Когда Белгарат осторожно опустил его на землю, он тут же упал на колени и свернулся в дрожащий комок. Старик крепко схватил его за тунику на груди и грубо поднял с земли, так, что он наполовину стоял, наполовину висел.
— Ты знаешь, кто я? — грозно спросил Белгарат, приблизив лицо к лицу трясущегося пленника.
— Ты… я…
— Знаешь? — Голос Белгарата прозвучал резко, как удар бича.
— Да, — задыхаясь, произнес пленник.
— Значит, ты понимаешь, что, если попытаешься убежать, я снова подвешу тебя в воздухе, да там и оставлю. Ты понял, что я могу сделать это, правда?
— Да.
— Не понадобится, отец, — ледяным тоном сказала Полгара, — этот человек будет очень сговорчив.
— Ничего я не скажу, ведьма, — заявил пленник, диким взглядом смотря на нее.
— О нет, друг мой, — сказала она ему с холодной улыбкой. — Ты расскажешь все. Если мне понадобится, ты будешь говорить целый месяц, не останавливаясь. — Полгара пристально посмотрела на него и левой рукой сделала какой-то малозаметный жест перед его лицом. — Смотри сюда, друг мой, — велела она ему, — и радуйся.
Бородатый фанатик Медвежьего культа уставился в пустой воздух прямо перед собой, и кровь отлила от его лица, оно исказилось от ужаса, и пленник закричал, попятившись назад. Полгара мрачно произвела, еще один жест по-прежнему вытянутой рукой, и пленник остановился.
— Тебе не убежать от него, — сказала она. — Если ты не будешь говорить прямо сейчас, оно так и будет стоять перед твоим лицом, пока тебе не придет пора умирать.
— Убери это! — кричал черекец. — Пожалуйста, я скажу все-все!
— Интересно, где она этому научилась, — тихо сказал Белгарат Гариону. — У меня ни разу не получалось, сколько я ни пытался.
— Теперь он скажет тебе все, что знает, Гарион, — обратилась к нему Полгара. — Он хорошо понял, что случится, если он не будет говорить.
— Что вы сделали с моим сыном? — сурово спросил Гарион у напуганного пленника.
Пленник сглотнул и вдруг гордо выпрямился.
— Он теперь так далеко, что ты не достанешь его, король Ривы.
Гарион ощутил, как в нем снова поднимается гнев, и не раздумывая потянулся к плечу за мечом.
— Гарион! — резко сказала Полгара. Черекец отшатнулся, побледнев.
— Твой сын жив, — сказал он поспешно. Потом его лицо приняло самодовольное выражение. — Но когда ты в следующий раз встретишься с ним, он убьет тебя.
— Что ты говоришь?
— Ульфгар спрашивал у оракула. Ты не тот ривский король, которого мы ждали столько веков. Следующий король Ривский объединит Алорию и поведет нас на королевства Юга. Это твой сын, Белгарион, и он поведет нас, потому что будет взращен в нашей вере.
— Где мой сын? — закричал Гарион.
— Там, где ты никогда не найдешь его, — насмехался пленник. — Мы воспитаем его в правильной вере, как и подобает алорийскому монарху. А когда он вырастет, то придет и убьет тебя, и возьмет свою корону, свой меч и свой Шар из твоей руки, руки узурпатора. — Глаза его вылезли из орбит, он дрожал в религиозном экстазе, на губах его выступила пена. — Ты умрешь от руки своего сына, Белгарион Ривский, — визжал он. — И король Гэран поведет всех алорийцев против неверующих жителей юга, как говорил нам Белар.
— Так мы многого не добьемся, — сказал Белгарат. — Дайте мне попробовать. — Он повернулся к пленнику, диким взглядом смотревшему на него. — Что ты знаешь про этого Ульфгара? — спросил он его.
— Ульфгар — Повелитель Медведя, и он более могуч, чем даже ты, старик.
— Интересное сообщение, — пробормотал Белгарат. — Ты встречал когда-нибудь этого великого волшебника или хотя бы видел его, если уж на то пошло?
— Ну… — начал пленник и осекся.
— Давай говори. Как ты узнал, что он велел тебе прийти сюда и похитить сына Белгариона? Пленник закусил губу.
— Отвечай мне!
— Он послал сообщение, — угрюмо ответил черекец. Гариону пришла в голову неожиданная мысль.
— Это твой Ульфгар велел убить мою жену? — требовательно спросил он.
— Жену! — фыркнул фанатик. — Никакой алориец не возьмет в жены толнедрийскую полукровку. Ты, наследник Железной Хватки, должен знать это лучше, чем кто-либо другой. Конечно, мы пытались убить твою толнедрийскую бабу. Это был единственный способ избавить Алорию от заразы, которую ты принес сюда.
— Ты начинаешь меня злить, приятель, — угрожающе произнес Гарион. — Не надо, это опасно.
— Вернемся к сообщению, — сказал Белгарат. — Ты говоришь, что младенец — там, где мы не сможем найти его, но ты-то здесь, не так ли? Могло быть так, что реальным похитителем был человек, привезший послание, а ты со своими приятелями — простые подручные?
Глаза фанатика стали совсем дикими, и он начал озираться, как пойманный в ловушку зверь. Его снова забила крупная дрожь.
— Мне кажется, мы подошли к вопросу, на который ты, друг, не хочешь отвечать, — предположил Белгарат.
Вдруг произошло нечто странное и неожиданное. Пленник завизжал, дико глянул на Белгарата, резко повернулся, сделал три огромных шага и перевалился через край утеса.
— Допрашивайте меня теперь! — верещал он, падая вниз, в сумерки, поднимавшиеся от темной недоброй воды, бьющейся о камни у подножия утеса.
Гарион еще долго слышал всплески безумного смеха, постепенно затихавшие.
Тетушка Пол кинулась к краю обрыва, но Белгарат, протянув руку, удержал ее.
— Пусти его, Пол, — сказал он. — Немилосердно было бы спасать его теперь. Некто сделал в его голове так, что именно после этого вопроса он сошел с ума.
— Кто мог это сделать? — спросила она.
— Не знаю, но очень хочу узнать.
Визгливый смех продолжал доноситься эхом до того места, где они стояли. А потом он резко оборвался далеко внизу.
Глава 21
Через два дня после схватки на утесах внезапно разразился летний шторм и обрушился на Остров воем ветров и стеной дождя. Ливень стучал в окна комнаты Совета, расположенной в южной башне. Тощий Дротик, прибывший этим утром вместе с остальными на «Морской птице», ежился в своем кресле, глядя на разыгравшуюся грозу, и задумчиво пощелкивал пальцами.
— Куда же привели поиски? — спросил он.
— К воде, в уединенную бухту, — ответил Гарион.
— Таким образом, можно заключить, что похитителю удалось ускользнуть вместе с принцем. Времени у них, по-видимому, было в обрез, но твои люди на кораблях, патрулировавшие берег, наверное, следили только за береговой линией, а корабль, который ко времени их появления находился уже далеко в море, скорее всего не был ими замечен.
Бэрак принес охапку дров и теперь подкладывал поленья в разгоревшийся камин.
— Почему же тогда этих оставили? — спросил он. — Никакого смысла в этом нет.
— Мы говорим про Медвежий культ, Бэрак, — сказал ему Шелк. — Считается, что они вообще совершают бессмысленные действия.
— Есть, однако, в этом некоторая логика, — заметил граф Зилайн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Ты знаешь, кто я? — грозно спросил Белгарат, приблизив лицо к лицу трясущегося пленника.
— Ты… я…
— Знаешь? — Голос Белгарата прозвучал резко, как удар бича.
— Да, — задыхаясь, произнес пленник.
— Значит, ты понимаешь, что, если попытаешься убежать, я снова подвешу тебя в воздухе, да там и оставлю. Ты понял, что я могу сделать это, правда?
— Да.
— Не понадобится, отец, — ледяным тоном сказала Полгара, — этот человек будет очень сговорчив.
— Ничего я не скажу, ведьма, — заявил пленник, диким взглядом смотря на нее.
— О нет, друг мой, — сказала она ему с холодной улыбкой. — Ты расскажешь все. Если мне понадобится, ты будешь говорить целый месяц, не останавливаясь. — Полгара пристально посмотрела на него и левой рукой сделала какой-то малозаметный жест перед его лицом. — Смотри сюда, друг мой, — велела она ему, — и радуйся.
Бородатый фанатик Медвежьего культа уставился в пустой воздух прямо перед собой, и кровь отлила от его лица, оно исказилось от ужаса, и пленник закричал, попятившись назад. Полгара мрачно произвела, еще один жест по-прежнему вытянутой рукой, и пленник остановился.
— Тебе не убежать от него, — сказала она. — Если ты не будешь говорить прямо сейчас, оно так и будет стоять перед твоим лицом, пока тебе не придет пора умирать.
— Убери это! — кричал черекец. — Пожалуйста, я скажу все-все!
— Интересно, где она этому научилась, — тихо сказал Белгарат Гариону. — У меня ни разу не получалось, сколько я ни пытался.
— Теперь он скажет тебе все, что знает, Гарион, — обратилась к нему Полгара. — Он хорошо понял, что случится, если он не будет говорить.
— Что вы сделали с моим сыном? — сурово спросил Гарион у напуганного пленника.
Пленник сглотнул и вдруг гордо выпрямился.
— Он теперь так далеко, что ты не достанешь его, король Ривы.
Гарион ощутил, как в нем снова поднимается гнев, и не раздумывая потянулся к плечу за мечом.
— Гарион! — резко сказала Полгара. Черекец отшатнулся, побледнев.
— Твой сын жив, — сказал он поспешно. Потом его лицо приняло самодовольное выражение. — Но когда ты в следующий раз встретишься с ним, он убьет тебя.
— Что ты говоришь?
— Ульфгар спрашивал у оракула. Ты не тот ривский король, которого мы ждали столько веков. Следующий король Ривский объединит Алорию и поведет нас на королевства Юга. Это твой сын, Белгарион, и он поведет нас, потому что будет взращен в нашей вере.
— Где мой сын? — закричал Гарион.
— Там, где ты никогда не найдешь его, — насмехался пленник. — Мы воспитаем его в правильной вере, как и подобает алорийскому монарху. А когда он вырастет, то придет и убьет тебя, и возьмет свою корону, свой меч и свой Шар из твоей руки, руки узурпатора. — Глаза его вылезли из орбит, он дрожал в религиозном экстазе, на губах его выступила пена. — Ты умрешь от руки своего сына, Белгарион Ривский, — визжал он. — И король Гэран поведет всех алорийцев против неверующих жителей юга, как говорил нам Белар.
— Так мы многого не добьемся, — сказал Белгарат. — Дайте мне попробовать. — Он повернулся к пленнику, диким взглядом смотревшему на него. — Что ты знаешь про этого Ульфгара? — спросил он его.
— Ульфгар — Повелитель Медведя, и он более могуч, чем даже ты, старик.
— Интересное сообщение, — пробормотал Белгарат. — Ты встречал когда-нибудь этого великого волшебника или хотя бы видел его, если уж на то пошло?
— Ну… — начал пленник и осекся.
— Давай говори. Как ты узнал, что он велел тебе прийти сюда и похитить сына Белгариона? Пленник закусил губу.
— Отвечай мне!
— Он послал сообщение, — угрюмо ответил черекец. Гариону пришла в голову неожиданная мысль.
— Это твой Ульфгар велел убить мою жену? — требовательно спросил он.
— Жену! — фыркнул фанатик. — Никакой алориец не возьмет в жены толнедрийскую полукровку. Ты, наследник Железной Хватки, должен знать это лучше, чем кто-либо другой. Конечно, мы пытались убить твою толнедрийскую бабу. Это был единственный способ избавить Алорию от заразы, которую ты принес сюда.
— Ты начинаешь меня злить, приятель, — угрожающе произнес Гарион. — Не надо, это опасно.
— Вернемся к сообщению, — сказал Белгарат. — Ты говоришь, что младенец — там, где мы не сможем найти его, но ты-то здесь, не так ли? Могло быть так, что реальным похитителем был человек, привезший послание, а ты со своими приятелями — простые подручные?
Глаза фанатика стали совсем дикими, и он начал озираться, как пойманный в ловушку зверь. Его снова забила крупная дрожь.
— Мне кажется, мы подошли к вопросу, на который ты, друг, не хочешь отвечать, — предположил Белгарат.
Вдруг произошло нечто странное и неожиданное. Пленник завизжал, дико глянул на Белгарата, резко повернулся, сделал три огромных шага и перевалился через край утеса.
— Допрашивайте меня теперь! — верещал он, падая вниз, в сумерки, поднимавшиеся от темной недоброй воды, бьющейся о камни у подножия утеса.
Гарион еще долго слышал всплески безумного смеха, постепенно затихавшие.
Тетушка Пол кинулась к краю обрыва, но Белгарат, протянув руку, удержал ее.
— Пусти его, Пол, — сказал он. — Немилосердно было бы спасать его теперь. Некто сделал в его голове так, что именно после этого вопроса он сошел с ума.
— Кто мог это сделать? — спросила она.
— Не знаю, но очень хочу узнать.
Визгливый смех продолжал доноситься эхом до того места, где они стояли. А потом он резко оборвался далеко внизу.
Глава 21
Через два дня после схватки на утесах внезапно разразился летний шторм и обрушился на Остров воем ветров и стеной дождя. Ливень стучал в окна комнаты Совета, расположенной в южной башне. Тощий Дротик, прибывший этим утром вместе с остальными на «Морской птице», ежился в своем кресле, глядя на разыгравшуюся грозу, и задумчиво пощелкивал пальцами.
— Куда же привели поиски? — спросил он.
— К воде, в уединенную бухту, — ответил Гарион.
— Таким образом, можно заключить, что похитителю удалось ускользнуть вместе с принцем. Времени у них, по-видимому, было в обрез, но твои люди на кораблях, патрулировавшие берег, наверное, следили только за береговой линией, а корабль, который ко времени их появления находился уже далеко в море, скорее всего не был ими замечен.
Бэрак принес охапку дров и теперь подкладывал поленья в разгоревшийся камин.
— Почему же тогда этих оставили? — спросил он. — Никакого смысла в этом нет.
— Мы говорим про Медвежий культ, Бэрак, — сказал ему Шелк. — Считается, что они вообще совершают бессмысленные действия.
— Есть, однако, в этом некоторая логика, — заметил граф Зилайн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108