Выращивание еще одной коровы обойдется ему в 50 долл., а ее
рыночная цена при продаже составит 100 долл. Предельные
убытки фермера от увеличения стада на одну голову будут
равны 1 ц зерна, или в стоимостном выражении -- 80 долл. (20
долл. прямых затрат плюс 60 долл. недополученной прибыли).
Случай явно экстернальный: социальные издержки равны 130
долл. (50 + 80), а социальная выгода от выращивания
дополнительной коровы -- 100 долл. Ясно, что такое
распределение ресурсов неэффективно. Но если хозяин ранчо
должен возместить фермеру причиненный ущерб, то тогда,
взвесив свою частную выгоду и свои частные издержки
(стоимость выращивания плюс компенсация), он откажется от
решения об увеличении поголовья стада на одну единицу [6].
Частное соотношение издержки/выгоды совпадает с социальным,
распределение ресурсов окажется эффективным.
Однако, как показал Р. Коуз, ситуация будет совершенно
симметричной и в том случае, если хозяин ранчо не несет
никакой ответственности за потраву. Просто фермер предложит
тогда хозяину ранчо "выкуп" за отказ от решения о
выращивании еще одной коровы. Размер выкупа будет колебаться
от 50 долл. (прибыль хозяина ранчо от выращивания
одиннадцатой коровы) до 60 долл. (прибыль фермера от продажи
десятого центнера зерна). Отказ от такой сделки противоречил
бы стремлению экономических агентов к максимизации своего
благосостояния. Исход оказывается тем же самым независимо от
того, есть ли у фермера право собственности на взыскание
убытков с хозяина ранчо или у хозяина ранчо есть право на
беспрепятственный выпас скота на полях фермера.
Действительно, структура производства в обоих вариантах
остается одинаковой: 10 ц зерна и 10 голов скота. Ресурсы
распределяются по сферам, где они дают максимальную отдачу.
В первом случае фермер имеет право вето на использование
хозяином ранчо его полей, во втором -- хозяин ранчо имеет
право свободного пользования полями фермера. Тем не менее
права собственности все равно переходят к той стороне, для
которой они представляют наибольшую ценность. Когда
существуют законная возможность заключить сделку, все
экстероналии будут интериоризированы независимо от того, как
распределены права между ее участниками: "Если бы все права
были ясно определены и предписаны, если бы трансакционные
издержки были равны нулю и если бы люди соглашались твердо
придерживаться результатов добровольного обмена, не было бы
никаких экстерналий" (32, с. 49). "Провалов рынка" в
подобном случае не происходит. Добровольные переговоры о
сделке способны устранить все расхождения между частным и
социальным соотношениями издержки/выгоды. Таким образом, у
государства не оказывается никаких оснований для
вмешательства с целью корректировки рыночного процесса. Его
роль является "дорыночной": оно призвано четко
специфицировать и защищать права собственности участников
сделки.
Из теоремы Коуза следовало несколько важных выводов.
Во-первых, что внешние эффекты носят не односторонний, а
двусторонний характер. Фабричный дым наносит ущерб
близлежащим фермам. Но запрет на загрязнение воздуха,
которого добиваются фермеры, обернется уже ущербом для
владельца фабрики: "...социальные издержки являются
обоюдными. Когда А причиняет ущерб В, то осмысленный для
политики вопрос состоит не просто в том, как мы должны
ограничить А. Устранение вреда для В нанесло бы вред А.
Поэтому правильная постановка вопроса будет иной: следует ли
разрешить А наносить ущерб В или же следует разрешить В
причинять вред А? Задача в том, чтобы избежать более
серьезного ущерба" (17, с. 14). Таким образом, юридическую
постановку вопроса о причинности (кем совершено действие?)
нельзя путать с экономической постановкой вопроса об
эффективности (какое распределение ответственности
минимизирует издержки с точки зрения общества?).
Во-вторых, теорема Коуза раскрывала экономический смысл прав
собственности. Четкая их спецификация до такой степени, что
все результаты деятельности каждого агента касались бы его и
только его, превращала бы любые внешние эффекты -- во
внутренние: "Главная функция прав собственности -- давать
стимулы для большей интериоризации экстерналий, -- указывает
Г. Демсец. -- Любые издержки или выгоды, связанные с
социальным взаимодействием, являются потенциальными
экстерналиями" (31, с. 348).
В конечном счете источником экстерналий служат размытые или
не установленные права собственности. Не случайно основным
полем конфликтов в связи с внешними эффектами становятся
ресурсы, которые из категории неограниченных перемещаются в
категорию редких (вода, воздух) и на которые поэтому никаких
прав собственности до того в принципе не существовало. Без
первоначального разграничения прав не может быть никаких
сделок по их передаче или рекомбинированию. Ясного решения о
наделении правами собственности бывает достаточно, чтобы
внешние эффекты исчезли сами собой. Поэтому точная
спецификация прав собственности открывает путь к преодолению
экстернальных ситуаций и связанной с ними неоптимальности в
распределении ресурсов.
В-третьих, теорема Коуза отводила обвинение рынка в
провалах. Получалось, что если кто и "проваливается" в
экстернальных ситуациях, так это государство. Ведь, по
Коузу, путь к преодолению экстерналий лежит через создание
новых прав собственности в тех областях, где до сих пор они
еще не были установлены. Более того, зачастую внешние
эффекты порождаются самим государством, когда оно воздвигает
барьеры, препятствующие заключению добровольных сделок по
интериоризации этих эффектов.
Отсюда, впрочем, не следует, что возможно и нужно
преодоление всех случаев размывания прав собственности.
Иногда это невозможно технически, иногда неоправдано
экономически. При всем том западные экономисты подчеркивают,
что технический и организационный процесс постоянно приводит
к появлению новых способов и средств "овнутрения" внешних
издержек. Так, внедрение кабельного телевидения позволило
установить и надежно защитить права телекомпаний на
создаваемые ими программы. Верно, однако, и обратное:
научно-технический прогресс непрерывно порождает новые
экстерналии. Всякое открытие нового ресурса или создание
нового продукта может превратиться в источник внешних
эффектов.
В-четвертых, теорема Коуза как бы выворачивала наизнанку
стандартные обвинения, выдвигаемые против рынка и частной
собственности. Примеры разрушения окружающей среды в
капиталистических странах обычно рассматриваются как
эксцессы частной собственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31