— Какого пункта? — поспешно спросил Ник.
— Позже разъясним.
— Я хочу кое-что предложить вам, суперинтендент, — настаивал Ник почти ласково, — кто-кто, а Бренда никогда бы не убила мальчика. Хорошо, это принимаем. Но хочу вам сообщить, что Бренда ошиблась в одном. Она говорит, что убийца, должно быть, надел ее обувь и прошел в ней через корт. Так вот, я хочу сказать, что она ошиблась относительно размера туфель… или в чем-то еще. Настоящий убийца не надевал ее туфли.
— Почему нет?
— Разумеется, потому, что убийца — это молодой Роуленд, — сказал Ник. — Я говорю об этом, поскольку здесь все ясно как день.
— Похоже, вы абсолютно в этом уверены, сэр.
— Естественно, — сказал Ник. — Я намерен добиться, чтобы его повесили. Я посвящу этому каждую минуту оставшейся мне жизни, каждый пенс моего банковского счета и каждую клетку моего недюжинного мозга. Я твердо решил, что заставлю этого джентльмена пожалеть о том, что он появился на свет. Я буду знать о каждом его шаге. Он не скажет ни слова, которое я не запишу и не изучу. И если он выдаст себя хоть одним звуком… хоть одним, суперинтендент, — а, заметьте, так и будет, — не успеете вы и глазом моргнуть, как я передам его в ваши руки. Держу пари на что угодно. Когда дело дойдет до суда, держу пари, что я найду двадцать пунктов, которые он упустил из виду и которые докажут его вину. И я пожертвую полиции по двадцать фунтов на каждый из этих двадцати пунктов.
Здесь Хью едва не допустил вторую ошибку. Его поразила ненависть, звучавшая в голосе Ника, хоть он и был к чему-то подобному готов. Она потрясла его. В течение нескольких месяцев он смутно догадывался, что Ник очень похож на Фрэнка; Ник был воспитателем Фрэнка, его руководителем, его советчиком. Хью казалось, что он слышит самого Фрэнка, вернее, Фрэнка постаревшего, мудрого и изворотливого, словно змей.
Хью стоял в траве всего в ярде над их головами. Его порыв был чисто инстинктивным. Он собирался прыгнуть вниз и раз и навсегда разобраться с этой старой свиньей. Но он вовремя совладал с собой и остался стоять, держась рукой за дерево. Если бы он спрыгнул, то для Бренды все было бы кончено. Его версия убийства должна совпадать с версией Бренды. Но в том-то и дело, что он не имел ни малейшего представления, о чем она говорила Хедли.
«Спокойно!»
Он снова услышал голос Ника:
— Вы меня поняли, суперинтендент?
— Да. Думаю, понял.
— Ах, оставьте свой официальный тон. К черту. Не люблю я этого. — Ник теперь говорил скорее весело, чем раздраженно. — Я вас прошу лишь об одном: руководствоваться уликами и ничем иным. Вы же слышали, что сказала миссис Бэнкрофт. Он угрожал Фрэнку, так ведь?
— Очевидно, да, — согласился Хедли. — Как и Артур Чендлер.
— Э… э… о чем вы говорите? Что еще за Артур Чендлер?
— Приятель Мэдж Стерджес, — ответил Хедли. — Я вам говорил о нем. Когда ваш телефон не ответил, я заехал сюда по пути из местного отделения полиции, чтобы предупредить вас: Чендлера видели в здешних краях и от него можно ждать неприятностей.
Наступило молчание, нарушаемое нетерпеливым постукиванием по колесу инвалидного кресла.
Суперинтендент добавил несколько более резко:
— Но похоже, это вас не беспокоит.
— Я вас не понимаю.
— Вы спросили меня, — сказал Хедли, — что я думаю об этом случае. Пока я о нем ничего не думаю. Если мы не прекратим бессмысленную болтовню и не займемся делом, то никогда ничего не узнаем. Но одно я действительно заметил. Похоже, что Чендлер вас нисколько не беспокоит. Похоже, вы даже не даете себе труда изобразить потрясение, приличествующее прискорбному событию — а именно смерти Фрэнка Дорранса, — по поводу которой мы все, разумеется, выражаем вам соболезнования. Зато вас весьма беспокоит, что Роуленд пришел в ваш дом и влюбился в мисс Уайт. — Он повертел в пальцах нож. — А мисс Уайт влюбилась в Роуленда. — Он снова поиграл ножом. — Об этом я могу судить по ее словам, хоть это вовсе меня не касается. Интересно, почему вы так стремитесь убрать Роуленда с дороги?
Из горла Ника вырвался сдавленный вопль.
— Суперинтендент, вы что, с ума сошли?
— Нет.
— В таком случае, к чему вы клоните? Уж не думаете ли вы, что я питаю к Бренде некий интерес? В моем-то возрасте?
— Вовсе нет. Хотя сегодня днем меня очень поразило, как настойчиво вы твердили, что ей более чем прилично жить в вашем доме. Мне и в голову не приходило, что это может быть неприлично.
— Будьте любезны объяснить, на что вы намекаете.
Хедли заговорил с неожиданной мягкостью:
— Я просто предупреждаю, вот и все. Вы лелеяли планы относительно их союза — отлично. Смерть Дорранса разбила их — отлично. Но не дай Бог, чтобы из-за неприязни к Роуленду вы позволили себе ввести нас в заблуждение.
— Ах, вы имеете в виду ложные показания, — весело ответил Ник. — Нет, этого я делать не стану. У меня нет в этом необходимости.
— Отлично. Я не говорю, что Роуленд невиновен. Возможно, и виновен. Но если он станет лгать, мы достаточно быстро это обнаружим. А теперь вы сами поедете, пока не совсем стемнело и мы еще в состоянии хоть что-то разглядеть на корте, или мне вам помочь?
— Могу ли я выбраться отсюда?
Внизу послышалось шуршание шин и чавканье грязи. Инвалидное кресло резко рванулось назад и, слегка наклонившись, покатилось вниз по дороге. Ник его выровнял. В красноватом отсвете заката было видно его лицо.
— Не стоит беспокоиться из-за того, что темнеет, — сказал он. — На деревьях прожектора. Я их установил на случай, если молодежь захочет поиграть после наступления темноты. Если пожелаете, мы можем осматривать корт хоть всю ночь. А теперь, друг мой, послушайте меня. Первое, что мы сделаем…
Его голос становился все тише и наконец совсем замолк.
Хью стал медленно подниматься к дому.
Итак, начать придется с этих двух противников. Когда Хью увидел выражение лица Ника, его слегка замутило. Он не был уверен, кто из двух более опасен — Ник или Хедли. А Бренда своей ложью усугубила их и без того нелегкое положение. Относительно Ника это не имело значения, но что касается полиции — еще как имело.
Как далеко она зашла в своей лжи? Что именно сказала? У нее еще есть время отказаться от своих слов.
— Хью, — прозвучал из тьмы тихий шепот. Низкий, длинный фасад дома из побеленного кирпича был погружен во тьму, за исключением окна кухни, расположенной в цокольном этаже. Хью поднял голову и в окне второго этажа увидел Бренду. Она показывала рукой на окно гостиной. Он вошел в открытые стеклянные двери, и через мгновение Бренда оказалась рядом.
— Ты их не встретил, правда? — прошептала она в темноте. — Я хотела тебя предупредить, но не знала, как это сделать. Ты с ними разговаривал?
— Нет. Между прочим, я припрятал твой сломанный ноготь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58