Я хотел поговорить с вами совсем о другом. Разве вы не видите, что мы попали в неприятное положение: я хочу знать, что нам, черт возьми…
— Только без брани, Хью. Будь любезен. «Не зная, что сказать, он начинал браниться». Кажется, это Байрон.
Хью всегда относился к Байрону без особого энтузиазма, теперь же поэт упал в его глазах еще ниже.
— Хорошо. Но вернемся к нашим неприятностям. Признаюсь, что я сам во всем виноват, — но что вы мне посоветуете? Что я, по-вашему, должен делать?
— Что ты сам собираешься делать, мой мальчик?
— Сэр, я всю ночь думал над этим. По правилам элементарной порядочности следует сделать лишь одно. Если Чендлера арестуют, мы с Брендой пойдем к Хедли и расскажем правду.
Роуленд-старший прочистил горло. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и вертел очки на пальце.
— Ты уверен, что если вы расскажете правду, то вам поверят? — спокойно спросил он.
Хью внимательно посмотрел на отца:
— Но этот человек невиновен!
— Ты уверен, что невиновен, мой мальчик?
— Но…
— Чем старше я становлюсь, мой мальчик, тем больше поражаюсь трагической иронии жизни, — заметил Роуленд-старший с той долей банальности, которая даже для него была чрезмерной. — В данный момент я тебе ничего не посоветую. Ты слишком спешишь. Слишком спешишь. Мы ничего не должны делать в спешке, дабы не каяться на досуге. На основании своего долгого опыта я знаю, что полиция знает свое дело. Что же касается этого человека… э-э?…
— Чендлера. Артура Чендлера.
— Ах да. Чендлера. Так вот, его дело будет весьма сложным. Полиция убеждена в его виновности на основании ложных показаний. Но действительно ли он невиновен? Я склонен в этом усомниться. Предположим, что Чендлер совершил это убийство — убийство крайне подлое, странное и неестественное, — так вот, Чендлер совершил это убийство неизвестным нам способом. Он в безопасности. Улик против него пет. Но всплывают ложные показания, которые говорят о том, что этот человек все-таки виновен. Это и есть та трагическая ирония, которую я имел в виду, или же, говоря другими словами, мстительное Провидение. Правосудие должно свершиться, не так ли? А мы призваны служить Правосудию, Хью.
Хью смотрел на отца, стараясь переварить услышанное, затем закурил сигарету и сел напротив.
— Я не строю никаких предположений, — добавил Роуленд-старший, бросив взгляд на сына. — Ведь это тебе самому пришло в голову, что если, паче чаяния, всплывет правда, то твоя профессиональная карьера рухнет?
Последовало молчание.
— Меня это не заботит.
— Однако ты должен позволить мне позаботиться об этом. Мой мальчик, ты спешишь. О-очень спешишь.
— Но, сэр, послушайте. Неужели вы серьезно предлагаете мне держаться ложной версии, явиться на свидетельское место и отправить Чендлера на виселицу?
— Отнюдь нет.
— Так что же тогда?
— Единственное, что я предлагаю, — это ничего не делать в спешке. Тише едешь, дальше будешь. Если Чендлер виновен, что представляется вполне вероятным, — продолжал отец Хью, — нам следует рассмотреть все альтернативы. Мы должны выяснить, каким все-таки способом он совершил это дьявольское преступление, дабы в случае необходимости подготовить доказательство в подтверждение наших справедливых притязаний. Итак, какова ситуация?
Хью всплеснул руками:
— В том-то и беда. Ситуация чрезвычайно проста. Посреди теннисного корта лежит труп, и от него не идет никаких следов. Вот и все. Бренда подходит к нему и оставляет следы. В довершение всего мы сочиняем уйму небылиц, в результате чего вся эта чертовщина настолько запутывается, что никто ничего не может понять. Клянусь священными котами, я и сам ничего не понимаю. Кроме того, если Чендлер и совершил убийство, то каким способом?
— Он… э-э-э… акробат, как ты говоришь. Да?
— Да. Но даже акробат не наделен даром левитации. Он не может ходить по воздуху.
Роуленд-старший раскачивал очки на пальце.
— Нет, — вполне серьезно согласился он. — Такую возможность следует отбросить. В то же время меня поразило предположение, которое пришло тебе в голову, когда ты осматривал корт. — Маленькие жесткие глаза, блестевшие на маленьком, сморщенном личике, похожем на печеное яблоко, остановились на Хью. — Ты подумал, что убийца мог пройти по теннисной сетке, как по канату.
В душе Хью проснулась робкая надежда.
— Да, помню.
— Согласен, что при обычных обстоятельствах подобная возможность показалась бы нелепой. Но если допустить, что убийца — профессиональный акробат, столь ли она абсурдна?
— Ну…
— Опять-таки если допустить, что сетка достаточно прочна. Это надо проверить. Мой мальчик, я всегда говорил тебе — и буду рад, если этот урок ты запомнишь на всю жизнь — что в таких делах хорошая подготовка — половина победы. Твою догадку надо проверить. Отлично, проверим. Шеппи сейчас здесь. Пошлем за Шеппи.
В течение восемнадцати лет Шеппи служил старшим клерком в фирме «Роуленд и Гардслив» и пользовался особым доверием своих хозяев. По воскресеньям его постоянно приглашали на обед в одно к мистеру Роуленду, в другое к мистеру Гардсливу. Он всегда прибывал ровно в одиннадцать часов и читал «Обсервер» и «Санди таймс» в библиотеке, тем временем, как его босс читал те же газеты в кабинете. За восемнадцать лет он, как и его хозяева, немного усох и сморщился, в остальном же почти не изменился. Роуленд-старший приветствовал его с нахмуренным челом.
— Доброе утро, Шеппи, — сказал он. — Нам было бы интересно выяснить, возможно ли пройти через теннисный корт по верху сетки.
— Очень хорошо, сэр, — сказал Шеппи, ничуть не смущенный столь незначительной просьбой.
— Вы знакомы с Английским клубом лаун-тенниса?
— Я осматривал его территорию.
— Хорошо. Я бы хотел, чтобы вы сходили туда, взяв… — Он взглянул на Хью: — Есть ли какие-нибудь сведения относительно веса Чендлера?
— Нет. Но, судя по тому, что о нем говорили, я склонен думать, что это довольно здоровый малый.
— Ах, в таком случае, Шеппи, вам следует взять с собой Энгуса Макуиртера. — Энгус Макуиртер был разнорабочим. — Возьмите также стремянку. Я хочу, чтобы Энгус забрался на стремянку, ступил на сетку и попробовал по ней пройти. Ему не надо выделывать особых трюков. Нам надо только проверить, что станет с сеткой. Сегодня сыро, и не думаю, что на кортах будет много народу.
— Очень хорошо, сэр. Нам провести эксперимент на одном корте или на нескольких? Я заметил, что там около дюжины кортов.
— Я хочу получить все доступные статистические данные, — сказал Роуленд-старший, — относительно длины и прочности теннисных сеток. Вы начнете с первого корта и продержитесь, пока вас не поймают. Это все.
Когда Шеппи ушел, он снова повернулся к Хью:
— Я должен попросить, чтобы ты оставил меня на некоторое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Только без брани, Хью. Будь любезен. «Не зная, что сказать, он начинал браниться». Кажется, это Байрон.
Хью всегда относился к Байрону без особого энтузиазма, теперь же поэт упал в его глазах еще ниже.
— Хорошо. Но вернемся к нашим неприятностям. Признаюсь, что я сам во всем виноват, — но что вы мне посоветуете? Что я, по-вашему, должен делать?
— Что ты сам собираешься делать, мой мальчик?
— Сэр, я всю ночь думал над этим. По правилам элементарной порядочности следует сделать лишь одно. Если Чендлера арестуют, мы с Брендой пойдем к Хедли и расскажем правду.
Роуленд-старший прочистил горло. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и вертел очки на пальце.
— Ты уверен, что если вы расскажете правду, то вам поверят? — спокойно спросил он.
Хью внимательно посмотрел на отца:
— Но этот человек невиновен!
— Ты уверен, что невиновен, мой мальчик?
— Но…
— Чем старше я становлюсь, мой мальчик, тем больше поражаюсь трагической иронии жизни, — заметил Роуленд-старший с той долей банальности, которая даже для него была чрезмерной. — В данный момент я тебе ничего не посоветую. Ты слишком спешишь. Слишком спешишь. Мы ничего не должны делать в спешке, дабы не каяться на досуге. На основании своего долгого опыта я знаю, что полиция знает свое дело. Что же касается этого человека… э-э?…
— Чендлера. Артура Чендлера.
— Ах да. Чендлера. Так вот, его дело будет весьма сложным. Полиция убеждена в его виновности на основании ложных показаний. Но действительно ли он невиновен? Я склонен в этом усомниться. Предположим, что Чендлер совершил это убийство — убийство крайне подлое, странное и неестественное, — так вот, Чендлер совершил это убийство неизвестным нам способом. Он в безопасности. Улик против него пет. Но всплывают ложные показания, которые говорят о том, что этот человек все-таки виновен. Это и есть та трагическая ирония, которую я имел в виду, или же, говоря другими словами, мстительное Провидение. Правосудие должно свершиться, не так ли? А мы призваны служить Правосудию, Хью.
Хью смотрел на отца, стараясь переварить услышанное, затем закурил сигарету и сел напротив.
— Я не строю никаких предположений, — добавил Роуленд-старший, бросив взгляд на сына. — Ведь это тебе самому пришло в голову, что если, паче чаяния, всплывет правда, то твоя профессиональная карьера рухнет?
Последовало молчание.
— Меня это не заботит.
— Однако ты должен позволить мне позаботиться об этом. Мой мальчик, ты спешишь. О-очень спешишь.
— Но, сэр, послушайте. Неужели вы серьезно предлагаете мне держаться ложной версии, явиться на свидетельское место и отправить Чендлера на виселицу?
— Отнюдь нет.
— Так что же тогда?
— Единственное, что я предлагаю, — это ничего не делать в спешке. Тише едешь, дальше будешь. Если Чендлер виновен, что представляется вполне вероятным, — продолжал отец Хью, — нам следует рассмотреть все альтернативы. Мы должны выяснить, каким все-таки способом он совершил это дьявольское преступление, дабы в случае необходимости подготовить доказательство в подтверждение наших справедливых притязаний. Итак, какова ситуация?
Хью всплеснул руками:
— В том-то и беда. Ситуация чрезвычайно проста. Посреди теннисного корта лежит труп, и от него не идет никаких следов. Вот и все. Бренда подходит к нему и оставляет следы. В довершение всего мы сочиняем уйму небылиц, в результате чего вся эта чертовщина настолько запутывается, что никто ничего не может понять. Клянусь священными котами, я и сам ничего не понимаю. Кроме того, если Чендлер и совершил убийство, то каким способом?
— Он… э-э-э… акробат, как ты говоришь. Да?
— Да. Но даже акробат не наделен даром левитации. Он не может ходить по воздуху.
Роуленд-старший раскачивал очки на пальце.
— Нет, — вполне серьезно согласился он. — Такую возможность следует отбросить. В то же время меня поразило предположение, которое пришло тебе в голову, когда ты осматривал корт. — Маленькие жесткие глаза, блестевшие на маленьком, сморщенном личике, похожем на печеное яблоко, остановились на Хью. — Ты подумал, что убийца мог пройти по теннисной сетке, как по канату.
В душе Хью проснулась робкая надежда.
— Да, помню.
— Согласен, что при обычных обстоятельствах подобная возможность показалась бы нелепой. Но если допустить, что убийца — профессиональный акробат, столь ли она абсурдна?
— Ну…
— Опять-таки если допустить, что сетка достаточно прочна. Это надо проверить. Мой мальчик, я всегда говорил тебе — и буду рад, если этот урок ты запомнишь на всю жизнь — что в таких делах хорошая подготовка — половина победы. Твою догадку надо проверить. Отлично, проверим. Шеппи сейчас здесь. Пошлем за Шеппи.
В течение восемнадцати лет Шеппи служил старшим клерком в фирме «Роуленд и Гардслив» и пользовался особым доверием своих хозяев. По воскресеньям его постоянно приглашали на обед в одно к мистеру Роуленду, в другое к мистеру Гардсливу. Он всегда прибывал ровно в одиннадцать часов и читал «Обсервер» и «Санди таймс» в библиотеке, тем временем, как его босс читал те же газеты в кабинете. За восемнадцать лет он, как и его хозяева, немного усох и сморщился, в остальном же почти не изменился. Роуленд-старший приветствовал его с нахмуренным челом.
— Доброе утро, Шеппи, — сказал он. — Нам было бы интересно выяснить, возможно ли пройти через теннисный корт по верху сетки.
— Очень хорошо, сэр, — сказал Шеппи, ничуть не смущенный столь незначительной просьбой.
— Вы знакомы с Английским клубом лаун-тенниса?
— Я осматривал его территорию.
— Хорошо. Я бы хотел, чтобы вы сходили туда, взяв… — Он взглянул на Хью: — Есть ли какие-нибудь сведения относительно веса Чендлера?
— Нет. Но, судя по тому, что о нем говорили, я склонен думать, что это довольно здоровый малый.
— Ах, в таком случае, Шеппи, вам следует взять с собой Энгуса Макуиртера. — Энгус Макуиртер был разнорабочим. — Возьмите также стремянку. Я хочу, чтобы Энгус забрался на стремянку, ступил на сетку и попробовал по ней пройти. Ему не надо выделывать особых трюков. Нам надо только проверить, что станет с сеткой. Сегодня сыро, и не думаю, что на кортах будет много народу.
— Очень хорошо, сэр. Нам провести эксперимент на одном корте или на нескольких? Я заметил, что там около дюжины кортов.
— Я хочу получить все доступные статистические данные, — сказал Роуленд-старший, — относительно длины и прочности теннисных сеток. Вы начнете с первого корта и продержитесь, пока вас не поймают. Это все.
Когда Шеппи ушел, он снова повернулся к Хью:
— Я должен попросить, чтобы ты оставил меня на некоторое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58