Она как сумасшедшая танцевала на вершине горы, там был огонь, Пол! Пол, это был сон?
- Нет, парень. Я сам это видел. Успокойся, мы поговорим позже. Вот сушеная рыба на завтрак.
- Ах! Я... я вспоминаю! И она упала! Я...
Но больше я не хотел слушать бред, и я резко сказал:
- Гарри! Слушай меня! Ты ребенок или мужчина?
Говори нормально или заткнись. И не ной, как дурак.
Будь мужественным.
Это жестоко, но так было надо. И это сработало.
Мы помолчали, потом он спокойно сказал:
- Ты меня хорошо знаешь, Пол. Только... если бы это была не Дезире... я бы проглотил это. Я, наверное, был болен.
Бедный парень! Я хотел взять его руку в свою и извиниться. Но это сослужило бы плохую службу, и я просто сказал:
- Да, небольшая лихорадка. Но теперь ты в порядке. Сейчас ты должен поесть и попить. Не слишком разнообразно, но лучше, чем ничего.
Я принес поднос и сосуд с водой, сел рядом с ним.
Но он хотел говорить о Дезире, а я смеялся над ним.
Мало что можно было сказать, но он с надеждой пожимал мою руку и был очень благодарен, когда я сказал, что ее исчезновение могло быть каким-то трюком.
- Мы должны ее найти, Пол.
- Да.
- Прямо сейчас.
Но я был против.
- Нет, мы должны подождать. Сейчас мы совершенно беспомощны, потому что долго голодали. Мы сейчас как дети, если дойдет до драки. Попробуй встань.
Он встал на четвереньки и упал на землю.
- Видишь. Сейчас идти глупо. Конечно, они сейчас за нами наблюдают, каждую минуту. Мы должны ждать.
Он в отчаянии застонал.
Как-то проходили утомительные часы.
Гарри молча лежал, но не спал. Время от времени он задавал мне какой-нибудь вопрос, скорее для того, чтобы услышать мой голос. Мы ничего не слышали о своих врагах и не видели их, все говорило о том, что мы одни, но опыт показывал, что это было не так.
Я полуосознанно размышлял о характере и природе этого племени гномов.
Было ли возможным, что они были потомками инков, выдворенных из Хуануко Эрнандо Писарро и его конниками четыреста лет назад? Тогда я уже был уверен в этом, а скоро моя вера была подкреплена доказательством.
Возникали и другие вопросы. Почему они не говорили? Что они клали в урны, чтобы поддерживать огонь?
Откуда приходил воздух для десятков тысяч легких? Почему за все эти века они не вышли наружу?
На некоторые вопросы я ответил сам, другие остались во мне на месяцы, пока я не приобщился к более глубоким знаниям, чем располагал в тот момент. Было нетрудно догадаться, что для скрытых отложений гор требовалась только одна искорка, чтобы зажечь их.
Природа еще не готова встретить человека в таких диких местах. Здесь постоянно случаются оползни и камнепады, подземные потоки идут от восточных Кордильер и впадают в Тихий океан со стороны другого склона.
А воздух циркулирует в проходах, так же как и вода.
Их молчание было необъяснимым, видимо, так влияло на них окружение. Я и раньше говорил об эхе, которое следовало за каждым звуком, если это был не шепот. Иногда оно было буквально оглушающим.
Природный эффект, отразившийся на многих поколениях, который нес опасность и неудобство, видимо, заставил их замолчать и привел к потере способности говорить. Я был рад этому, ведь даже женщины не говорили! Но это еще впереди.
Некоторое время я был занят этими размышлениями, они меня хоть как-то развлекали. Но вовлечь Гарри в дискуссию оказалось невозможным. Его разум был каким угодно, но только не научным, и он был полностью охвачен страхом за Дезире. И было лучше, что Гарри волновался за нее, а не за себя.
Наши шансы спасти ее или выбраться самим были очень маленькими. От одного страха мы избавились - потомки инков не были каннибалами, но конец мог наступить и по-другому, и так же нелицеприятно. То, что они нас не связали, говорило о том, что они постоянно за нами наблюдают.
Часы шли. Регулярно нам приносили еду, и мы опустошали поднос, сохраняя то, что мы не могли съесть, в наших пончо.
Еда была одна и та же - сушеная рыба, твердая, как кожа, и с резким вкусом. Я попытался донести до одного из них, что неплохо было бы сменить диету, но или он не понял, или не захотел.
Постепенно к нам вернулись силы. А с ними и надежда. Гарри стал нетерпеливым, рвущимся к действиям. Я ждал двух вещей. Первое: отложить побольше еды, чтобы ее хватило на много дней, если мы убежим, и второе: глаза должны были привыкнуть к темноте.
Мы уже могли кое-что видеть, легко различали формы тех, кто нам приносил еду и воду, когда они были в десяти метрах от нас. Но мы, видимо, находились в большой пещере, так как мы нигде не видели стен, и мы боялись изучать ее, поскольку могли спровоцировать их нас связать.
Но Гарри так настаивал, что в конце концов я согласился на расследование. Осторожность казалась ненужной. Мы привязали тяжелые от еды пончо к спине и пошли через пещеру.
Мы шли медленно, напрягая глаза. Конечно, это глупо, кругом была темнота, но мы шли, как могли, бесшумно.
Внезапно метрах в шести перед нами показалась стена. Я тронул Гарри за руку, он кивнул. Мы подошли к стене, потом повернули направо и пошли вдоль нее, ища проход, который бы означал путь к свободе.
Я заметил темную линию, которая шла от стены с ее верха и исчезала в земле. Я подумал, что это просто другая порода камня, темнее, чем вся стена. Но что-то мне показалось странным, и я присмотрелся.
Я резко остановился, потом подошел к стене и увидел, что темные линии не были частью стены вообще.
И тут я не смог сдержать смеха. Это было слишком смешно.
Эта черная линия вдоль стены была рядом сидевших инков! Они там сидели, молча, не двигаясь. Хоть мой смех и раскатился по пещере, они не подали ни единого знака, что слышали или видели нас. Но было очевидно, что они наблюдали за каждым нашим движением.
Ничего не оставалось, как отступить. С ножами мы проложили бы себе путь, но мы были безоружны и уже знали, как они сильны.
Гарри отнесся ко всему по-философски. Я же все еще смеялся. Мы нашли свое прежнее место по подносу и сосуду, которые опустошили до того, как идти.
Вскоре Гарри сказал:
- Я скажу тебе, кто они, Пол; они - жабы. Просто жабы. Ты их видел? Черти! И боже, как они воняют!
- Это, - ответил я, - является эффектом...
- К черту твою минералогию и антропоморфизм, или как это называется. Меня не волнует, почему они так воняют. Я только знаю - как сказал Киплинг, - что они отвратительны. Там сидят эти сволочи, мы сидим здесь.
- Если бы видеть... - начал я.
- И чем бы это помогло? Мы могли бы драться?
Нет. Они снесут нас в секунду. Это что, был король, в пещере?
- Да. На золотом троне. Маленький уродливый черт - самый отвратительный.
- Да уж. Вот поэтому-то он и король. Он что-нибудь говорил?
- Ни слова. Только выбросил вперед руку, и нас вынесли.
- Почему они не разговаривают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
- Нет, парень. Я сам это видел. Успокойся, мы поговорим позже. Вот сушеная рыба на завтрак.
- Ах! Я... я вспоминаю! И она упала! Я...
Но больше я не хотел слушать бред, и я резко сказал:
- Гарри! Слушай меня! Ты ребенок или мужчина?
Говори нормально или заткнись. И не ной, как дурак.
Будь мужественным.
Это жестоко, но так было надо. И это сработало.
Мы помолчали, потом он спокойно сказал:
- Ты меня хорошо знаешь, Пол. Только... если бы это была не Дезире... я бы проглотил это. Я, наверное, был болен.
Бедный парень! Я хотел взять его руку в свою и извиниться. Но это сослужило бы плохую службу, и я просто сказал:
- Да, небольшая лихорадка. Но теперь ты в порядке. Сейчас ты должен поесть и попить. Не слишком разнообразно, но лучше, чем ничего.
Я принес поднос и сосуд с водой, сел рядом с ним.
Но он хотел говорить о Дезире, а я смеялся над ним.
Мало что можно было сказать, но он с надеждой пожимал мою руку и был очень благодарен, когда я сказал, что ее исчезновение могло быть каким-то трюком.
- Мы должны ее найти, Пол.
- Да.
- Прямо сейчас.
Но я был против.
- Нет, мы должны подождать. Сейчас мы совершенно беспомощны, потому что долго голодали. Мы сейчас как дети, если дойдет до драки. Попробуй встань.
Он встал на четвереньки и упал на землю.
- Видишь. Сейчас идти глупо. Конечно, они сейчас за нами наблюдают, каждую минуту. Мы должны ждать.
Он в отчаянии застонал.
Как-то проходили утомительные часы.
Гарри молча лежал, но не спал. Время от времени он задавал мне какой-нибудь вопрос, скорее для того, чтобы услышать мой голос. Мы ничего не слышали о своих врагах и не видели их, все говорило о том, что мы одни, но опыт показывал, что это было не так.
Я полуосознанно размышлял о характере и природе этого племени гномов.
Было ли возможным, что они были потомками инков, выдворенных из Хуануко Эрнандо Писарро и его конниками четыреста лет назад? Тогда я уже был уверен в этом, а скоро моя вера была подкреплена доказательством.
Возникали и другие вопросы. Почему они не говорили? Что они клали в урны, чтобы поддерживать огонь?
Откуда приходил воздух для десятков тысяч легких? Почему за все эти века они не вышли наружу?
На некоторые вопросы я ответил сам, другие остались во мне на месяцы, пока я не приобщился к более глубоким знаниям, чем располагал в тот момент. Было нетрудно догадаться, что для скрытых отложений гор требовалась только одна искорка, чтобы зажечь их.
Природа еще не готова встретить человека в таких диких местах. Здесь постоянно случаются оползни и камнепады, подземные потоки идут от восточных Кордильер и впадают в Тихий океан со стороны другого склона.
А воздух циркулирует в проходах, так же как и вода.
Их молчание было необъяснимым, видимо, так влияло на них окружение. Я и раньше говорил об эхе, которое следовало за каждым звуком, если это был не шепот. Иногда оно было буквально оглушающим.
Природный эффект, отразившийся на многих поколениях, который нес опасность и неудобство, видимо, заставил их замолчать и привел к потере способности говорить. Я был рад этому, ведь даже женщины не говорили! Но это еще впереди.
Некоторое время я был занят этими размышлениями, они меня хоть как-то развлекали. Но вовлечь Гарри в дискуссию оказалось невозможным. Его разум был каким угодно, но только не научным, и он был полностью охвачен страхом за Дезире. И было лучше, что Гарри волновался за нее, а не за себя.
Наши шансы спасти ее или выбраться самим были очень маленькими. От одного страха мы избавились - потомки инков не были каннибалами, но конец мог наступить и по-другому, и так же нелицеприятно. То, что они нас не связали, говорило о том, что они постоянно за нами наблюдают.
Часы шли. Регулярно нам приносили еду, и мы опустошали поднос, сохраняя то, что мы не могли съесть, в наших пончо.
Еда была одна и та же - сушеная рыба, твердая, как кожа, и с резким вкусом. Я попытался донести до одного из них, что неплохо было бы сменить диету, но или он не понял, или не захотел.
Постепенно к нам вернулись силы. А с ними и надежда. Гарри стал нетерпеливым, рвущимся к действиям. Я ждал двух вещей. Первое: отложить побольше еды, чтобы ее хватило на много дней, если мы убежим, и второе: глаза должны были привыкнуть к темноте.
Мы уже могли кое-что видеть, легко различали формы тех, кто нам приносил еду и воду, когда они были в десяти метрах от нас. Но мы, видимо, находились в большой пещере, так как мы нигде не видели стен, и мы боялись изучать ее, поскольку могли спровоцировать их нас связать.
Но Гарри так настаивал, что в конце концов я согласился на расследование. Осторожность казалась ненужной. Мы привязали тяжелые от еды пончо к спине и пошли через пещеру.
Мы шли медленно, напрягая глаза. Конечно, это глупо, кругом была темнота, но мы шли, как могли, бесшумно.
Внезапно метрах в шести перед нами показалась стена. Я тронул Гарри за руку, он кивнул. Мы подошли к стене, потом повернули направо и пошли вдоль нее, ища проход, который бы означал путь к свободе.
Я заметил темную линию, которая шла от стены с ее верха и исчезала в земле. Я подумал, что это просто другая порода камня, темнее, чем вся стена. Но что-то мне показалось странным, и я присмотрелся.
Я резко остановился, потом подошел к стене и увидел, что темные линии не были частью стены вообще.
И тут я не смог сдержать смеха. Это было слишком смешно.
Эта черная линия вдоль стены была рядом сидевших инков! Они там сидели, молча, не двигаясь. Хоть мой смех и раскатился по пещере, они не подали ни единого знака, что слышали или видели нас. Но было очевидно, что они наблюдали за каждым нашим движением.
Ничего не оставалось, как отступить. С ножами мы проложили бы себе путь, но мы были безоружны и уже знали, как они сильны.
Гарри отнесся ко всему по-философски. Я же все еще смеялся. Мы нашли свое прежнее место по подносу и сосуду, которые опустошили до того, как идти.
Вскоре Гарри сказал:
- Я скажу тебе, кто они, Пол; они - жабы. Просто жабы. Ты их видел? Черти! И боже, как они воняют!
- Это, - ответил я, - является эффектом...
- К черту твою минералогию и антропоморфизм, или как это называется. Меня не волнует, почему они так воняют. Я только знаю - как сказал Киплинг, - что они отвратительны. Там сидят эти сволочи, мы сидим здесь.
- Если бы видеть... - начал я.
- И чем бы это помогло? Мы могли бы драться?
Нет. Они снесут нас в секунду. Это что, был король, в пещере?
- Да. На золотом троне. Маленький уродливый черт - самый отвратительный.
- Да уж. Вот поэтому-то он и король. Он что-нибудь говорил?
- Ни слова. Только выбросил вперед руку, и нас вынесли.
- Почему они не разговаривают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63