Сначала дорога пролегала по хорошему, довольно новому шоссе, потом пришлось свернуть на более-менее ровную грунтовку, наконец начался разбитый проселок в сплошных колдобинах. Машина, привыкшая к ровному европейскому асфальту, жалобно стонала на каждом ухабе и давала хозяину понять, что долго такого издевательства не выдержит. Хорошо хоть, что погода стояла пока сухая и теплая, а через месяц-полтора, когда зарядят непрерывные дожди, здесь вообще невозможно будет проехать.
Зато по обе стороны дороги тянулись яблоневые сады удивительной красоты. Деревья были усыпаны спелыми плодами – темно-красными, золотистыми, нежно-розовыми…
За очередным поворотом перед Леней открылась маленькая унылая деревенька.
Десяток изб, разбежавшихся по берегу озера, явно давно нуждались в починке. Прохудившиеся крыши, осевшие венцы, окна, в которых часть стекол заменили фанеркой – может быть, и не по бедности, а оттого, что некому было заняться ремонтом.
Людей в деревне не было видно. Леня ехал по улице, но дорога была так разбита, что он пожалел машину, поставил ее на обочине и дальше отправился пешком.
Наконец возле одного из домов он увидел дряхлую старушонку, которая выговаривала драной грязно-белой кошке.
– Шалава ты, – кипятилась бабка. – Проститутка ты после этого. Вертихвостка облезлая. Опять с приплодом. Когда только успеваешь? Лучше бы, прохиндейка беспородная, мышей ловила, а то житья от них нет! Среди бела дня по горнице шляются, а тебе и дела нет.
Кошка вежливо слушала хозяйку, но посреди ее гневного монолога сгорбилась и принялась сосредоточенно умываться.
– Тьфу! – старуха отвернулась от вертихвостки. – Что тебе говори, что не говори, все как об стенку горох…
– Бабушка, – окликнул ее Леня, – не скажешь, где Уточкина живет, Анна Петровна?
– Ой! – старуха схватилась за сердце. – Напугал как! Ты откуда же взялся, автобуса-то не было?
– На машине приехал. Так где же Уточкина живет?
– На маши-ине? – протянула бабка то ли с уважением, то ли с недоверием. – А где ж твоя машина?
– Там, – Леня махнул рукой. – Так где же Анна Петровна?
– Кака-така Анна Петровна? – старуха недовольно сощурилась. – Нету здесь никого!
– Уточкина, Анна Петровна Уточкина! – Маркиз начал терять терпение.
– Так это, наверно, Нюрка! – сообразила наконец бабка. – А то я думаю – кака-така Петровна? Точно, это тебе Нюрка нужна!
– И где же она?
– Дак вон ее дом, буржуйки недорезанной! – старуха указала сухой костистой рукой в дальний конец деревни. – Вон тот, третий дом от поворота! Ее, богатейки!
Маркиз проследил за ее жестом и увидел дом, уже знакомый ему по двум фотографиям.
На фоне прочих изб, запущенных, полуразвалившихся, этот дом действительно казался нарядным и богатым, так что можно было понять прозвучавшую в голосе бабки завистливую неприязнь.
Леня подумал, что покойный Алексей Иванович Казаркин, должно быть, помогал деньгами своей родственнице, пусть даже и бывшей, а может быть, и присылал ей каких-нибудь мастеров, чтобы подновить домик.
Он поблагодарил рассерженную старуху и направился к дому Уточкиных.
Не только дом Анны Петровны приятно отличался от соседских. Сад ее тоже был ухожен, стволы яблонь выкрашены известью, дорожки аккуратно выметены, а перед самым домом цвели на клумбе поздние цветы – крупные сортовые георгины, астры, хризантемы, непритязательные, но яркие и нарядные бархатцы.
– Есть кто-нибудь дома? – крикнул Леня, остановившись перед калиткой. – Хозяйка!
Из-за дома медленно, опираясь на суковатую палку, вышла крупная пожилая женщина.
Неторопливо, с достоинством неся свое большое тело, она подошла к калитке, остановилась перед ней и уставилась на гостя. Массивное, в крупных складках лицо выглядело недоверчиво.
– Чего надо? – проговорила она наконец.
– Вы ведь – Анна Петровна? – спросил Леня, облокотившись на калитку.
– Ну, я Анна Петровна. И что с того?
– Мне бы с Толей поговорить!
– С каким Толей? Не знаю никакого Толи!
– С Толей Уточкиным, внуком вашим!
– Нету здесь никакого Толи! – Анна Петровна развернулась и сделала шаг к дому, но вдруг остановилась и сказала с раздражением: – И нечего тут шляться! Щас собаку отвяжу! Сказано тебе – нет тут никакого Толи! Ко мне давно уже никто из города не приезжает! Кому старуха нужна? А ты не шляйся здесь!
– Мне бы только два слова ему сказать, – просительным тоном проговорил Леня, – для его же пользы!
– Сказано – нет здесь никакого Толи! Проваливай, откуда приехал! – сердито проворчала старуха и побрела к дому.
Леня не поверил ей.
Слишком уж Анна Петровна рассердилась и перепугалась, когда он спросил ее о Толе. Да и потом – Толя ее родной внук, и она, как всякая нормальная бабушка, должна была оживиться, услышав его имя, и подробно расспросить о нем, а вместо этого – поспешно удалилась, прогнав незнакомого визитера и даже не задав ему ни одного вопроса…
Леня сделал вид, что уходит, а сам сделал круг по деревне и вернулся к дому Анны Петровны, обойдя его со стороны высокого озерного берега.
Здесь он спрятался за густым кустом боярышника и стал наблюдать за домом.
Ждать ему пришлось недолго.
Анна Петровна показалась в саду. Боязливо оглядываясь на калитку, она торопливо направилась на зады своего участка, именно в ту сторону, где прятался Маркиз. Теперь в ее движениях не было прежней торжественной медлительности, она спешила и волновалась.
На задах участка был хлипкий покосившийся сарайчик – должно быть, хозяйка держала там садовый инвентарь и прочие хозяйственные мелочи. Подойдя к этому сараю, Анна Петровна снова настороженно оглянулась и скрылась внутри. Как Леня ни прислушивался, как ни приглядывался, ему не удалось ни разглядеть, ни расслышать ничего интересного, только дважды что-то внутри сарая громко скрипнуло, как будто там открывали какую-то дверь с плохо смазанными петлями.
Хозяйка пробыла внутри минут двадцать и вышла, снова подозрительно оглядевшись.
Леня дождался, когда Анна Петровна вернется в дом, подождал для верности еще немного и выбрался из своего укрытия. Перемахнув через невысокий покосившийся забор, он подошел к сараю, открыл дверь и проскользнул внутрь.
Там было довольно темно, особенно после улицы. Дождавшись, когда глаза привыкнут к освещению, Леня огляделся.
Как он и ожидал, внутри сарайчика вдоль стен были составлены лопаты, грабли, тяпки и прочий нехитрый садовый инструмент. На полках лежали бумажные мешки с минеральным удобрением. Тут же стояли старый подростковый велосипед, тачка со сломанным колесом – в общем, все то, что хозяйке по небогатому деревенскому обиходу просто жаль было выкинуть.
Никаких признаков присутствия человека Леня не заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121