Только что шел прямо передо мной, неуклонно приближаясь к решетке и вращающимся за ней лопастям, — и неожиданно исчез, словно сквозь землю провалился.
Но мы и так уже находились под землей, в подвале, так что проваливаться нам как будто некуда…
Я не успела додумать эту мысль до конца, потому что, сделав следующий шаг, потеряла почву под ногами. В буквальном смысле слова — у меня под ногами оказалась пустота, я провалилась в какой-то темный проем. В следующую секунду я поняла, что скольжу вниз по гладкой наклонной трубе, вроде тех, какие устанавливают в аквапарках и на пляжах морских курортов. Только там эти трубы делают из прозрачного пластика, и, съезжая по ним, ты видишь пальмы, голубое небо и теплое ласковое море, в которое и погружаешься в конце пути.
Здесь же труба была металлической, совершенно непрозрачной, и, прокатившись по ней, я плюхнулась не в теплое море, а на что-то тоже довольно теплое, но явно живое и очень недовольное.
То, во что я врезалась в конце полета, громко выругалось, откатилось в сторону и оказалось Антоном Степановичем Мельниковым.
Он проделал путь по трубе прежде меня и не успел вовремя отскочить, чтобы освободить место для моего приземления.
Во всяком случае, налетев на Карабаса, я обошлась без повреждений, совершила, так сказать, мягкую посадку. Впрочем, и он, ощупав себя, убедился, что ничего не сломал.
Придя в себя, я огляделась по сторонам, пытаясь понять, куда мы попали. Судя по тому, как долго мы скользили в глубину, можно было предположить, что мы находимся в аду. Как и положено в аду, здесь было удивительно жарко. Кроме температуры в пользу этой гипотезы говорили мрачные красноватые отсветы, пляшущие на тоскливых темно-серых стенах просторного помещения. Для полноты сходства не хватало только чертей. Но и они вскоре обнаружились в дальнем конце помещения — два подозрительных субъекта в темных робах, с закопченными адским пламенем лицами, удивленно разглядывали нас с Антоном.
— Где это мы? — вполголоса спросила я Антона Степановича.
— Это ведомственная котельная, — ответил он и показал на огромную топку, в которой с ровным гудением полыхало пламя. За этой топкой, вероятно, и присматривали те двое, кого я приняла за чертей.
Судя по всему, они были удивлены не меньше нашего. Действительно, что могли подумать эти истопники, когда к ним в котельную свалились две крайне подозрительные личности в мятой и перемазанной пылью одежде?
— Видишь, Артемий, — проговорил один из них, постарше и покрупнее. — Видишь, как много чудес преподносит природа пытливому уму, который не ленится наблюдать за событиями и отмечать их в своей памяти? Только что здесь никого не было, кроме нас с тобой, и вдруг, откуда ни возьмись, появились эти два мажора! Что означает сие явление? Оно означает, что все вокруг нас — порождение нашего ума и ничего нет за его пределами! — Он потянулся к стоящей рядом с ним допотопной пишущей машинке и торопливо застучал на ней — видимо, запечатлел для потомков поразившую его мысль.
— А я так думаю, Арсений, — возразил ему более молодой и более плюгавый коллега. — Я так думаю, что мы с тобой травки перекурили, оттого нам и мерещится всякая гадость! И на самом деле нету здесь никого, кроме нас с тобой, потому что откуда здесь кому-нибудь взяться? А два эти мажора — обыкновенные глюки. Так что надо нам, Арсений, сокращать количество потребляемой травы, а то в следующий раз такое увидим, что вовсе спать перестанем…
— Вот и видно сразу, Артемий, что ничего ты не понимаешь! — возмущенно перебил его старший товарищ, оторвавшись от пишущей машинки. — Если бы эти двое были глюки, то разве бы мы с тобой могли видеть их одновременно? Когда это ты слышал, чтобы у двоих людей были одинаковые видения?
— Ну вот же они! — воскликнул Артемий, указывая на нас. — А если ты сомневаешься, что они нам мерещатся, я их сейчас чем-нибудь проткну…
Мне совсем не хотелось, чтобы меня протыкали. Я решила доказать, что не являюсь галлюцинацией, а заодно выяснить, как выбраться из этого мрачного подземелья. Шагнув ближе к истопникам, я вежливо поинтересовалась:
— Мужчины, где у вас выход?
— Ой! Разговаривает! — Артемий испуганно попятился. — Первый раз вижу… то есть слышу, чтобы глюк разговаривал!
— Ты же видишь, с ними не договоришься! — окликнул меня Антон. — Они уже до полного бесчувствия докурились! А выход отсюда я и без них найду! — Он подхватил меня за локоть и потащил мимо топки, мимо ошарашенных истопников, к низкому проему, который вел в соседнее помещение.
Там было прохладнее.
Возле стены стоял узкий девичий диванчик, аккуратно застеленный клетчатым пледом — видимо, на нем по очереди отдыхали истопники. Рядом с диванчиком находилась унылая больничная тумбочка, на которой одиноко красовалась наполовину пустая бутылка водки.
А еще чуть дальше виднелась металлическая лесенка, которая вела к потолку и дальше — в квадратный люк, аккуратно прорезанный в этом потолке.
Антон встал на нижнюю ступеньку лестницы и бодро полез наверх, сделав мне знак следовать за ним.
Я полезла за Антоном, невольно удивляясь, как спускаются и поднимаются по этому трапу истопники, учитывая то, что они явно налегают не только на водку, но и на травку, что вовсе не способствует поддержанию физической формы.
Однако все обошлось, мы вылезли наверх и оказались во в меру грязном и вонючем полуподвале, из которого на вольный воздух вела обычная дверь, закрывавшаяся изнутри на допотопный железный засов. Народу на улицах встречалось порядочно, я поймала на себе несколько недоуменных взглядов: погода отличная, люди гуляют после работы, а тут двое каких-то замурзанных типов идут, и не понять — то ли они в канаве валялись, то ли такси с мусоровозом перепутали. Настроение испортилось, и я обратилась к Карабасу излишне раздраженным тоном:
— Вы хотя бы позвонили этой вашей родственнице… как ее… тете Глаше?
— Во-первых, не тете Глаше, а тете Маше, — поправил меня Мельников, — во-вторых, она мне вовсе не родственница, она — подруга моей покойной тетушки, а в-третьих… — его голос зазвучал несколько смущенно, — я не помню номер ее телефона… да он наверняка поменялся… вот адрес — очень хорошо помню, правда… только зрительно. Во всяком случае, не сомневайся, я ее квартиру запросто найду!
— Вам не кажется, что нагрянуть к пожилому человеку без предупреждения — не очень-то вежливо? Вы уверены, что она откроет вам дверь? В наше время люди стали не очень-то гостеприимны! Тем более что она, по вашим собственным словам, даже не родственница?
— Да что ты! — с неумеренным энтузиазмом воскликнул Антон. — Тетя Маша мне как родная! Больше чем родная! Вот увидишь — она будет мне очень рада!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72