проколол?
— Проколол. Придется ставить запаску. Пачкаться не хочется. Вот невезуха!
— Давай я поменяю.
— Ты сумасшедшая, — засмеялся он.
— На тебе дорогой костюм, его и в самом деле жалко пачкать, а на мне грязные дешевые шмотки. Мы прикупили их в секонд — хэнде.
— Кто это «мы»?
— Я и моя подруга.
— У тебя, оказывается, есть еще и подруга?
— А почему бы и нет? Так что — дашь мне поменять колесо?
— А ты умеешь?
— Я все умею. Я у отца на «запорожце» часто меняла.
— Это тебе не «запорожец», — опять засмеялся он.
— Послушай, отвали пока, а? Представь, что ты приехал в шиномонтаж. Пойди погуляй. Можешь зайти в кафе, пиццы поесть.
Парень растерянно почесал затылок и посмотрел на кафе. Из кафе вышла Натка и встала рядом.
— Знакомься: это моя подруга.
— Очень приятно.
Мой таинственный знакомый еще раз посмотрел на кафе и задумчиво произнес:
— Вообще-то, я голоден.
— Ну, так иди, ешь, а мы тебе колесо поменяем.
Парень достал из багажника домкрат и ушел. Я принялась откручивать гайки, напевая под нос какую-то глупую мелодию. Натка наклонилась и с удивлением посмотрела на меня.
— Ирка, ты никак умом тронулась? С каких это пор ты стала менять колеса?
— Между прочим, я меняю их для себя. Садись в машину, только быстро.
— Зачем?
— Нам все равно тачка нужна. Пока будем ждать Янга, так хоть Токио посмотрим. Должны же у нас остаться какие-то приятные воспоминания.
— Ты хочешь угнать машину?!
— Конечно. Иначе зачем бы я с колесом возилась. Сама посуди, что мне — больше делать нечего?
— А если этот товарищ заявит в полицию?
— Не заявит.
— Откуда такая уверенность?
— Он сам полиции боится как огня. Это свой человек. Постонет немного и на новую тачку пересядет.
— Ирина, но ведь это же дорогая машина.
— Ну и черт с ней.
— Но ведь у нас нет прав, документов на машину. А если остановят с проверкой?
— Штраф заплатим.
— А вдруг он сумеет помочь нам? Может, тогда не стоит угонять машину? — жалобно вопрошала Натка.
— Это мы сейчас узнаем. Садись в машину, я сейчас приду.
Натка села в машину, а я направилась в кафе. Подойдя к столику, за которым сидел мой знакомый, встала напротив и спросила:
— Послушай, а ты не хочешь мне помочь?
— Нет.
— Почему?
— Потому что ты сумасшедшая.
— Странно все-таки получается: находимся в чужой стране, земляки, можно сказать. Кто-то попадает в беду, а кто-то совсем не желает протягивать руку помощи! Ты понимаешь, что у меня, кроме тебя, тут никого нет?
— Я бы этого не сказал, Ты поменяла колесо?
— Тогда давай ключи от машины. — Черта с два!
Я развернулась, вышла на улицу, села в машину, завела двигатель и помахала ему рукой. Он выскочил из кафе с куском пиццы во рту и бросился следом за нами. Мы громко засмеялись и открыли люк. Выехав за пределы Токио, я надавила на газ и включила музыку. Натка вылезла в люк и стала громко кричать от радости, махая платком.
— Здорово? — спросила я Натку.
— Здорово! — закричала она и захлопала в ладоши.
ГЛАВА 15
Приехав на пляж, мы, не раздеваясь, упали на горячий песок. Натка смахнула слезу и тихо произнесла:
— Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что ты у меня есть. За то, что сегодня впервые за долгое время я вновь почувствовала себя полноценным человеком.
— Ты всегда была полноценным человеком.
— Когда мы приехали в Токио, я стала в этом сомневаться.
— Ерунда! Мы выберемся, мы сможем! Наступит день, когда мы будем вспоминать нашу жизнь здесь, как какой-то кошмар, как глупую и ужасную ошибку.
— Мне кажется, этот кошмар никогда не сотрется из памяти, и будет преследовать нас всю оставшуюся жизнь, — грустно сказала Натка.
— Натка, главное — выбраться отсюда, понимаешь, выбраться, а потом мы научимся жить с этим прошлым и делать вид, что ничего не было.
— Ирка, наверное, я теперь не смогу общаться с мужчинами. Мне постоянно будет казаться, что это торговцы живым товаром. Я буду считать себя ниже мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72