— Я бы этого не сказал. Выбирайся из машины и садись ко мне. Каждые пятнадцать минут этот квадрат объезжает полиция. Ты вся в крови, у тебя могут быть неприятности.
Я подняла голову и внимательно посмотрела на мордоворота. Если бы у него были поменьше габариты, то я бы назвала его симпатичным. На нем была объемная майка и шелковые шорты.
— Ты кто? — спросила я безжизненным голосом.
— Тебя интересует мое имя? Мне кажется, что сейчас не самое подходящее время для знакомства. Да отлепись ты от этого трупа! Я же тебе сказал: в любую минуту здесь может проехать полиция.
— С чего ты взял, что я могу тебе доверять?
— Мне кажется, что у тебя нет выбора. В принципе мне без разницы. Я могу сесть и уехать, выкручивайся сама.
— Не уезжай, — опомнилась я и вышла из машины.
Мордоворот в шортах сел на мое место и принялся выворачивать карманы покойника.
— Что ты делаешь?!
— Смотрю, чем здесь можно поживиться, — ответил мой новый знакомый, снимая с Толика золотую толстую цепь и пересчитывая пухлую стопку баксов.
— Но ведь это мародерство! Это подло — снимать с трупа золото и забирать деньги!
— Может быть. А что, убивать ни в чем не повинного парня не низко?!
Мой новый знакомый поднял пистолет, из которого я пришлепнула Толика, и небрежно сунул в карман.
— Я бы никогда не убила ни в чем не повинного человека. Он виноват, и очень сильно.
— Это твои проблемы. Я не хочу в них встревать. Садись в мою машину. Я могу тебя подвезти.
Я села в «Хонду», и мы выехали из арки.
— Ты откуда взялся? — поинтересовалась я.
— Проезжал мимо и услышал выстрелы. Громко стреляешь, непрофессионально.
— А я профессионально и не умею. Значит, ты подъехал на выстрел?
— Получается так.
— Это что, твое хобби — появляться там, где стреляют.
— Может быть.
— А почему?
— Потому что можно чем-нибудь поживиться и помочь таким барышням, как ты.
Твоему дружку-покойничку теперь без разницы, есть ли на нем цепь или нет, есть ли в его бумажнике баксы или нет.
— Тоже верно.
— Где тебя высадить?
— Сама не знаю. Я работаю в кабаре, но очень плохо знаю город. Вернее, совсем не знаю.
— Тогда хотя бы скажи, что находится рядом с твоим кабаре. Здесь кабаре в каждом квартале. Нужны опознавательные знаки.
— Неподалеку стоит телефон-автомат, и еще там очень светло от горящей рекламы.
Мордоворот усмехнулся и произнес:
— Тут все Токио светится в рекламах, а телефонов-автоматов как собак нерезаных. Придется покружить по городу, а ты давай смотри в окно, может, узнаешь свое кабаре.
Я взглянула на свое платье и чуть слышно сказала:
— Мне в таком виде нельзя. У меня все платье в крови.
Мордоворот покачал головой:
— Сейчас исправим. Придется остановиться у какого-нибудь магазина.
— Но уже ночь, — удивилась я.
— В Токио почти все магазины ночные, — успокоил он меня.
Вскоре мы остановились у небольшого магазинчика.
— Послушай, у тебя какой размерчик? — спросил меня мой новый знакомый.
— Сорок четыре — сорок шесть.
— Так сорок четыре или сорок шесть?
— Подойдет и то и другое.
— Что ж, тогда сиди в машине и носа никуда не высовывай.
Мордоворот хлопнул дверью и зашел в магазин. Я откинулась на спинку сиденья и смахнула слезу. Перед глазами стоял окровавленный труп Толика. Господи, неужели я смогла это сделать? Никогда раньше я никого не убивала. Думать о последствиях даже не хочется. Наверное, меня теперь будут мучить угрызения совести всю оставшуюся жизнь. Но почему это произошло именно со мной?
Подняв глаза, я увидела своего спасителя с небольшим пакетом. Сев в машину, он протянул мне пакет и улыбнулся. Я достала симпатичное платье на тоненьких бретельках, напоминающее сарафан.
— У тебя неплохой вкус.
— Старался.
Я повертела платье и обратилась к мордовороту:
— Послушай, а ты не мог бы отвернуться.
— Зачем?
— А ты сам не догадываешься?
— Нет.
— Я хочу переодеться.
— Ты хочешь сказать, что стесняешься? — усмехнулся он.
— Вот именно.
— Ты кабаре работаешь. Какие могут быть стеснения?
— В кабаре я просто танцую.
— Интересно, как это тебе удается, — съехидничал мордоворот и отвернулся в другую сторону.
Быстрым движением я стянула окровавленное платье и надела новое.
— Готово?
— Готово. Можешь поворачиваться. Что ж, неплохо. Давай свой наряд. Я выкину его на помойку.
Мне пришлось протянуть ему старое платье. Положив его в бардачок, мордоворот улыбнулся и завел машину.
— Давай, ищи родные стены.
Я стала вертеть головой, всматриваясь в здания. Вскоре мне это надоело. Повернувшись к мордовороту и внимательно посмотрев на него, я отметила, что он очень даже ничего.
— Тебя как зовут?
— Называй меня как хочешь.
— А если серьезно?
. — Какое имя тебе нравится больше?
— Идиот, — разозлилась я и уставилась в окно.
— Значит, называй Идиот.
Я не смогла сдержать улыбки. И угораздило же нас встретиться при таких обстоятельствах! Сложись все по-другому, я бы точно положила на него глаз. Широкие скулы и толстая шея делали его похожим на породистого пса. Я всегда делила мужчин на породистых и дворняг. Впрочем, дворняги тоже могли быть благородного происхождения. Просто им не повезло: жизнь не всякого погладит по головке. Таким дворнягам всегда хочется насыпать дорогого корма «Чаппи» и налить полную миску чистой воды. Да вот беда — отвадить пригретую псинку потом бывает очень тяжело. Что же касается моего нового знакомого, то он был весьма дорогой и ценной породы. Это я почувствовала сразу, хотя одет он был довольно просто и имел дурную привычку лазить по карманам у трупов. Может, у него родители-чемпионы и порода передалась ему по наследству? В том, что питался он дорогим кормом, я даже не сомневалась. Его кожа блестела, да и вид был холеный. В общем, парень хоть куда.
— Послушай, подруга, мы так будем до утра колесить. Ты что, совсем ничего не помнишь? — перебил мои мысли «чемпион».
— Помню. Там должен быть телефон, метрах в ста от заведения.
— Ты что, издеваешься? Тут телефонов на каждом углу по пять штук.
— А ты что, торопишься?
— Ну, как тебе сказать… Неожиданно для себя я взяла его за руку
и со слезами на глазах попросила:
— Помоги мне.
Он быстро отдернул руку.
— Я что, по-твоему, машину должен ногами водить? Чем я могу тебе помочь?
— Я попала в жуткую историю. Я хочу вернуться домой, но у меня нет ни паспорта, ни визы. Меня заманили сюда работать танцовщицей, а склоняют к проституции. Я больше так не могу! Помоги мне отсюда выбраться. Я в долгу не останусь, клянусь. Это мафия. Она контролирует каждый мой шаг. Я даже не могу дойти до посольства. Там тоже все схвачено. С сегодняшнего дня я являюсь убийцей, мне не к кому обратиться. Помоги, умоляю. Хочешь, я натурой с тобой рассчитаюсь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72