Лене не нравился ни один вид, ни другой. Она ненавидела свой город с его провинциальной скукой, с бесконечно дующими тоскливыми ветрами, покрывающими все вокруг угольной пылью и постепенно сводящими жителей с ума, с жестокими сибирскими зимами, ненавидела собственных родителей, которые ничего не делали, чтобы выбраться из этой дыры. Она с детства знала, что достойна большего. Чего именно – она только догадывалась, глядя на экран телевизора. Когда никого не было дома, Лена разглядывала себя в зеркале и мечтала, как пройдет по подиуму в роскошном платье… или поднимется на сцену, чтобы получить главную премию… неважно, за что, – лишь бы главную.
Однако пока ей приходилось довольствоваться сценой городского клуба, где она играла второстепенные роли в идиотских спектаклях. И даже эти роли ей давали исключительно из-за ее красоты и свежести, потому что никаких сценических талантов у Лены не наблюдалось.
Да еще и режиссер, старый козел, приставал, набивался в любовники, обещал устроить на большую сцену.
– Что же ты сам не устроился? – спрашивала его Лена.
Она знала, что на самом деле он ничего не может ей предложить. Как ничего не могут предложить все многочисленные местные ухажеры, не вызывавшие у нее ничего, кроме презрения.
Единственным мужчиной, которого она терпела, был ее брат. С Андрюшей ее связывали общие детские воспоминания, общие невзгоды, а самое главное – внутреннее сходство, которое они оба хорошо чувствовали. Так же, как и Лена, Андрей не выносил свой город, свое окружение, так же, как она, твердо знал, что достоин большего.
Нужно было перебираться в большой, настоящий город – в Москву или Петербург, а для этого нужны были деньги, хоть какой-то начальный капитал.
Идея пришла в голову Лене. Она всегда была более сообразительной.
– Посмотри, Андрюша, – сказала она брату, – вокруг так много одиноких стариков и старух, нуждающихся в помощи! Им трудно ходить в магазин, в аптеку, в сберкассу… Неужели ты не хочешь им помочь?
– Ты что, Ленка, – Андрей вылупил на нее глаза, как на сумасшедшую, – с дуба, что ли, рухнула? На солнце перегрелась? В тимуровцы решила податься?
– Какой ты ограниченный, братик! – протянула Лена. – Вот послушай, что я придумала…
И она изложила ему свой план.
Выслушав ее, брат пришел в восторг и немедленно взял назад свои слова о дубе и солнце.
Брат и сестра напечатали на принтере удостоверения социальных работников, вклеили в них свои фотографии и пошли по домам. Они звонили в квартиру, где жил одинокий человек, и предлагали помощь – сходить в магазин, заплатить за квартиру, в общем, все что нужно. Старики очень радовались, давали симпатичным ребятам деньги… и больше никогда их не видели.
Выбирали Скачковы районы, удаленные от своего дома, действовали осторожно и попались только через два месяца. Старуха, к которой они пришли, слышала от своей знакомой о мошенниках, а дома у нее гостил племянник, сержант милиции. В общем, брата и сестру взяли с поличным.
Их дело получило в городе огромный резонанс. Всех возмущал удивительный цинизм молодых мошенников, то, что они не постыдились обирать нищих и беспомощных людей. Андрей уже имел дело с милицией, попался как-то за мелкое хулиганство, поэтому ему дали больший срок и отправили на зону. Лена разжалобила судей слезами, невинным взглядом, уверила, что ее саму мучила безнравственность содеянного, что пошла она на преступление только под давлением со стороны жестокого брата, чуть ли не под угрозой побоев. Ей дали меньше, только два года принудительных работ.
Эти два года тянулись невыносимо долго, а когда срок закончился – Лена немедленно уехала в Петербург. Больше она не могла выносить свой затхлый город, тем более что многие оглядывались на нее, показывали пальцами – мошенница! Может быть, это ей только казалось, но, так или иначе, Лена не могла здесь больше находиться ни одного дня.
В Петербурге у нее жила дальняя родственница. Особенного восторга при появлении Лены она не испытала, разрешила пожить месяц-другой, пока не найдет работу и не устроится как-то с жильем. Работы в городе было много, но вся такая, от которой Лену трясло: или штукатуром на стройке, или продавцом в магазине, бр-р! Целый день на ногах, да еще улыбайся отвратительным покупателям! Да еще хозяева и начальники лапают, норовят затащить в постель… а дать за это ничего стоящего не могут!
Так Лена маялась месяц, второй, третий. Тетка смотрела косо и спрашивала, когда же дорогая племянница наконец съедет с квартиры.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но как-то Лена пришла в кастинговое агентство, набиравшее девушек для какой-то рекламной компании. Девиц набралось множество, пока одних оформляли, другие курили и болтали в коридоре. В это время из соседнего офиса вышла небольшая группа солидных мужчин. Особенно выделялся один из них, на которого остальные смотрели снизу вверх, ловили каждое его слово… Проходя мимо Лены, мужчина задержался. Лена держала в руке сигарету и собиралась у кого-нибудь прикурить. Мужчина вытащил из кармана тяжелую золотую зажигалку и поднес ей огонек.
– Как тебя зовут?
Лена представилась.
– Поедешь со мной, – повелительно бросил он.
– Никуда я с тобой не поеду, – ответила она решительно, чувствуя, что от ее ответа зависит все будущее.
– Ишь ты какая! – он уважительно усмехнулся. – А замуж за меня пойдешь?
Так она стала женой Бориса Крайневского.
Однако очень скоро Лена поняла, что выйти замуж за богатого, даже очень богатого человека – это полдела. Даже гораздо меньше. Она узнала, как много жен перебывало в замке этого Синей Бороды. А самое главное – узнала, что ни одна из его прежних жен не смогла унести в клюве миллионов. Даже та, которая родила Крайневскому единственного сына. Выдерживать олигарха оказалось трудно, очень трудно, а все, на что она могла рассчитывать после развода, – это небольшая квартирка в спальном районе да очень скромный счет в банке.
Лена хотела большего, гораздо большего.
И тут появился ее брат.
Лена вышла из своего «Мерседеса», остановившегося возле дорогого бутика на Невском, и сделала несколько шагов, когда навстречу ей метнулся высокий отвратительно одетый мужчина. Лена уже сделала знак охраннику, как вдруг узнала Андрея. Охранник уже заломил парню руку и, когда хозяйка скомандовала отбой, был явно разочарован.
Андрей отсидел свои три года от звонка до звонка. Он был неглуп (в сравнении с серой уголовной массой), исполнителен и смог произвести хорошее впечатление на одного из местных авторитетов, входившего в группировку знаменитого Винта. Когда Андрей вышел на свободу, его представили Винту, и тот, присмотревшись к парню и наведя о нем справки, поручил серьезное дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121