– Пустите его, пустите! Он от Юрочки! Пускай он все расскажет!
– Да что несешь-то, дура! – разозлилась старуха. – Велели тебе тихо сидеть, так и сиди. Жди, когда Юрка придет и тебя вызволит!
Леня по ту сторону двери очень обрадовался. Он уверился, что покойный Бурыгин действительно спрятал невезучую горничную у своей бабушки, или тетки, или кем там старуха ему приходилась. За дверью боролись, и кажется, молодость одерживала верх. Вот дверь закрылась, но только для того, чтобы снять цепочку. Леня толкнул дверь и осторожно вошел в прихожую. Прямо перед ним стояли две женщины, одна – та самая старуха, с которой он уже общался через цепочку, вторая – среднего роста, лет тридцати, а может, чуть постарше. Эта была всклокочена, глаза красные, чувствовалось, что она в последнее время часто плачет и вообще находится в крайней степени раздражения и тревоги.
– Ну вот, не послушала меня, получи теперь! – крикнула старуха. – Если тебя убивать будут, я и рукой не двину!
– Пускай лучше сразу убьют, чем с вами дальше здесь, как в склепе, сидеть! – завизжала молодая. – Только и сижу как привязанная возле телефона, скоро на шнуре удавлюсь!
– Тихо, женщины! – решительно сказал Маркиз. – Никто вас убивать не собирается. Вы, Варвара Степановна, кем Юрию приходитесь?
– А тебе-то что за дело? – проворчала старуха. – Ну, тетка я ему двоюродная…
– С дурными вестями к вам пришел, – Маркиз повесил голову, – Юрия-то убили третьего дня…
– Убили! – заверещала было Лизавета, но Леня быстренько подхватил ее под руку и протащил на кухню.
Старуха наблюдала за ним одобрительно, очевидно, ей понравились его решительность и оперативность. Сама она и не думала орать и падать в обморок. На кухне Леня бросил рыдающую Лизавету на стул и побрызгал на нее холодной водой из стакана.
– Тихо ты, – недовольно буркнула старуха, – всех соседей оповестить решила? А ты откуда знаешь, что с Юрием случилось? – она повернулась к Лене.
– Да уж знаю, не стал бы вам про такое врать…
– Кто тебя знает, – старуха удалилась в комнату, и Леня услышал, как она с кем-то разговаривает по телефону.
За это время Маркиз успел вытереть мокрую Лизавету вышитым кухонным полотенцем, встряхнуть ее и налить кипяченой воды из чайника. Вернулась старуха мрачнее тучи.
– Верные твои слова, – кивнула она Лене, – я его жене бывшей звонила, она-то, ясное дело, в курсе. Мы с ней не ладили, вот она мне и не сообщила. Завтра похороны.
Лизавета прерывисто вздохнула, собираясь снова зарыдать, но Леня поглядел грозно, и она замолчала. Маркиз сел возле двери, так чтобы видеть обеих своих собеседниц. Собственно, старуха молчала, а Лизавета только тяжко вздыхала, посматривая на Леню.
– Ну? – наконец спросил Маркиз. – Так и будем молчать?
– А что делать-то? – в глазах Лизаветы показались слезы. – Совсем я теперь пропала… Юрочку убили, и меня убьют.
– Сама виновата! – буркнула старуха. – Меньше болтать нужно.
– Это раньше язык за зубами нужно было держать, а теперь давай, девушка, рассказывай, как дошла ты до жизни такой, – предложил Леня, – может, я помогу тебе из этой передряги выпутаться.
– Ага, с чего это вдруг? – усмехнулась старуха, не давая Лизавете вставить ни слова. – С каких таких пряников ты ей помогать станешь?
– А с таких, уважаемая Варвара Степановна, что мне от нее информация нужна, – честно признался Маркиз, он понял, что с этой бабкой лучше не вилять в разговоре, – так что я предлагаю честный и взаимовыгодный обмен: помощь в обмен на информацию.
Старуха решительная, вон как зонтиком ткнула, до сих пор нога болит.
Несмотря на явное противостояние старухи, Лизавета решилась говорить, скорей всего осознала, что у нее нет другого выхода, а может, от природы была такая разговорчивая.
– Ну, в общем, – начала она прерывисто, – так-то он, Юрочка, из себя, конечно, неказистый был мужчина. Росту маленького, прихрамывает… Нога у него, что ли, в детстве сломана была…
Маркиз потер собственную ногу и встревожился, не станет ли и он теперь прихрамывать. Еще не хватало такой приметы при его-то работе!
– Но зато внимательный такой, – продолжала Лизавета, – руку в транспорте подает, цветы, духи, подарки разные… ухаживает, в общем. Ну, надо сказать, умел он к женщине подход найти… Ну я и подумала, что так-то с ним быть радости никакой, перед подружками особо не похвастаешься, а вот если замуж…
– Замуж! – передразнила старуха. – Все вы замуж хотите, как ненормальные, хоть за кого, хоть за черта с рогами, лишь бы на двух ногах ходил и штаны носил! А того ты не знала, что Юрке-то первая жена такая стерва первостатейная попалась, что на веки вечные зарекся жениться! Так мне и сказал: я, говорит, тетя Варя, без баб как-нибудь проживу. От них, говорит, одни неприятности, так что жениться больше ни за что не стану!
– Ближе к делу! – не выдержал Леня. – Так мы до утра тут проговорим, а я занятой человек. Это ты ему про яйцо наболтала?
– Вот я же и говорю! – обрадовалась старуха. – Кто ее за язык тянул? Молчала бы, так, может, и Юрка бы сейчас жив был! Так нет же, непременно ей требуется языком трепать!
– Это бы еще ладно, – согласился с ней Леня, – ну, сказала так сказала, вырвалось ненароком, а вот зачем ты его в дом хозяйский запустила, чтобы он на это яйцо поглядел?
Ведь не могла не догадаться, что интерес у него к тебе не любовный, а чисто деловой.
– Ну сначала про яйцо случайно вышло, – Лизавета неожиданно успокоилась и начала обстоятельный рассказ, – а потом он так в меня вцепился, стал расспрашивать, я и поняла, что не то что-то в наших отношениях…
– Э-эх! – старуха в сердцах махнула рукой. – Виданное ли дело, мужика в хозяйский дом впустить! Люди тебе доверились, хорошие, между прочим, деньги платили…
– Потом Юра пропал дня на три… – продолжила Лизавета, неприязненно покосившись на старухину спину.
«Это когда он Мюнцеру обо всем рассказал, а тот получил от своего начальства инструкции привлечь к делу нас с Лолкой, – сообразил Маркиз, – видно, зависть Бурыгина взяла – как это, он все разведал, а страховую премию кому-то другому отдадут…»
– А когда вернулся, – продолжала Лизавета, – то как подменили его. Мне в любви признался, сказал, что хочет жениться, только денег у него, говорит, нету, и жить негде. Ну, в общем, слово за слово, рассказал мне про это яйцо, что хозяин, мол, его сам у себя украл, а теперь хочет страховку получить – сумасшедшие деньги! И что если его на этом деле прищучить, то страховая компания выплатит тому человеку премию в размере десяти процентов. И если я ему помогу, то он со мной поделится, а лучше деньги не делить, а вложить куда-нибудь, в какое-нибудь надежное предприятие, да там еще останется, чтобы дом приличный купить и вообще хозяйством обзавестись… Ну я и согласилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121