Конь затрепетал от восторга и сделал несколько нетерпеливых шагов в предвкушении скачки. Рассмеявшись, Эрранд запустил руку в гриву гнедого и одним легким движением перекинул ногу через его сильную лоснящуюся спину. Не успел мальчик сесть на коня, как тот уже пустился вскачь. Взобравшись на пологий холм, они остановились, чтобы оглядеть расстилавшуюся перед ними открытую степь, а затем обогнули лощину, в которой стоял их каменный дом с черепичной крышей.
В тот день, в отличие от многих других, это была не просто прогулка по окрестностям безо всякой цели. Уже несколько дней Эрранд чувствовал присутствие в Долине чего-то странного, таинственного. Это нечто, казалось, обращалось к нему, и, выйдя из дома, он вдруг твердо вознамерился выяснить, что его исподволь так притягивает.
Продвигаясь по тихой Долине мимо мирно пасущихся оленей и забавных крольчат, Эрранд чувствовал, что ощущение тайны усиливается. Словно нечто, пробудившись от тысячелетнего сна, посылало какие-то неясные тихие призывы.
Когда они поднимались на вершину высокого холма в нескольких милях к западу от башни Белгарата, по траве промелькнула быстрая тень. Эрранд вскинул голову и увидел ястреба с голубой лентой, беззвучно парящего в прогретой солнцем вышине. Как только мальчик заметил его, ястреб склонился на одно крыло, а затем, описывая большие изящные крути, спустился вниз. Когда до пушистых метелок пожелтевшей травы оставалось не более нескольких дюймов, он сложил крылья, приземлился на свои когтистые лапы и превратился в сияющий шар. Когда же сияние померкло, ястреб исчез, а в высокой траве стоял горбатый Белдин. С любопытством приподняв брови, он спросил без всякого предисловия:
— А ты что здесь делаешь, малыш?
— Доброе утро, Белдин, — приветствовал волшебника Эрранд, отклоняясь назад, чтобы дать коню понять, что хочет на несколько минут остановиться.
— Пол знает, что ты уезжаешь так далеко от дома? — спросил горбун, не обращая внимания на вежливое приветствие Эрранда.
— Вообще-то нет, — сознался Эрранд. — Она знает, что я отправляюсь верхом на прогулку, но ей, видимо, неизвестно, какое расстояние мы можем проехать.
— У меня есть дела поинтереснее, чем целый день за тобой следить, — раздраженно проворчал старик.
— Ну и не надо.
— Да нет, к сожалению, надо. В этом месяце мой черед.
Эрранд недоуменно уставился на него.
— Разве ты не знаешь, что кто-нибудь из нас обязательно следит за тобой всякий раз, когда ты уходишь из дому?
— Зачем?
— Ты что, не помнишь Зедара?
Эрранд печально вздохнул.
— Помню.
— Не стоит его жалеть, — сказал Белдин. — Он получил по заслугам.
— Такого никто не заслужил.
Белдин злобно усмехнулся.
— Ему повезло, что его настиг Белгарат. Тот просто замуровал его в скалу. Я бы на его месте еще и не такое сотворил. Но это к делу не относится. Ты помнишь, почему Зедар нашел тебя и взял с собой?
— Чтобы украсть Шар Алдура.
— Верно. Насколько нам известно, ты единственный, не считая Белгариона, кто может, прикоснувшись к Шару, остаться в живых. Другим это тоже известно, так что тебе, видимо, придется свыкнуться с мыслью, что за тобой все время следят. Мы не позволим тебе бродить в одиночку там, где тебя может кто-нибудь сцапать. Но ты не ответил на мой вопрос.
— Какой вопрос?
— Что ты делаешь так далеко от дома?
— Я должен кое-что увидеть.
— Что именно?
— Я не знаю. Это находится где-то впереди. Что это вон там такое?
— Там только дерево.
— Значит, это оно и есть. Оно хочет меня повидать.
— Повидать?
— Может, это не совсем подходящее слово.
Белдин бросил на него хмурый взгляд.
— Ты уверен, что это и есть вон то дерево?
— Нет. Совсем не уверен. Мне известно лишь, что некая сущность где-то вон там… — Эрранд заколебался. — Я хочу сказать, приглашает меня зайти. Это подходящее слово?
— Она с тобой говорит, а не со мной, называй это, как тебе нравится. Ну ладно, тогда пошли.
— Ты не хочешь поехать верхом? — предложил Эрранд. — Конь может вынести нас обоих.
— Ты еще не дал ему имени?
— Пока я зову его просто «конь». Хочешь прокатиться?
— Зачем мне ехать, когда я могу лететь? Эрранд вдруг почувствовал любопытство.
— Что ты при этом чувствуешь? — спросил он. — Когда летишь?
Взгляд Белдина внезапно изменился, он сделался каким-то отрешенным и почти мягким.
— Ты даже представить себе не можешь, — сказал он. — Следи за мной. Когда я долечу до дерева, я сделаю круг, чтобы показать его тебе.
Он пригнулся к траве, расставил руки в стороны и ринулся вперед. Поднявшись в воздух, он покрылся перьями, вновь обернулся ястребом и бесшумно полетел.
Огромное дерево одиноко стояло посреди широкого луга, ствол его был больше дома какого-нибудь сендарийского крестьянина, широко расставленные в стороны ветви затеняли десятки акров, а крона поднималась вверх на сотни футов. Оно было невероятно старым. Корнями оно доставало до центра земли, а ветви его касались неба. Оно стояло, одинокое и молчаливое, словно связующая нить между небом и землей, значение которой было непостижимо для человеческого разума.
Когда Эрранд приблизился к обширному затененному пространству под деревом, туда же влетел и Белдин, на мгновение застыл в воздухе и камнем упал на землю, мгновенно приняв свое привычное обличье.
— Ну вот и оно, — изрек он. — И что теперь?
— Сейчас увидим. — Эрранд соскользнул с коня и прошел по мягкому упругому дерну к огромному стволу. Ощущение чьего-то присутствия теперь усилилось, и Эрранд с любопытством приблизился к дереву, все еще не до конца понимая, чего от него хотят.
Затем он вытянул руку и дотронулся до шершавой коры; дотронувшись, он в то же мгновение понял все. Он обнаружил, что может мысленно проникнуть взглядом сквозь многие миллионы дней в те времена, когда мир только что возник из первобытного хаоса, из которого его слепили боги. В одно мгновение он узнал, на протяжении какого невероятно долгого времени земля пребывала в молчании, ожидая появления человека. Он увидел бесконечную смену времен года и почувствовал, как по земле ступают боги. Эрранду передалось знание дерева о том, как ошибочны представления человека о природе времени. Человек расчленил время, разбил его на удобные в обращении кусочки: эры, века, годы и часы. Но это вечное дерево понимало, что время неделимо, что это не просто бесконечное повторение одних и тех же событий, а движение от самого начала к некой конечной цели. И для того, чтобы сообщить ему эту простую истину, дерево вызвало его сюда. И когда он это понял, дерево подарило ему свою дружбу.
Рука Эрранда медленно скользнула вниз по коре, он повернулся и зашагал к тому месту, где стоял Белдин.
— Ну и что? — спросил горбатый волшебник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
В тот день, в отличие от многих других, это была не просто прогулка по окрестностям безо всякой цели. Уже несколько дней Эрранд чувствовал присутствие в Долине чего-то странного, таинственного. Это нечто, казалось, обращалось к нему, и, выйдя из дома, он вдруг твердо вознамерился выяснить, что его исподволь так притягивает.
Продвигаясь по тихой Долине мимо мирно пасущихся оленей и забавных крольчат, Эрранд чувствовал, что ощущение тайны усиливается. Словно нечто, пробудившись от тысячелетнего сна, посылало какие-то неясные тихие призывы.
Когда они поднимались на вершину высокого холма в нескольких милях к западу от башни Белгарата, по траве промелькнула быстрая тень. Эрранд вскинул голову и увидел ястреба с голубой лентой, беззвучно парящего в прогретой солнцем вышине. Как только мальчик заметил его, ястреб склонился на одно крыло, а затем, описывая большие изящные крути, спустился вниз. Когда до пушистых метелок пожелтевшей травы оставалось не более нескольких дюймов, он сложил крылья, приземлился на свои когтистые лапы и превратился в сияющий шар. Когда же сияние померкло, ястреб исчез, а в высокой траве стоял горбатый Белдин. С любопытством приподняв брови, он спросил без всякого предисловия:
— А ты что здесь делаешь, малыш?
— Доброе утро, Белдин, — приветствовал волшебника Эрранд, отклоняясь назад, чтобы дать коню понять, что хочет на несколько минут остановиться.
— Пол знает, что ты уезжаешь так далеко от дома? — спросил горбун, не обращая внимания на вежливое приветствие Эрранда.
— Вообще-то нет, — сознался Эрранд. — Она знает, что я отправляюсь верхом на прогулку, но ей, видимо, неизвестно, какое расстояние мы можем проехать.
— У меня есть дела поинтереснее, чем целый день за тобой следить, — раздраженно проворчал старик.
— Ну и не надо.
— Да нет, к сожалению, надо. В этом месяце мой черед.
Эрранд недоуменно уставился на него.
— Разве ты не знаешь, что кто-нибудь из нас обязательно следит за тобой всякий раз, когда ты уходишь из дому?
— Зачем?
— Ты что, не помнишь Зедара?
Эрранд печально вздохнул.
— Помню.
— Не стоит его жалеть, — сказал Белдин. — Он получил по заслугам.
— Такого никто не заслужил.
Белдин злобно усмехнулся.
— Ему повезло, что его настиг Белгарат. Тот просто замуровал его в скалу. Я бы на его месте еще и не такое сотворил. Но это к делу не относится. Ты помнишь, почему Зедар нашел тебя и взял с собой?
— Чтобы украсть Шар Алдура.
— Верно. Насколько нам известно, ты единственный, не считая Белгариона, кто может, прикоснувшись к Шару, остаться в живых. Другим это тоже известно, так что тебе, видимо, придется свыкнуться с мыслью, что за тобой все время следят. Мы не позволим тебе бродить в одиночку там, где тебя может кто-нибудь сцапать. Но ты не ответил на мой вопрос.
— Какой вопрос?
— Что ты делаешь так далеко от дома?
— Я должен кое-что увидеть.
— Что именно?
— Я не знаю. Это находится где-то впереди. Что это вон там такое?
— Там только дерево.
— Значит, это оно и есть. Оно хочет меня повидать.
— Повидать?
— Может, это не совсем подходящее слово.
Белдин бросил на него хмурый взгляд.
— Ты уверен, что это и есть вон то дерево?
— Нет. Совсем не уверен. Мне известно лишь, что некая сущность где-то вон там… — Эрранд заколебался. — Я хочу сказать, приглашает меня зайти. Это подходящее слово?
— Она с тобой говорит, а не со мной, называй это, как тебе нравится. Ну ладно, тогда пошли.
— Ты не хочешь поехать верхом? — предложил Эрранд. — Конь может вынести нас обоих.
— Ты еще не дал ему имени?
— Пока я зову его просто «конь». Хочешь прокатиться?
— Зачем мне ехать, когда я могу лететь? Эрранд вдруг почувствовал любопытство.
— Что ты при этом чувствуешь? — спросил он. — Когда летишь?
Взгляд Белдина внезапно изменился, он сделался каким-то отрешенным и почти мягким.
— Ты даже представить себе не можешь, — сказал он. — Следи за мной. Когда я долечу до дерева, я сделаю круг, чтобы показать его тебе.
Он пригнулся к траве, расставил руки в стороны и ринулся вперед. Поднявшись в воздух, он покрылся перьями, вновь обернулся ястребом и бесшумно полетел.
Огромное дерево одиноко стояло посреди широкого луга, ствол его был больше дома какого-нибудь сендарийского крестьянина, широко расставленные в стороны ветви затеняли десятки акров, а крона поднималась вверх на сотни футов. Оно было невероятно старым. Корнями оно доставало до центра земли, а ветви его касались неба. Оно стояло, одинокое и молчаливое, словно связующая нить между небом и землей, значение которой было непостижимо для человеческого разума.
Когда Эрранд приблизился к обширному затененному пространству под деревом, туда же влетел и Белдин, на мгновение застыл в воздухе и камнем упал на землю, мгновенно приняв свое привычное обличье.
— Ну вот и оно, — изрек он. — И что теперь?
— Сейчас увидим. — Эрранд соскользнул с коня и прошел по мягкому упругому дерну к огромному стволу. Ощущение чьего-то присутствия теперь усилилось, и Эрранд с любопытством приблизился к дереву, все еще не до конца понимая, чего от него хотят.
Затем он вытянул руку и дотронулся до шершавой коры; дотронувшись, он в то же мгновение понял все. Он обнаружил, что может мысленно проникнуть взглядом сквозь многие миллионы дней в те времена, когда мир только что возник из первобытного хаоса, из которого его слепили боги. В одно мгновение он узнал, на протяжении какого невероятно долгого времени земля пребывала в молчании, ожидая появления человека. Он увидел бесконечную смену времен года и почувствовал, как по земле ступают боги. Эрранду передалось знание дерева о том, как ошибочны представления человека о природе времени. Человек расчленил время, разбил его на удобные в обращении кусочки: эры, века, годы и часы. Но это вечное дерево понимало, что время неделимо, что это не просто бесконечное повторение одних и тех же событий, а движение от самого начала к некой конечной цели. И для того, чтобы сообщить ему эту простую истину, дерево вызвало его сюда. И когда он это понял, дерево подарило ему свою дружбу.
Рука Эрранда медленно скользнула вниз по коре, он повернулся и зашагал к тому месту, где стоял Белдин.
— Ну и что? — спросил горбатый волшебник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108