— Интересно, где он сейчас, — сказал Ник. — У этого мальчика был характер, черт возьми! Люблю, когда у парня есть характер! Да, Китти, я не возражал, Боже упаси. Я знал, что он, бывало, не уходил из вашего дома раньше четырех утра. Знал, что ему это на пользу. От женщины, которая старше тебя, можно многому научиться. Вы понимаете? — Он поднял голову и подмигнул ей. — Ценный опыт, — продолжал Ник. — Хорошо, что это не могло помешать женитьбе мальчика. А я в этом уверен. В конце концов, Китти… э-э… мы с вами взрослые люди. Легкая интрижка, вот и все. Это не слишком серьезно. К тому же вы были слишком стары для него.
Глаза Китти расширились до невероятных размеров. Ее руки по-прежнему сжимали колени, и голова по-прежнему лежала на них.
— Если на то пошло, — сказала она, — то вы гораздо старше Бренды и разница в годах между вами куда больше, чем между мной и Фрэнком.
Инвалидное кресло заскрипело.
— Вы говорите, — продолжила Китти, и ее резкий голос громко прокатился по саду, — что мы взрослые люди. Возможно, в этих местах, кроме нас, вообще нет взрослых людей. Поэтому мы можем быть откровенны друг с другом, не так ли?
— Моя дорогая…
— Я видела, как вы на нее смотрели, Ник. Говорят, что когда-то вы были любовником матери. Хотите получить и дочь?
— А вы, оказывается, злобная ведьма, — воскликнул он.
— Когда необходимо, — согласилась Китти, — то да. Хоть я и не люблю этого. Я люблю красивые вещи, одежду, цветы; люблю, когда меня окружают счастливые люди. Но, как бы то ни было, случилось несчастье. Я слишком много пережила и поэтому имею большее право быть злобной ведьмой, чем любой из ваших знакомых. Я хочу знать. Вам надо было устранить Фрэнка, чтобы прижать Бренду к стене?
— Вы хотите сказать, что я убил Фрэнка?
— Не знаю. — Китти вздрогнула и подняла глаза к небу. Ник не возмутился и даже не обиделся. Левой рукой он настолько неловко отбросил огрызок яблока, что тот, ударившись об окно, отлетел к розовому кусту. Затем он заговорил с Китти таким вкрадчивым голосом, что та обернулась и внимательно посмотрела на него.
— За сегодняшний день я слышу это второй раз. Послушайте. За кого вы принимаете меня? Неужели вы полагаете, что я из кожи вон лез, да, да, из кожи вон лез — а, видит Бог, именно это я и делал, — чтобы поженить Бренду и Фрэнка лишь затем, чтобы убить его за месяц до свадьбы? Едва ли у меня будут собственные дети. Вы полагаете, что мне вообще не нужны дети? Вы полагаете, что я мог бы убить Фрэнка, именно Фрэнка, а не кого-нибудь другого?
Китти повела плечами:
— Нет, пожалуй, нет. И тем не менее странно, ужасно странно, что…
Пожалуй, она и сама не знала, что имела в виду, и непроизвольно протянула руку к его повязкам.
— Знаю, — сказал Ник. — В детективном романе убийцей неизменно оказывается калека, сидящий в инвалидном кресле. Если бы речь шла о детективном романе, я уже давно заподозрил бы сам себя. Неужели вы думаете, что я в таком состоянии способен летать над теннисным кортом? Да ведь я выпрямиться и то не могу без того, чтобы не опереться на здоровую руку. Да, черт побери, я инвалид. И переломы — отнюдь не симуляция. Они причиняют мне адскую боль. — Он глубоко вздохнул. — Хотите — верьте, Китти, хотите — нет. Но это правда. Что же касается Бренды, то позвольте мне в минуты слабости быть сентиментальным глупцом. Это все.
И вновь молчание. Ник настолько растрогался, что вынул платок и высморкался.
— Ну… — проговорила Китти.
— Знаю, что, заговорив о Фрэнке, я разбередил вашу рану.
— Но, Ник, факт остается фактом, ведь кто-то убил Фрэнка. Кто?
— Мистер Выскочка Роуленд, — заявил Ник. — И я знаю как… Ш-ш-ш!
Наверное, в своем споре они распалились больше, чем сами думали. На лицах обоих появилось виноватое выражение, когда они услышали скрип садовой калитки и из-под арки вынырнула голова сержанта полиции. Появление полицейского было встречено звонким лаем. В приоткрытую дверь дома проскользнул белый шнуровой терьер и, неистово виляя хвостом, бросился через лужайку. За ним мчался еще один шнуровой терьер, он с такой силой наскочил на первого, что обе собаки прянули в разные стороны и, проскочив свою цель, вынуждены были развернуться и бежать обратно. Собаки с блестящими, восторженными глазами и маленькими, как у важных правительственных чиновников, бородками буквально захлебывались от восторга. С радостным заливистым лаем они подпрыгивали, вертелись в воздухе, извивались всем телом, подобно восточным танцовщицам, отчего сержанту Макдугалу казалось, что с ним жаждет познакомиться не две, а целая дюжина собак.
— Миссис Бэнкрофт? Если не возражаете, суперинтендент Хедли хотел бы видеть вас на теннисном корте. И вас тоже, сэр, если это вас не затруднит.
— О!
Сержант Макдугал был человек добросовестный. Он засек время и подсчитал, что от теннисного корта до дома миссис Бэнкрофт всего десять минут ходьбы. Но он был к тому же человек заинтересованный; ему хотелось знать, что происходит на корте, однако его попытка поскорее доставить туда свидетелей успехом не увенчалась, поскольку собаки почувствовали к нему явную симпатию. Когда он вернулся со свидетелями, у него было чувство, будто он пропустил нечто важное.
Суперинтендент Хедли стоял на крыльце павильона и вытряхивал большой кожаный баул. Сержант Макдугал находился слишком далеко и не мог видеть его содержимое.
Издалека донесся голос Хедли:
— Вы совершенно правы, мисс Уайт, он почти пуст.
В ответ едва слышно прозвучал голос Бренды:
— Естественно. Но что вас в нем так заинтересовало?
— Ничего. Ничего. Я было подумал… — Хедли с грохотом забросил баул обратно в павильон. — Очень хорошо: я ошибся. — Он отряхнул руки.
Бренда стояла на своем:
— О чем подумали? Что вы имеете в виду?
— А вы не догадываетесь, мисс Уайт?
— Нет.
— Если бы баул был набит посудой, — сказал Хедли, — то весил бы гораздо больше. Фунтов тридцать. А мне не нравится вид этих следов, хоть и не знаю почему. Я было подумал, что если бы вы несли корзину с посудой, немного пошатываясь, то оставили бы следы именно такой глубины. Теперь вам все известно.
Здесь Хью не выдержал:
— Но, суперинтендент…
— Да, да, знаю, — прервал его Хедли. — И вот мой ответ: нет, я не думаю, чтобы кто-то выходил на корт, нагруженный целой тонной фарфора. Это было предположение, которое нуждалось в проверке. Вот и все.
— Ник! — прошептала Китти Бэнкрофт.
Они ожидали у южного конца корта и сквозь проволочную ограду смотрели в направлении павильона. В свете прожекторов люди на крыльце казались неясными пятнами. Когда сержант Макдугал отправился доложить об их приходе, Китти схватила Ника за руку.
— Так вот как это получилось, — выдохнула она. — Черт возьми, Ник, что происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58