Причины, побуждавшие его отказываться, можно суммировать следующим образом.
Это правда, что он ищет работы, но он также хочет увидеть Станингтон. Он сомневается в том, что обезьяны — хорошие моряки. Забраться в глубину льдов — это не шутка, а выбраться оттуда может оказаться еще труднее. Он видел туши тюленей и белых медведей, замерзшие и обратившиеся в камень: они валялись так сотни лет, а он хочет, чтобы его прилично похоронили, когда он уже ни на что не будет годен. И почем он знает, не захватят ли эти самые моникины людей, заманив их в свою страну, не разденут ли их и не заставят ли кувыркаться, как савояры заставляли доктора и даже леди Балаболу? Он-то уж, наверное, сломит себе шею при первом сальто-мортале: будь он лет на десять моложе, тогда он, может, и нашел бы вкус в такой забаве. Он не уверен, что в Англии найдется подходящее судно, и к тому же он предпочитает плавать под звездами и полосами американского флага. Может, он бы и согласился, если бы мог набрать команду из станингтонцев; с такими людьми он умеет ладить: одного припугнешь, намекнув, что расскажешь его жене, как он себя ведет, другого образумишь, посоветовав стать покладистее — не то девчонки будут от него бегать. И вообще, может, такой страны — Высокопрыгии и вовсе нет. А если есть, ему, может, не найти ее. А что касается того, чтобы ходить в бизоньей шкуре под экватором, то об этом не может быть и речи, человечья шкура — и та будет тяжелой ношей в штилевой полосе. Наконец, ему неясно, что это ему принесет.
На его возражения я отвечал по порядку, но только начав с конца.
Я предложил капитану в качестве вознаграждения тысячу фунтов стерлингов. В глазах Ноя блеснуло удовлетворение, но он все-таки покачал головой, словно находил эту сумму слишком маленькой. Тогда я заметил, что мы, наверное, откроем новые острова изобилующие котиками, а я, как владелец судна, заранее отказываюсь от прав на них, и впоследствии он сможет извлечь из этих открытий большую выгоду На это он как будто клюнул, и я уже решил, что поймал его, но он опять начал упорствовать. После того, как мы с доктором Резоно испробовали наше объединенное ораторское искусство и я удвоил денежное вознаграждение, доктор Резоно очень уместно вспомнил про универсальный двигатель всех человеческих слабостей, и старый охотник, не соблазнившийся ни деньгами, весьма весомым аргументом в Станингтоне, ни славой, ни открытием новых котиковых лежбищ, ни всеми прочими приманками, на которые падки люди его положения, наконец попался на своем же тщеславии!
Философ начал коварно расписывать, какое это будет удовольствие прочесть доклад перед Академией Высокопрыгии о своеобразных взглядах капитана на годичное обращение Земли и движение планет с рулем, положенным лево на борт, и вот тут все сомнения непреклонного старого морехода растаяли, как снег в оттепель.
ГЛАВА XIII. Подготовка. Определение способностей. Точная пригонка и другие полезные приемы с соответствующей оценкой
Событий следующего месяца я коснусь лишь вскользь. За это время мы все отправились в Англию, я приобрел и снарядил судно, семейство иностранцев тихо разместилось по своим каютам и завершились все необходимые приготовления к моему двухлетнему отсутствию. Судно было прочное и удобное, в триста тонн, и приспособленное к опасному плаванию во льдах. Жилые помещения на нем были устроены так, что удовлетворяли все пожелания моникинов и людей — просторные каюты дам были, как требовали приличия, отделены от мужских и обставлены со всей возможной роскошью. Леди Балабола очень мило назвала эту часть корабля «гинекеем», словом, как позже я узнал, греческого происхождения и означающим женскую половину — моникины, подобно нам, любят показывать свою образованность и не упускают случая щегольнуть иностранными словами.
Ной с большой тщательностью подбирал судовую команду, так как плавание предстояло тяжелое и люди нужны были надежные. Ради этого он отправился в Ливерпуль (судно стояло в Гринлендском доке, в Лондоне), где ему посчастливилось найти пятерых американцев, столько же англичан, двух норвежцев и шведа — всех людей, привычных к плаваниям настолько близко от полюсов, насколько удалось достигнуть человеку. Повезло ему также с коком и с помощниками, но вот подобрать юнгу себе по вкусу ему никак не удавалось. Два десятка претендентов были отвергнуты: одни не умели того, другие другого. Присутствуя при испытании нескольких кандидатов на эту должность, я получил некоторое представление о том, как он определял их сравнительные достоинства.
Прежде всего перед будущим юнгой ставились бутылка рома и графин воды, и он получал приказание приготовить стакан грога. Четыре кандидата были тут же отвергнуты из-за природного неумения найти золотую середину при выполнении этой важной обязанности юнги. Однако большинство успело набить руку в этом деле, и капитан переходил к следующему испытанию: от них требовалось произнести слово «сэр» в тоне, который, по выражению Ноя, представлял собой нечто среднее между лязгом стального капкана и хныканьем просящего милостыню нищего. Четырнадцать человек не удовлетворили этому условию, и капитан объявил, что «таких нахальных грубиянов» ему редко доводилось встречать. Когда, наконец, находился такой кандидат, который умел и грог приготовить, и ответить должным образом «сэр», испытание продолжалось. От него требовалось пройти с миской супа по скользкой доске, вытереть тарелки, не пользуясь ни салфеткой, ни рукавом, погасить пальцами свечу, приготовить мягкую постель почти из одних досок, приготовить овсяный пудинг, запекать мясо с овощами и месить тесто, откармливать свиней говяжьими костями, а уток—мусором, сметенным с палубы, смотреть на патоку не облизываясь и обладать еще множеством таких же талантов. (Все это, по словам капитана, любой мальчишка в Станингтоне знал не хуже псалмов и десяти заповедей.) Девятнадцатый кандидат моему неизощренному глазу представлялся безукоризненным. Однако Ной отклонил и его за отсутствие качества, необходимого, по его словам, для спокойствия на корабле. Оказалось, что некая важная часть тела у него слишком костлява, а это представляло немалую опасность для капитана, который однажды уже вывихнул себе большой палец на правой ноге, случайно пнув подобного нескладного молодчика с излишней силой, что легко может случиться с человеком, когда он торопится. К счастью, номер двадцатый был признан годным и немедленно зачислен в команду. На другой же день судно вышло в море в отличном состоянии, так что были все основания рассчитывать на удачное плавание.
Отмечу, что за неделю до нашего отъезда состоялись выборы в парламент. Я съездил в Хаусхолдер и дал себя выбрать, чтобы защитить интересы тех, кто имел естественное право ожидать от меня этой небольшой любезности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Это правда, что он ищет работы, но он также хочет увидеть Станингтон. Он сомневается в том, что обезьяны — хорошие моряки. Забраться в глубину льдов — это не шутка, а выбраться оттуда может оказаться еще труднее. Он видел туши тюленей и белых медведей, замерзшие и обратившиеся в камень: они валялись так сотни лет, а он хочет, чтобы его прилично похоронили, когда он уже ни на что не будет годен. И почем он знает, не захватят ли эти самые моникины людей, заманив их в свою страну, не разденут ли их и не заставят ли кувыркаться, как савояры заставляли доктора и даже леди Балаболу? Он-то уж, наверное, сломит себе шею при первом сальто-мортале: будь он лет на десять моложе, тогда он, может, и нашел бы вкус в такой забаве. Он не уверен, что в Англии найдется подходящее судно, и к тому же он предпочитает плавать под звездами и полосами американского флага. Может, он бы и согласился, если бы мог набрать команду из станингтонцев; с такими людьми он умеет ладить: одного припугнешь, намекнув, что расскажешь его жене, как он себя ведет, другого образумишь, посоветовав стать покладистее — не то девчонки будут от него бегать. И вообще, может, такой страны — Высокопрыгии и вовсе нет. А если есть, ему, может, не найти ее. А что касается того, чтобы ходить в бизоньей шкуре под экватором, то об этом не может быть и речи, человечья шкура — и та будет тяжелой ношей в штилевой полосе. Наконец, ему неясно, что это ему принесет.
На его возражения я отвечал по порядку, но только начав с конца.
Я предложил капитану в качестве вознаграждения тысячу фунтов стерлингов. В глазах Ноя блеснуло удовлетворение, но он все-таки покачал головой, словно находил эту сумму слишком маленькой. Тогда я заметил, что мы, наверное, откроем новые острова изобилующие котиками, а я, как владелец судна, заранее отказываюсь от прав на них, и впоследствии он сможет извлечь из этих открытий большую выгоду На это он как будто клюнул, и я уже решил, что поймал его, но он опять начал упорствовать. После того, как мы с доктором Резоно испробовали наше объединенное ораторское искусство и я удвоил денежное вознаграждение, доктор Резоно очень уместно вспомнил про универсальный двигатель всех человеческих слабостей, и старый охотник, не соблазнившийся ни деньгами, весьма весомым аргументом в Станингтоне, ни славой, ни открытием новых котиковых лежбищ, ни всеми прочими приманками, на которые падки люди его положения, наконец попался на своем же тщеславии!
Философ начал коварно расписывать, какое это будет удовольствие прочесть доклад перед Академией Высокопрыгии о своеобразных взглядах капитана на годичное обращение Земли и движение планет с рулем, положенным лево на борт, и вот тут все сомнения непреклонного старого морехода растаяли, как снег в оттепель.
ГЛАВА XIII. Подготовка. Определение способностей. Точная пригонка и другие полезные приемы с соответствующей оценкой
Событий следующего месяца я коснусь лишь вскользь. За это время мы все отправились в Англию, я приобрел и снарядил судно, семейство иностранцев тихо разместилось по своим каютам и завершились все необходимые приготовления к моему двухлетнему отсутствию. Судно было прочное и удобное, в триста тонн, и приспособленное к опасному плаванию во льдах. Жилые помещения на нем были устроены так, что удовлетворяли все пожелания моникинов и людей — просторные каюты дам были, как требовали приличия, отделены от мужских и обставлены со всей возможной роскошью. Леди Балабола очень мило назвала эту часть корабля «гинекеем», словом, как позже я узнал, греческого происхождения и означающим женскую половину — моникины, подобно нам, любят показывать свою образованность и не упускают случая щегольнуть иностранными словами.
Ной с большой тщательностью подбирал судовую команду, так как плавание предстояло тяжелое и люди нужны были надежные. Ради этого он отправился в Ливерпуль (судно стояло в Гринлендском доке, в Лондоне), где ему посчастливилось найти пятерых американцев, столько же англичан, двух норвежцев и шведа — всех людей, привычных к плаваниям настолько близко от полюсов, насколько удалось достигнуть человеку. Повезло ему также с коком и с помощниками, но вот подобрать юнгу себе по вкусу ему никак не удавалось. Два десятка претендентов были отвергнуты: одни не умели того, другие другого. Присутствуя при испытании нескольких кандидатов на эту должность, я получил некоторое представление о том, как он определял их сравнительные достоинства.
Прежде всего перед будущим юнгой ставились бутылка рома и графин воды, и он получал приказание приготовить стакан грога. Четыре кандидата были тут же отвергнуты из-за природного неумения найти золотую середину при выполнении этой важной обязанности юнги. Однако большинство успело набить руку в этом деле, и капитан переходил к следующему испытанию: от них требовалось произнести слово «сэр» в тоне, который, по выражению Ноя, представлял собой нечто среднее между лязгом стального капкана и хныканьем просящего милостыню нищего. Четырнадцать человек не удовлетворили этому условию, и капитан объявил, что «таких нахальных грубиянов» ему редко доводилось встречать. Когда, наконец, находился такой кандидат, который умел и грог приготовить, и ответить должным образом «сэр», испытание продолжалось. От него требовалось пройти с миской супа по скользкой доске, вытереть тарелки, не пользуясь ни салфеткой, ни рукавом, погасить пальцами свечу, приготовить мягкую постель почти из одних досок, приготовить овсяный пудинг, запекать мясо с овощами и месить тесто, откармливать свиней говяжьими костями, а уток—мусором, сметенным с палубы, смотреть на патоку не облизываясь и обладать еще множеством таких же талантов. (Все это, по словам капитана, любой мальчишка в Станингтоне знал не хуже псалмов и десяти заповедей.) Девятнадцатый кандидат моему неизощренному глазу представлялся безукоризненным. Однако Ной отклонил и его за отсутствие качества, необходимого, по его словам, для спокойствия на корабле. Оказалось, что некая важная часть тела у него слишком костлява, а это представляло немалую опасность для капитана, который однажды уже вывихнул себе большой палец на правой ноге, случайно пнув подобного нескладного молодчика с излишней силой, что легко может случиться с человеком, когда он торопится. К счастью, номер двадцатый был признан годным и немедленно зачислен в команду. На другой же день судно вышло в море в отличном состоянии, так что были все основания рассчитывать на удачное плавание.
Отмечу, что за неделю до нашего отъезда состоялись выборы в парламент. Я съездил в Хаусхолдер и дал себя выбрать, чтобы защитить интересы тех, кто имел естественное право ожидать от меня этой небольшой любезности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114