По семейным преданиям Лопухины происходили от касожского князя Редеди. В их роду была Евдокия Федоровна Лопухина — первая жена Петра Первого. О своем дальнем родственнике и товарище по Орловской гимназии П. А. Столыпине Лопухин вспоминал, что с ним «был дружен в юности» . После окончания юридического факультета Московского университета в 1886 г. его зачислили на службу по ведомству министерства юстиции. В служебной карьере Лопухина, по-видимому, немаловажное значение имели родственные связи с многими знатными дворянскими фамилиями; он был женат на княжне Е. Д. Урусовой.
В 1890 г. Лопухина назначили товарищем прокурора Рязанского окружного суда, в 1893 г. — Московского, в 1896 г. — прокурором Тверского, в 1898 г. Московского, а в 1900 г. — Петербургского окружного суда.
В начале 1902 г. он стал прокурором Харьковской судебной палаты. Здесь наиболее значительным для Лопухина явилось дело о крестьянских волнениях в марте — апреле того же года в Харьковской и Полтавской губерниях, приведших к разгрому ряда помещичьих усадеб.
Именно в связи с этими событиями он впервые публично высказал свои взгляды. Лопухин считал, что упомянутые разгромы нельзя было рассматривать как явления случайные, они представлялись «результатами общих условий русской жизни, невежества крестьянского населения, страшного его обнищания, индефферентизма властей к духовным и материальным его потребностям и, наконец, назойливой опеки администрации» . В записке о развитии революционного движения в России Лопухин писал, что причиной волнений было бездействие властей в отношении пяти лет неурожаев и голодовок крестьян, произвол властей, обезземеливание, «правовая и духовная приниженность сельских обывателей». Тогда же Лопухин говорил о «совершенно невыносимых условиях, в которых скученный в городах и местечках черты оседлости, проживает еврейский пролетариат» .
Еще в 1901 г. тогдашний министр внутренних дел Д. С. Сипягин предложил Лопухину должность вице-директора Департамента полиции, но тот отказался. Об этом Лопухин говорил, когда его судили в 1909 г. за раскрытие эсерам Е. Ф. Азефа как платного агента полиции. Лопухин хотел объяснить причину отказа от должности, но председатель суда прервал его .
Приезжавшему в Харьков и Полтаву по поводу крестьянских волнений министру внутренних дел В. К. фон Плеве Лопухин докладывал о ходе беспорядков и производившемся о них следствии.
В крестьянском движении на Украине Лопухин увидел «начало русской революции» . Это убеждение, а также опыт прокурорской работы привели его к мысли о необходимости реформы полиции. Программу реформы Лопухин предложил Плеве, который в ответ пригласил его на пост директора Департамента полиции. Лопухин счел себя непригодным для руководства политическим сыском. Плеве заявил, что он нужен не для сыска, которым должно заведовать другое лицо в департаменте, «а для участия в общей реформе полиции и в руководстве деятельностью местных властей по охране порядка при отсутствии положения об охране» (Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия от 14 августа 1881 г. — А.М.), которое Плеве предполагал упразднить .
Шурин Лопухина князь С. Д. Урусов, бывший с ним не только в родственных, но и в «тесно дружеских отношениях», подтверждал, что Лопухин сам в общих чертах выработал план «для упорядочения полиции» и предложил его Плеве .
Лопухин принял предложение Плеве. Мотивы такого поступка он излагал уже на скамье подсудимых. Не желая ухудшать свое положение напоминанием суду о прогрессивной программе реформ, Лопухин приписал авторство плана Плеве, в котором отмечались недостатки существующей системы политического розыска и говорилось о необходимости упразднения охранных отделений, реформы полиции и передачи политических дел на рассмотрение суда .
Назначение произошло в мае 1902 г.
Сразу же после прошедшего 6…7 апреля 1903 г. еврейского погрома в Кишиневе Плеве командировал туда Лопухина для расследования его причин и обстоятельств. Однако его доклад по итогам поездки неизвестен, ибо после разгрома здания Департамента полиции во время Февральской революции из четырех томов архивного дела «Об антиеврейских беспорядках в городе Кишиневе» остался только четвертый . Известно лишь, что Лопухин признал неправильность действий администрации и военных во время погрома .
А уже значительно позже он оценил этот погром как «меру не только гнусную, но и политически глупую» .
Директор Департамента полиции заведовал всеми делами по еврейскому вопросу, проходившими по министерству внутренних дел.
В 1903 г. Лопухин составил записку об историческом очерке развития сионизма. В ней были обобщены сведения, которые накопились в департаменте, о русском и зарубежном сионизме в течение периода от I (1897 г.) до V (1901 г.) Конгрессов, а также о Всероссийском съезде сионистов в 1902 г. Записка носила чисто информативный характер, без анализа, оценок, выводов и рекомендаций .
Записка была составлена в первой половине 1903 г., так как уже в августе того же года проходил VI Конгресс Всемирной сионистской организации.
Еще работая в Москве, Лопухин познакомился с С. В. Зубатовым, и между ними установились товарищеские отношения. Зубатов зимой 1902 г. был назначен начальником особого отдела Департамента полиции.
В августе — сентябре 1903 г. Лопухин проводил отпуск в Париже и в письме к Зубатову от 2 сентября затронул еврейскую тему. Поводом для письма послужила заметка в газете «Новое время» от 24 августа, рассказывавшая об избиении на почве конкуренции в Южном Уэльсе горняками-англичанами рабочих-евреев, иммигрантов из Польши и Румынии.
Еще 1 июня 1902 г. Плеве образовал Особое совещание для разработки вопросов по пересмотру Временных правил о евреях от 3 мая 1882 г. Председателем совещания был назначен товарищ министра П. Н. Дурново, а одним из членов — Лопухин . Поэтому он писал Зубатову, что английский инцидент будет иметь большое значение для России, ибо дает «опору антисемитическому движению». И далее: «Если нам осенью удастся приступить к еврейскому вопросу, решение его будет еще более осложнено» .
Конечно, Лопухин ошибался, придавая такое значение для России описанному случаю, где антисемитизм не нуждался в подпитке извне.
Продолжая письмо, он говорил, что немного познакомился с историей еврейства, после чего «мрачными глазами» смотрит в будущее: «…и от еврейства нечего ждать, и мы ему вряд ли что-нибудь дадим, а дать нужно» .
Лопухин воспринял распространенный взгляд о главенствующей роли евреев в масонстве, которое якобы финансирует революционеров. «Ничто не помешает ему (масонству — А.М.) перейти к действию, когда оно перейдет к нам» — писал он в заключение .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
В 1890 г. Лопухина назначили товарищем прокурора Рязанского окружного суда, в 1893 г. — Московского, в 1896 г. — прокурором Тверского, в 1898 г. Московского, а в 1900 г. — Петербургского окружного суда.
В начале 1902 г. он стал прокурором Харьковской судебной палаты. Здесь наиболее значительным для Лопухина явилось дело о крестьянских волнениях в марте — апреле того же года в Харьковской и Полтавской губерниях, приведших к разгрому ряда помещичьих усадеб.
Именно в связи с этими событиями он впервые публично высказал свои взгляды. Лопухин считал, что упомянутые разгромы нельзя было рассматривать как явления случайные, они представлялись «результатами общих условий русской жизни, невежества крестьянского населения, страшного его обнищания, индефферентизма властей к духовным и материальным его потребностям и, наконец, назойливой опеки администрации» . В записке о развитии революционного движения в России Лопухин писал, что причиной волнений было бездействие властей в отношении пяти лет неурожаев и голодовок крестьян, произвол властей, обезземеливание, «правовая и духовная приниженность сельских обывателей». Тогда же Лопухин говорил о «совершенно невыносимых условиях, в которых скученный в городах и местечках черты оседлости, проживает еврейский пролетариат» .
Еще в 1901 г. тогдашний министр внутренних дел Д. С. Сипягин предложил Лопухину должность вице-директора Департамента полиции, но тот отказался. Об этом Лопухин говорил, когда его судили в 1909 г. за раскрытие эсерам Е. Ф. Азефа как платного агента полиции. Лопухин хотел объяснить причину отказа от должности, но председатель суда прервал его .
Приезжавшему в Харьков и Полтаву по поводу крестьянских волнений министру внутренних дел В. К. фон Плеве Лопухин докладывал о ходе беспорядков и производившемся о них следствии.
В крестьянском движении на Украине Лопухин увидел «начало русской революции» . Это убеждение, а также опыт прокурорской работы привели его к мысли о необходимости реформы полиции. Программу реформы Лопухин предложил Плеве, который в ответ пригласил его на пост директора Департамента полиции. Лопухин счел себя непригодным для руководства политическим сыском. Плеве заявил, что он нужен не для сыска, которым должно заведовать другое лицо в департаменте, «а для участия в общей реформе полиции и в руководстве деятельностью местных властей по охране порядка при отсутствии положения об охране» (Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия от 14 августа 1881 г. — А.М.), которое Плеве предполагал упразднить .
Шурин Лопухина князь С. Д. Урусов, бывший с ним не только в родственных, но и в «тесно дружеских отношениях», подтверждал, что Лопухин сам в общих чертах выработал план «для упорядочения полиции» и предложил его Плеве .
Лопухин принял предложение Плеве. Мотивы такого поступка он излагал уже на скамье подсудимых. Не желая ухудшать свое положение напоминанием суду о прогрессивной программе реформ, Лопухин приписал авторство плана Плеве, в котором отмечались недостатки существующей системы политического розыска и говорилось о необходимости упразднения охранных отделений, реформы полиции и передачи политических дел на рассмотрение суда .
Назначение произошло в мае 1902 г.
Сразу же после прошедшего 6…7 апреля 1903 г. еврейского погрома в Кишиневе Плеве командировал туда Лопухина для расследования его причин и обстоятельств. Однако его доклад по итогам поездки неизвестен, ибо после разгрома здания Департамента полиции во время Февральской революции из четырех томов архивного дела «Об антиеврейских беспорядках в городе Кишиневе» остался только четвертый . Известно лишь, что Лопухин признал неправильность действий администрации и военных во время погрома .
А уже значительно позже он оценил этот погром как «меру не только гнусную, но и политически глупую» .
Директор Департамента полиции заведовал всеми делами по еврейскому вопросу, проходившими по министерству внутренних дел.
В 1903 г. Лопухин составил записку об историческом очерке развития сионизма. В ней были обобщены сведения, которые накопились в департаменте, о русском и зарубежном сионизме в течение периода от I (1897 г.) до V (1901 г.) Конгрессов, а также о Всероссийском съезде сионистов в 1902 г. Записка носила чисто информативный характер, без анализа, оценок, выводов и рекомендаций .
Записка была составлена в первой половине 1903 г., так как уже в августе того же года проходил VI Конгресс Всемирной сионистской организации.
Еще работая в Москве, Лопухин познакомился с С. В. Зубатовым, и между ними установились товарищеские отношения. Зубатов зимой 1902 г. был назначен начальником особого отдела Департамента полиции.
В августе — сентябре 1903 г. Лопухин проводил отпуск в Париже и в письме к Зубатову от 2 сентября затронул еврейскую тему. Поводом для письма послужила заметка в газете «Новое время» от 24 августа, рассказывавшая об избиении на почве конкуренции в Южном Уэльсе горняками-англичанами рабочих-евреев, иммигрантов из Польши и Румынии.
Еще 1 июня 1902 г. Плеве образовал Особое совещание для разработки вопросов по пересмотру Временных правил о евреях от 3 мая 1882 г. Председателем совещания был назначен товарищ министра П. Н. Дурново, а одним из членов — Лопухин . Поэтому он писал Зубатову, что английский инцидент будет иметь большое значение для России, ибо дает «опору антисемитическому движению». И далее: «Если нам осенью удастся приступить к еврейскому вопросу, решение его будет еще более осложнено» .
Конечно, Лопухин ошибался, придавая такое значение для России описанному случаю, где антисемитизм не нуждался в подпитке извне.
Продолжая письмо, он говорил, что немного познакомился с историей еврейства, после чего «мрачными глазами» смотрит в будущее: «…и от еврейства нечего ждать, и мы ему вряд ли что-нибудь дадим, а дать нужно» .
Лопухин воспринял распространенный взгляд о главенствующей роли евреев в масонстве, которое якобы финансирует революционеров. «Ничто не помешает ему (масонству — А.М.) перейти к действию, когда оно перейдет к нам» — писал он в заключение .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89