Плеснулась и сразу вспыхнула вязкая жидкость. Стало совсем
светло.
Теперь Олег мог разглядеть своих соседей. Хамп недоуменно глядел на
огонь, подпирая стену; слева отползал от огня человек в лохмотьях, с
неестественно вывернутыми суставами, лица его не было видно. Бородатый
Эдор протирал глаза, загораживаясь изо всех сил от света.
- Эй ты, волшебник! - заорал сверху монсеньер. - Признавайся, ты
можешь делать и...
Что еще интересовало монсеньера, осталось неизвестным. Олег только
успел зевнуть и собраться ответить, как увидел такое, что заставило его
вскочить на ноги и броситься к центру камеру. Монсеньер, словно решив, что
голова тяжелее ног, перевалился через край дыры и полетел прямо в пламя.
Олег подхватил его и заботливо усадил у свободной стены.
- Конечно, монсеньер, - с почтением сказал он вслед за этим, - не
волнуйтесь вы так!
И подозрительно посмотрел вокруг. Кто-то провел направленное
внушение, Олег почувствовал еле заметный всплеск энергии, но кто? Хамп
дель Райг смотрел на Олега с веселым восхищением; Эдор - с ужасом.
Четвертый же узник по-прежнему лежал без движения.
Монсеньер излучал бессильную злобу и страх.
Герт заглянул сверху; на лицо он был озабочен, но внутренне улыбался.
Олег повел головой - что же теперь делать?
- Олег, - раздался очень знакомый голос, - вот мы и встретились.
Голос исходил от человека в лохмотьях; теперь он повернулся к свету
лицом, и Олег узнал Багена.
- И ты здесь? - недовольно буркнул Олег.
- Я!
- Какая удача, монсеньер! - сказал Хамп дель Райг, потирая руки. -
Тут есть даже огонь!
- Огонь?
Произнеся это, Олег испугался: что со мной? Так отупеть в считанные
секунды. И в такой момент!
- Я собрал вас всех здесь... - низким голосом провозгласил Баген.
- Герт! Лестницу! - скомандовал монсеньер.
- Я мигом, - отозвался Герт, исчезая, и до Олега донесся лишь слабый
его смешок. - Да вот только кто по ней поднимется?
Эдор, наконец, привык к свету и, уставившись на монсеньера, затрясся
от удивления:
- Монсеньер?? И вы здесь? Ваш замок пал?..
- Редкостное сборище идиотов, - констатировал дель Райг.
- Во главе с нами, - буркнул Олег. Он успешно преодолел страх совсем
поглупеть, ему понравилось сидеть у стены, ничего не делать и смотреть на
это бедлам.
- Я собрал вас всех здесь, - снова проговорил Баген, - силой своего
духа я собрал вас, чтобы вы держали ответ перед Вечностью.
- И меня тоже, брат? - воскликнул Эдор, прослезившись.
Герт бросил сверху веревочную лестницу; она угодила прямо в пламя и
мигом вспыхнула.
- Идиот! - в один голос закричали Хамп и монсеньер; монсеньер -
отчаянно, Хамп - весело.
- Извиняюсь, - сказал Герт. - Костерок-то погасить нужно...
И плеснул сверху воды.
Каменный мешок наполнился паром. Пламя не пострадало, но лестница
погасла.
Монсеньер тут же вскочил и, выставив свой меч в сторону Олега, стал
пятиться к лестнице.
Олег и не пошевелился. А Хамп дель Райг быстро выставил вперед левую
ногу.
Монсеньер споткнулся, зашатался и, хватаясь за воздух, упал прямо в
огонь. Одежда его вспыхнула; раздался рев боли.
Олег поднялся и выло оказал монсеньеру первую помощь.
Хамп дель Райг хохотал во все горло. Герт вторил ему мысленно, лицом
оставаясь серьезен.
- Довольно! - сказал Баген строго.
И Хамп дель Райг впервые в жизни перестал смеяться не по своей воле.
Огонь погас.
- Ты! - сказал "видящий насквозь". В наступившем полумраке Олег
увидел, как его костлявый палец вытянулся в направлении монсеньера.
Тот упал на колени, отбросив меч. Олег понял, что он действительно
собирается каяться.
Какая чушь, да что же это такое?
Немного погодя Олег сообразил, в чем дело. Баген владел бессловесным
гипнозом, и владел неплохо. Вспомнилась рукопись из лаборатории - там
упоминалось подобное.
- Говори! - воскликнул Баген, как ударил.
- Я, Ганс Фиржих орт Трит, - глухо заговорил монсеньер, - вот уже
сорок весен живу смертью других...
Олег слушал эту пепельную исповедь, бесконечное марево смертей,
насилия, огня, и медленно проникался жалостью. Такой убогой, однообразной,
плоской жизнью жил казавшийся грозным и великим монсеньер, ничего не
добившийся и ничего не желающий...
- Я сжег за последний месяц сорок фанатиков, я разрушил семь
деревень, я поджег Могучий лес... - словно хвастался монсеньер, ибо больше
нечего ему было сказать, и голос его звучал как из-под земли. - Я не
заслуживаю даже смерти.
Интересно, думал Олег, часто ли здесь такое происходит? И еще одно
было интересно ему, о чем он даже и думать не смел, - неужели и его,
землянина, вызовет на исповедь странный старик? А может быть, он и есть
посланник, и это наконец контакт? Но ведь он должен понимать, что я не
поддамся гипнозу...
- Что ты можешь предложить во искупление?
Монсеньер затрясся, рыдая без слез.
- Я могу лишь одно - воевать. Но разве смерть искупит смерть?
- Быть может. Думай! Ты? - Баген указал на Эдора.
- Я, Эдор Крон дир Панал, Хранитель знаний, всю жизнь провел за
книгами, перелистывая мудрость веков...
Хранить знаний говорил уверенно, на подъеме, как будто давно ждал
этой исповеди и тщательно к ней готовился.
- Я ничего не сделал никому; я не смог применить мудрость наосов... Я
не заслуживаю даже жизни.
- Что ты можешь предложить во искупление?
- Я могу лишь копаться в мудрости - я бессилен создать ее. Я ничего
не могу.
Эдор упал на пол, обхватив голову руками.
- Можешь и ты. Думай. Ты?
Олег с интересом следил за пальцем Багена. На этот раз он нацелился в
широкую грудь Хампа дель Райга.
- Я, Хамп дель Райг, - заговорил тот каким-то чужим голосом, - всю
жизнь перехожу с места на место, оставляя их чуть беднее, чем нашел...
Перед Олегом вновь пронеслась целая жизнь. Мечта детства о далеких
странах, ненасытная жажда нового - и полное отсутствие возможности
изменить что-то, позиция вечного странника, всегда вмешивающегося,
наблюдающего, убивающего - но ничего не меняющего... Олег вздохнул. Как
беспросветно...
- Помощь моя оборачивалась гибелью, наказание - пощадой. Я прошел по
миру, словно меня не было. Я недостоин забвения...
- Что ты можешь предложить во искупление?
- Я могу лишь ошибаться. Руки мои пусты.
Хамп скрежетнул зубами; воздел руки к потолку - и уронил вниз.
- Даже ты не потерял будущего. Думай! - сказал Баген.
Теперь, значит, моя очередь, подумал Олег. Или Герта.
- Ты! - сказал исповедник.
И палец, описав дугу, уперся в его собственную грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19