Неужели вы и в самом деле верите всей этой бессмыслице – будто убийца незаметно проник в дом и, затаившись, ждал, пока перестанет идти снег?
– Эта версия не хуже остальных, поскольку лучшей у нас нет, – широко улыбнулся Хедли. – К тому же свидетели тоже уверены, что мы так считаем. Наконец, я верю тому, что они рассказали. Кстати, нас интересует, есть ли следы от ног на крыше, так? Но к этому мы еще возвратимся. Так что вы там говорили о Дреймене?
– Начнем с того, что я вспомнил странное замечание мадам Дюмон. У нее как-то вырвалось, что она не понимает, зачем убийце было надевать раскрашенную маску, как это делает Дреймен в ноябрьскую карнавальную ночь. Я запомнил этот странный намек на чучело Гая Фокса и все удивлялся, что бы это значило. Со временем я совсем случайно, спрашивая у Менгена про Петтиса, употребил слова: «…одет, словно чучело Гая Фокса пятого ноября». Вы заметили тогда выражение ее лица, Хедли? Мое упоминание об одежде посетителя было для нее настолько же странным, насколько неприятным. Девушка промолчала. Она ненавидела того, о ком подумала в ту минуту. Кого?
– Припоминаю, – ответил Хедли, потирая лоб. – Видно было, что она кого-то подозревает или желает, чтоб его заподозрили. Вот почему я и спросил у нее об этом откровенно. Она, по сути, подвела меня к мысли, что убийца кто-то из жильцов дома. Правду говоря, на какое-то мгновение показалось, будто она намекает на свою мать.
– Намекала она меж тем на Дреймена. Вспомните: «Вы не разговаривали с Энни и с мистером Дрейменом тоже». – Доктор Фелл обошел вокруг столика с пишущей машинкой, Внимательно рассматривая стакан с молоком. – Мы должны увидеть Дреймена. Меня заинтересовал этот дармоед и старый приятель профессора Гримо, который принимает снотворные таблетки и пятого ноября надевает маску. Какие у него обязанности? Что он вообще делает в этом доме?
– Вы имеете в виду… шантаж?
– Нелепость, мой друг. Вы когда-нибудь слыхали, чтобы школьный учитель кого-то шантажировал? Нет, нет! Учителя слишком чувствительны к тому, что о них подумают люди. Профессия учителя имеет свои недостатки, я это по себе знаю, но учитель никогда не займется шантажом. Наверное, Гримо взял его по собственной доброте, но… – Доктор Фелл замолчал.
В противоположном углу комнаты открылась и закрылась дверь, за которой была лестница на чердак. От порыва холодного воздуха плащ у доктора Фелла надулся. В комнате появился закутанный большим шерстяным шарфом, с посиневшими от холода губами, довольный Миллз. Откинув голову назад, как это делают шпагоглотатели, он выпил молоко из стакана, протянул руки к огню в камине и сказал:
– Через люк на крышу я наблюдал за вашим детективом, джентльмены. Он несколько раз сползал, но… Извините, у вас есть для меня какие-нибудь поручения? Мне очень хочется вам помочь, но боюсь, я забыл…
– Разбудите мистера Дреймена, если даже придется облить его холодной водой, – нетерпеливо сказал старший инспектор. – А если мистер Петтис еще тут, то скажите, что я хочу его видеть. Что там нашел сержант Бейтс?
Ответил сам сержант Бейтс. Вид у него был такой, словно он только что вылез из сугроба. Тяжело дыша, он потопал ногами, сбивая снег, отряхнул одежду и, шатаясь, подошел к камину.
– Сэр, – начал он, – я могу присягнуть, что на крыше нет даже птичьих следов. Там вообще нет никаких следов. Я обследовал каждый фут. Я привязывал веревку к каждой дымоходной трубе и проползал вдоль всего водосточного желоба. Никаких следов ни там, ни около труб. Если кто-то и вылезал на эту крышу сегодня вечером, то он должен был быть легче воздуха. А теперь я пойду вниз и осмотрю задний двор…
– Но все же… – вырвалось у Хедли.
– Хорошо, – одобрительно сказал доктор Фелл. – А мы лучше пойдем и посмотрим, что там делают детективы в комнате профессора Гримо. Если Престон…
Стремительно открыв дверь, появился, словно по вызову, сержант Престон. Он перевел взгляд с Бейтса на Хедли и, немного волнуясь, доложил:
– Я задержался. Надо было отодвинуть и поставить на место все книжные шкафы. Ничего! Никакого тайного хода. Дымоход прочный, без каких-либо секретов. Дымоход идет под углом и имеет лишь два-три дюйма в разрезе… Что-нибудь еще, сэр? Парни работу закончили.
– Отпечатки пальцев?
– Отпечатков много, но… Вы открывали окно, сэр? На стекле отпечатки ваших пальцев. Я их знаю, сэр.
– Вообще я стараюсь своих отпечатков не оставлять, – прервал его Хедли. – Что дальше?
– Других отпечатков на стекле нет. А рамы и подоконники покрыты лаком. На них остались бы не только отпечатки пальцев, но и перчаток. Если бы кто-то не хотел оставлять следов, ему пришлось бы разогнаться и, ни к чему не прикасаясь, нырнуть из окна вперед головой.
– Благодарю! Довольно, – бросил Хедли. – Бейтс, идите осмотрите задний двор… Мистер Миллз, подождите! Пока Престон сходит и позовет мистера Петтиса, я хотел бы поговорить с вами.
– Кажется, все, что я вам рассказал, берется под сомнение, – саркастически усмехнувшись, проговорил Миллз, когда Бейтс и Престон вышли. – Уверяю вас, я рассказал правду. Вот тут я сидел. Посмотрите сами.
Хедли открыл дверь. В тридцати шагах от него в противоположном конце высокого полутемного зала была дверь в комнату профессора Гримо; на нее падал яркий свет из-под арки.
– По-моему, ошибиться невозможно, – буркнул старший инспектор. – А может, посетитель и правда не входил в комнату? Если принять во внимание то, что мы слышали, то можно сделать вывод: около дверей происходили не совсем понятные вещи. Я не думаю, что к этому была как-то причастна женщина – в маске или… Но вы же видели их одновременно. Во всяком случае, ужас, да и только!
– Ничего непонятного у двери не происходило, – искренне обиделся Миллз. – Я хорошо видел всех троих. Мадам Дюмон была справа от дверей, высокий посетитель – слева, а доктор Гримо – посредине. Посетитель вошел в комнату, закрыл за собой дверь и больше оттуда не выходил. Все это происходило не в полутьме. Невозможно было ошибиться в том, что посетитель был огромного роста.
– Я тоже не вижу оснований сомневаться, Хедли, – добавил доктор Фелл после паузы. – Версия, что посетитель мог выйти из комнаты через дверь, отпадает. Что вы знаете об этом Дреймене, мистер Миллз?
– Он в самом деле интересный человек, – сощурив глаза, тихим голосом ответил Миллз. – Но я знаю о нем не много. Он поселился тут за несколько лет до меня, по крайней мере так мне сказали. Отказался от работы учителя, ибо, несмотря на усилия врачей, начал терять зрение, хотя по виду… э-э… его глаз и не скажешь, что он почти слепой. Дреймен обратился за помощью к профессору Гримо.
– Профессор Гримо чем-то ему был обязан?
– Этого я не могу сказать. Как-то упоминалось, будто Они познакомились в Париже, где профессор Гримо учился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Эта версия не хуже остальных, поскольку лучшей у нас нет, – широко улыбнулся Хедли. – К тому же свидетели тоже уверены, что мы так считаем. Наконец, я верю тому, что они рассказали. Кстати, нас интересует, есть ли следы от ног на крыше, так? Но к этому мы еще возвратимся. Так что вы там говорили о Дреймене?
– Начнем с того, что я вспомнил странное замечание мадам Дюмон. У нее как-то вырвалось, что она не понимает, зачем убийце было надевать раскрашенную маску, как это делает Дреймен в ноябрьскую карнавальную ночь. Я запомнил этот странный намек на чучело Гая Фокса и все удивлялся, что бы это значило. Со временем я совсем случайно, спрашивая у Менгена про Петтиса, употребил слова: «…одет, словно чучело Гая Фокса пятого ноября». Вы заметили тогда выражение ее лица, Хедли? Мое упоминание об одежде посетителя было для нее настолько же странным, насколько неприятным. Девушка промолчала. Она ненавидела того, о ком подумала в ту минуту. Кого?
– Припоминаю, – ответил Хедли, потирая лоб. – Видно было, что она кого-то подозревает или желает, чтоб его заподозрили. Вот почему я и спросил у нее об этом откровенно. Она, по сути, подвела меня к мысли, что убийца кто-то из жильцов дома. Правду говоря, на какое-то мгновение показалось, будто она намекает на свою мать.
– Намекала она меж тем на Дреймена. Вспомните: «Вы не разговаривали с Энни и с мистером Дрейменом тоже». – Доктор Фелл обошел вокруг столика с пишущей машинкой, Внимательно рассматривая стакан с молоком. – Мы должны увидеть Дреймена. Меня заинтересовал этот дармоед и старый приятель профессора Гримо, который принимает снотворные таблетки и пятого ноября надевает маску. Какие у него обязанности? Что он вообще делает в этом доме?
– Вы имеете в виду… шантаж?
– Нелепость, мой друг. Вы когда-нибудь слыхали, чтобы школьный учитель кого-то шантажировал? Нет, нет! Учителя слишком чувствительны к тому, что о них подумают люди. Профессия учителя имеет свои недостатки, я это по себе знаю, но учитель никогда не займется шантажом. Наверное, Гримо взял его по собственной доброте, но… – Доктор Фелл замолчал.
В противоположном углу комнаты открылась и закрылась дверь, за которой была лестница на чердак. От порыва холодного воздуха плащ у доктора Фелла надулся. В комнате появился закутанный большим шерстяным шарфом, с посиневшими от холода губами, довольный Миллз. Откинув голову назад, как это делают шпагоглотатели, он выпил молоко из стакана, протянул руки к огню в камине и сказал:
– Через люк на крышу я наблюдал за вашим детективом, джентльмены. Он несколько раз сползал, но… Извините, у вас есть для меня какие-нибудь поручения? Мне очень хочется вам помочь, но боюсь, я забыл…
– Разбудите мистера Дреймена, если даже придется облить его холодной водой, – нетерпеливо сказал старший инспектор. – А если мистер Петтис еще тут, то скажите, что я хочу его видеть. Что там нашел сержант Бейтс?
Ответил сам сержант Бейтс. Вид у него был такой, словно он только что вылез из сугроба. Тяжело дыша, он потопал ногами, сбивая снег, отряхнул одежду и, шатаясь, подошел к камину.
– Сэр, – начал он, – я могу присягнуть, что на крыше нет даже птичьих следов. Там вообще нет никаких следов. Я обследовал каждый фут. Я привязывал веревку к каждой дымоходной трубе и проползал вдоль всего водосточного желоба. Никаких следов ни там, ни около труб. Если кто-то и вылезал на эту крышу сегодня вечером, то он должен был быть легче воздуха. А теперь я пойду вниз и осмотрю задний двор…
– Но все же… – вырвалось у Хедли.
– Хорошо, – одобрительно сказал доктор Фелл. – А мы лучше пойдем и посмотрим, что там делают детективы в комнате профессора Гримо. Если Престон…
Стремительно открыв дверь, появился, словно по вызову, сержант Престон. Он перевел взгляд с Бейтса на Хедли и, немного волнуясь, доложил:
– Я задержался. Надо было отодвинуть и поставить на место все книжные шкафы. Ничего! Никакого тайного хода. Дымоход прочный, без каких-либо секретов. Дымоход идет под углом и имеет лишь два-три дюйма в разрезе… Что-нибудь еще, сэр? Парни работу закончили.
– Отпечатки пальцев?
– Отпечатков много, но… Вы открывали окно, сэр? На стекле отпечатки ваших пальцев. Я их знаю, сэр.
– Вообще я стараюсь своих отпечатков не оставлять, – прервал его Хедли. – Что дальше?
– Других отпечатков на стекле нет. А рамы и подоконники покрыты лаком. На них остались бы не только отпечатки пальцев, но и перчаток. Если бы кто-то не хотел оставлять следов, ему пришлось бы разогнаться и, ни к чему не прикасаясь, нырнуть из окна вперед головой.
– Благодарю! Довольно, – бросил Хедли. – Бейтс, идите осмотрите задний двор… Мистер Миллз, подождите! Пока Престон сходит и позовет мистера Петтиса, я хотел бы поговорить с вами.
– Кажется, все, что я вам рассказал, берется под сомнение, – саркастически усмехнувшись, проговорил Миллз, когда Бейтс и Престон вышли. – Уверяю вас, я рассказал правду. Вот тут я сидел. Посмотрите сами.
Хедли открыл дверь. В тридцати шагах от него в противоположном конце высокого полутемного зала была дверь в комнату профессора Гримо; на нее падал яркий свет из-под арки.
– По-моему, ошибиться невозможно, – буркнул старший инспектор. – А может, посетитель и правда не входил в комнату? Если принять во внимание то, что мы слышали, то можно сделать вывод: около дверей происходили не совсем понятные вещи. Я не думаю, что к этому была как-то причастна женщина – в маске или… Но вы же видели их одновременно. Во всяком случае, ужас, да и только!
– Ничего непонятного у двери не происходило, – искренне обиделся Миллз. – Я хорошо видел всех троих. Мадам Дюмон была справа от дверей, высокий посетитель – слева, а доктор Гримо – посредине. Посетитель вошел в комнату, закрыл за собой дверь и больше оттуда не выходил. Все это происходило не в полутьме. Невозможно было ошибиться в том, что посетитель был огромного роста.
– Я тоже не вижу оснований сомневаться, Хедли, – добавил доктор Фелл после паузы. – Версия, что посетитель мог выйти из комнаты через дверь, отпадает. Что вы знаете об этом Дреймене, мистер Миллз?
– Он в самом деле интересный человек, – сощурив глаза, тихим голосом ответил Миллз. – Но я знаю о нем не много. Он поселился тут за несколько лет до меня, по крайней мере так мне сказали. Отказался от работы учителя, ибо, несмотря на усилия врачей, начал терять зрение, хотя по виду… э-э… его глаз и не скажешь, что он почти слепой. Дреймен обратился за помощью к профессору Гримо.
– Профессор Гримо чем-то ему был обязан?
– Этого я не могу сказать. Как-то упоминалось, будто Они познакомились в Париже, где профессор Гримо учился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61