Для того чтобы собрать такое количество актеров и организовать съемки, Коксы пригласили себе в помощь молодую супружескую пару из Калифорнии – Тима и Робин Рудник, которые согласились работать в обмен на бесплатное проживание в квартире Коксов на Ганновер-Гейт.
Первым театром военных действий стал для Коксов клуб «УФО» («Unlimited Freak Out»), который рекламировали как «Первый психоделический дансинг в Лондоне», где в то время выступала еще никому не известная группа «Пинк Флойд». Йоко дала здесь несколько представлений, во время которых, например, сажала в один мешок мужчину и женщину, спина к спине, и просила описать свои ощущения. Или вызывала на сцену девушку, одевала в бумажное платье и начинала разрезать его на кусочки ножницами, к которым был подсоединен микрофон. Каждый разрез издавал металлический звук, приводивший в восторг публику, в то время как Йоко раздевала таким образом участницу перформанса до трусов. А однажды ночью, к полному изумлению зрителей, вместе с Йоко на сцену вышел Джон Леннон и предложил всем желающим принять участие в съемках «Фильма № 4».
Может показаться удивительным, какое огромное число людей согласились обнажить перед кинокамерой свой зад. Скорее всего, такое поведение можно объяснить на примере истории одного француза, который однажды на Рождество послал всем своим родным фотографию собственной голой задницы, – этот же трюк Джон и Йоко повторили в 1972 году. Когда француза попросили объяснить причины его шокирующего поступка, он вполне разумно ответил, что, во-первых, задница обычно пребывает в гораздо лучшей форме, чем лицо; во-вторых, задница обладает неоспоримым преимуществом свежести; а в-третьих, задница является гораздо более интимным подарком, нежели лицо, поскольку все вокруг видят наши лица, тогда как задницу мы показываем только тем, кого любим. Так или иначе, великое множество артистов, писателей, манекенщиц и тому подобных личностей выставили свои попки перед камерой Йоко.
Что до организаторских способностей, то здесь Тони оказался на высоте. Каждый вечер он привозил добровольцев в Мэйфэйр к Масгрейву домой, а после съемок отвозил обратно в «УФО». Когда приезжал очередной участник, его отводили в маленькую костюмерную, где он должен был снять все, что на нем было ниже пояса. Затем его сопровождали в студию – небольшую комнату, освещенную огнем из камина. Здесь актера устанавливали на шестифутовом поворотном круге, и несколько минут отводилось на то, чтобы обучить новичка ходить на нем. А потом примерно в течение двадцати секунд Тони снимал его на пленку.
Сама Йоко назвала «Задницы» «бесцельной петицией, которую люди подписали собственными анусами». Однако зрители восприняли фильм совершенно иначе. С самого начала, отказавшись выдать фильму прокатную лицензию, цензоры обрекли «Задницы» на успех. Йоко решила пикетировать бюро Совета кинематографической цензуры. Она попыталась найти единомышленников, но потерпела неудачу. Тем не менее когда она приехала на место с охапкой бледно-желтых нарциссов в руках, то увидела поджидавшую ее толпу репортеров и телеоператоров, а также семнадцать выстроившихся в ряд полисменов. В тот вечер Йоко появилась на телеэкране, а лондонская редакция «Тайме» поместила на страницах газеты подробности этой истории.
8 августа, благодаря специальному разрешению, выданному Советом Большого Лондона, в «Джейси Татлер» состоялась премьера фильма, сборы от которой пошли в пользу Института современного искусства. На мероприятии присутствовало множество знаменитостей, поскольку «Задницы» оказались очень близки сердцам англичан – ни одна другая страна в мире не испытывает такого пристрастия к анальному юмору. Первого же взгляда на все эти задницы – толстые и худые, плоские и откляченные, в форме груши и в форме сердца, бледные и загорелые, безволосые и волосатые, гладкие и в пупырышек – было достаточно, чтобы вызвать всеобщий восторг. Несмотря на суровые выступления критиков, «Фильм №4» оставался гвоздем сезона, сначала в «Джейси Татлер», а затем в кинотеатре «Тайм» недалеко от Бэйкер-стрит. Для Джона Леннона «Задницы» стали веселым подтверждением его собственного мнения о Йоко как о непризнанном гении.
Глава 28
Последний вздох Брайена
Никогда раньше Брайен не был так несчастлив, как «летом Любви». В начале года он сделал заявление о том, что не желает продолжать руководить «НЕМС», поскольку получает удовлетворение только от работы с «Битлз» и Силлой Блэк. Столь процветавший прежде бизнес так упал в цене, что если в лучшие времена Брайену предлагали за него двадцать миллионов долларов, то сейчас ему с трудом удалось продать пятьдесят один процент акций менеджеру «Би Джиз» Роберту Стигвуду за полмиллиона фунтов стерлингов. К этому моменту Брайен уже обратился к психиатру, доктору Джону Фладу, который положил его в клинику недалеко от Роухэмптона.
Брайен, который страдал от хронической депрессии и бессонницы, перепробовал множество наркотиков, включая героин, и зашел так далеко, что к подкладке каждого из его деловых костюмов были пришиты многочисленные кармашки, в которых он хранил разные препараты на все случаи жизни: в одном лежали таблетки прелли, в другом – секонал, в третьем – карбритал, в четвертом – «черная красотка» байфетамин, в пятом – «кислота» и так далее. Брайен опасался курса дезинтоксикации и поэтому согласился на лечение сном. Но когда через неделю он проснулся, то не почувствовал облегчения. Как заметил великий Чарли Паркер, прошедший аналогичный курс лечения, «от наркотика можно очистить тело, но не мозг». А мозг Брайена, кроме всего прочего, был крайне озабочен мыслями о контракте с «Битлз», срок действия которого истекал 8 октября 1967 года.
Что касалось финансовой стороны, то здесь ему нечего было опасаться, так как по условиям нового контракта, который в ноябре прошлого года «Битлз» подписали с «И-Эм-Ай», он в течение девяти следующих лет продолжал получать двадцать пять процентов от всех их доходов, независимо от того, оставался он менеджером группы или нет. Естественно, никто из «Битлз» не потрудился прочесть текст контракта. Они всегда доверяли Брайену, и до сих пор между ними не возникало никаких проблем. Тем не менее Брайен вдруг испугался и решил подстраховаться. Когда позднее «Битлз» поняли, как с ними обошелся любимый менеджер, они были глубоко шокированы.
Кстати, даже сейчас невозможно с уверенностью ответить на вопрос, собирались ли «Битлз» уволить Брайена. Аллен Кляйн, следующий менеджер группы, утверждал, что судьба Брайена была решена, но информация Кляйна исходила от Леннона, который так умел подобрать слова, что собеседник обычно слышал то, что хотел услышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Первым театром военных действий стал для Коксов клуб «УФО» («Unlimited Freak Out»), который рекламировали как «Первый психоделический дансинг в Лондоне», где в то время выступала еще никому не известная группа «Пинк Флойд». Йоко дала здесь несколько представлений, во время которых, например, сажала в один мешок мужчину и женщину, спина к спине, и просила описать свои ощущения. Или вызывала на сцену девушку, одевала в бумажное платье и начинала разрезать его на кусочки ножницами, к которым был подсоединен микрофон. Каждый разрез издавал металлический звук, приводивший в восторг публику, в то время как Йоко раздевала таким образом участницу перформанса до трусов. А однажды ночью, к полному изумлению зрителей, вместе с Йоко на сцену вышел Джон Леннон и предложил всем желающим принять участие в съемках «Фильма № 4».
Может показаться удивительным, какое огромное число людей согласились обнажить перед кинокамерой свой зад. Скорее всего, такое поведение можно объяснить на примере истории одного француза, который однажды на Рождество послал всем своим родным фотографию собственной голой задницы, – этот же трюк Джон и Йоко повторили в 1972 году. Когда француза попросили объяснить причины его шокирующего поступка, он вполне разумно ответил, что, во-первых, задница обычно пребывает в гораздо лучшей форме, чем лицо; во-вторых, задница обладает неоспоримым преимуществом свежести; а в-третьих, задница является гораздо более интимным подарком, нежели лицо, поскольку все вокруг видят наши лица, тогда как задницу мы показываем только тем, кого любим. Так или иначе, великое множество артистов, писателей, манекенщиц и тому подобных личностей выставили свои попки перед камерой Йоко.
Что до организаторских способностей, то здесь Тони оказался на высоте. Каждый вечер он привозил добровольцев в Мэйфэйр к Масгрейву домой, а после съемок отвозил обратно в «УФО». Когда приезжал очередной участник, его отводили в маленькую костюмерную, где он должен был снять все, что на нем было ниже пояса. Затем его сопровождали в студию – небольшую комнату, освещенную огнем из камина. Здесь актера устанавливали на шестифутовом поворотном круге, и несколько минут отводилось на то, чтобы обучить новичка ходить на нем. А потом примерно в течение двадцати секунд Тони снимал его на пленку.
Сама Йоко назвала «Задницы» «бесцельной петицией, которую люди подписали собственными анусами». Однако зрители восприняли фильм совершенно иначе. С самого начала, отказавшись выдать фильму прокатную лицензию, цензоры обрекли «Задницы» на успех. Йоко решила пикетировать бюро Совета кинематографической цензуры. Она попыталась найти единомышленников, но потерпела неудачу. Тем не менее когда она приехала на место с охапкой бледно-желтых нарциссов в руках, то увидела поджидавшую ее толпу репортеров и телеоператоров, а также семнадцать выстроившихся в ряд полисменов. В тот вечер Йоко появилась на телеэкране, а лондонская редакция «Тайме» поместила на страницах газеты подробности этой истории.
8 августа, благодаря специальному разрешению, выданному Советом Большого Лондона, в «Джейси Татлер» состоялась премьера фильма, сборы от которой пошли в пользу Института современного искусства. На мероприятии присутствовало множество знаменитостей, поскольку «Задницы» оказались очень близки сердцам англичан – ни одна другая страна в мире не испытывает такого пристрастия к анальному юмору. Первого же взгляда на все эти задницы – толстые и худые, плоские и откляченные, в форме груши и в форме сердца, бледные и загорелые, безволосые и волосатые, гладкие и в пупырышек – было достаточно, чтобы вызвать всеобщий восторг. Несмотря на суровые выступления критиков, «Фильм №4» оставался гвоздем сезона, сначала в «Джейси Татлер», а затем в кинотеатре «Тайм» недалеко от Бэйкер-стрит. Для Джона Леннона «Задницы» стали веселым подтверждением его собственного мнения о Йоко как о непризнанном гении.
Глава 28
Последний вздох Брайена
Никогда раньше Брайен не был так несчастлив, как «летом Любви». В начале года он сделал заявление о том, что не желает продолжать руководить «НЕМС», поскольку получает удовлетворение только от работы с «Битлз» и Силлой Блэк. Столь процветавший прежде бизнес так упал в цене, что если в лучшие времена Брайену предлагали за него двадцать миллионов долларов, то сейчас ему с трудом удалось продать пятьдесят один процент акций менеджеру «Би Джиз» Роберту Стигвуду за полмиллиона фунтов стерлингов. К этому моменту Брайен уже обратился к психиатру, доктору Джону Фладу, который положил его в клинику недалеко от Роухэмптона.
Брайен, который страдал от хронической депрессии и бессонницы, перепробовал множество наркотиков, включая героин, и зашел так далеко, что к подкладке каждого из его деловых костюмов были пришиты многочисленные кармашки, в которых он хранил разные препараты на все случаи жизни: в одном лежали таблетки прелли, в другом – секонал, в третьем – карбритал, в четвертом – «черная красотка» байфетамин, в пятом – «кислота» и так далее. Брайен опасался курса дезинтоксикации и поэтому согласился на лечение сном. Но когда через неделю он проснулся, то не почувствовал облегчения. Как заметил великий Чарли Паркер, прошедший аналогичный курс лечения, «от наркотика можно очистить тело, но не мозг». А мозг Брайена, кроме всего прочего, был крайне озабочен мыслями о контракте с «Битлз», срок действия которого истекал 8 октября 1967 года.
Что касалось финансовой стороны, то здесь ему нечего было опасаться, так как по условиям нового контракта, который в ноябре прошлого года «Битлз» подписали с «И-Эм-Ай», он в течение девяти следующих лет продолжал получать двадцать пять процентов от всех их доходов, независимо от того, оставался он менеджером группы или нет. Естественно, никто из «Битлз» не потрудился прочесть текст контракта. Они всегда доверяли Брайену, и до сих пор между ними не возникало никаких проблем. Тем не менее Брайен вдруг испугался и решил подстраховаться. Когда позднее «Битлз» поняли, как с ними обошелся любимый менеджер, они были глубоко шокированы.
Кстати, даже сейчас невозможно с уверенностью ответить на вопрос, собирались ли «Битлз» уволить Брайена. Аллен Кляйн, следующий менеджер группы, утверждал, что судьба Брайена была решена, но информация Кляйна исходила от Леннона, который так умел подобрать слова, что собеседник обычно слышал то, что хотел услышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141