Мариана и Мариэля тоже опустили серебряные монетки. У Инге мелочи не оказалось. В сумочке у неё были только зелёные десятидолларовые бумажки. Она заколебалась… Никто не бросал на блюдо долларов. Служка на мгновение задержался перед нею, женщина справа уже протягивала руку с монетой. Инге всё-таки решилась. Закусив губу, она быстро открыла сумочку и положила на блюдо десять долларов. Вокруг словно возник вакуум. Стало очень тихо. Соседи отстранились, а женщина справа отдёрнула руку с монетой. Служка замер и поднял на Инге удивлённые глаза. Инге, почему-то очень испугавшись, тоже глядела на него. Кругом молчали.
— Может быть, сеньора… то есть сеньорина, — поправился служка, — желает взять сдачи?
— Нет-нет, — замотала головой Инге.
— Но это… очень много, — тихо сказал служка. — Хотите, я вам отсчитаю песо за… ну хотя бы за пять долларов.
— Да нет же, — прошептала Инге, готовая расплакаться.
— Сеньорина — американка?
— Нет… Из Дании…
— О, danesa. — Глаза служки вдруг потеплели. — Спасибо, сеньорина.
Он поклонился Инге и двинулся дальше.
И вакуум сразу исчез. Вокруг заулыбались, повторяя: «Danesa, danesa», а какая-то красивая полная мексиканка, протиснувшись к Инге, обняла её и расцеловала, твердя со смехом:
— Bonita danesa — si, yankee — no… Ха-ха!
Лишь Мариана и Мариэля сохраняли полнейшую невозмутимость и не разжали губ. Впрочем, садясь в машину, Мариана пробормотала что-то о гордыне и сорении деньгами. Инге приняла её слова за намёк. Поэтому после обеда объявила старухе, что хочет платить за пребывание в «Лас Флорес» и за еду. Мариана отрицательно качнула седой головой, а Мариэля бесстрастно пояснила, что «за все» заплачено «хозяином».
В следующую субботу с утра светило солнце, и Инге настояла, чтобы они отправились в собор пешком. Пако сопровождал их. В собор он не пошёл, но после службы встретил у входа и проводил домой. Улицы, по которым они шли, выглядели уютными, чистыми и тонули в зелени. Одноэтажные и двухэтажные домики были окружены деревьями манго, магнолиями, софлорами, пальмами. В палисадниках и на газонах вдоль тротуаров пестрели цветущие олеандры. Все это немного напоминало кварталы вилл в Копенгагене, только архитектура была иной, да ещё — султаны пальм в ярко-синем небе и желтоватые горы вдали. Вероятно, это были окраинные кварталы большого и красивого города; Инге впервые вдруг захотелось узнать Гвадалахару, увидеть центр, окрестности.
Вечером она сказала об этом Пако, и на другой день он повёз её осматривать город. С ними поехала и Мариэля — помочь Инге при покупках. День был воскресный, и опять тёплый и солнечный. Центральные универмаги оказались закрытыми, но они все втроём долго ходили по большому крытому базару, заглядывали в маленькие магазинчики и лавчонки на узких улочках торговых кварталов. Пако исступлённо торговался за каждую безделушку, которая интересовала Инге. А она так ничего и не купила, к великому разочарованию и Пако, и хозяев лавчонок. Город Инге понравился, особенно — пёстрые, шумные торговые кварталы и центр со старинным барочным собором, потемневшими от времени каменными дворцами, множеством памятников и фонтанов.
Обратно поехали другой дорогой по широким зелёным авенидам новых районов. После узких улочек центра здесь казалось удивительно просторно. Многоэтажные дома и большие отели стояли вдалеке один от другого. Между ними располагались зелёные лужайки, корты, спортивные площадки, скверы с фонтанами. Вся эта часть Гвадалахары напоминала огромный зелёный парк, в котором лишь кое-где люди построили себе жилища…
— Гвадалахара — самый зелёный город в мире, — говорил Пако, неторопливо ведя открытый белый «ягуар» по широкой пустынной авениде. — Здесь двести парков и скверов…
— И четыреста фонтанов, — добавила вдруг Мариэля.
Она сидела позади Инге, и Инге сразу обернулась к ней, но красивое, словно выточенное из слоновой кости, лицо молодой индианки было, как всегда, бесстрастно, а взгляд льдисто-голубых глаз, устремлённый поверх головы Инге, оставался равнодушным и холодным.
— Четыреста, — повторил Пако, — сейчас в Сквере динозавров делают, наверно, четыреста первый. — Он негромко рассмеялся в седые усы. — Почему не делать? Воды много. С гор бежит…
— Сквер динозавров? Что это? — спросила Инге.
— Поедем посмотрим.
— К обеду опоздаем, — строго сказала Мариэля.
— Мы скажем, что сеньорина велела, — лукаво усмехнулся Пако, подмигивая Инге.
— А я могу — велеть? — поинтересовалась Инге.
— Ещё бы, — убеждённо заявил Пако, а сзади Мариэля кашлянула недовольно.
— Тогда поехали к динозаврам, — решила Инге.
Сквер динозавров занимал небольшую треугольную площадь в северо-западной части города. Площадь окружали белые двухэтажные домики с голубыми балконами и голубыми ажурными решётками на окнах. Домики были все разные, но одинаково аккуратные, празднично чистые и казались очень уютными. Площадь и сквер в этот полуденный час были пустынны. Пако обогнул сквер и остановил «ягуар» в густой тени темно-зелёных кустарников.
— А динозавры, — разочарованно протянула Инге, — где динозавры?
— Вот они, — Пако указал на ближайшие кусты. — Это все динозавры…
Инге присмотрелась и ахнула. Куртины густолистых зелёных кустарников были искусно подстрижены под всевозможных ящеров. Можно было узнать и утконосых двуногих динозавров, и огромного диплодока, и игуанодона с большими зубцами вдоль спины. В центре сквера высилась зелёная скульптурная группа: тиранозавр, преследующий травоядного ящера. Хищник почти настиг свою жертву. Его разверстая пасть выглядела ужасающе кровавой — там были оставлены крупные соцветия ярко-красных цветов.
Инге выбралась из машины и торопливо обежала усыпанные красноватым гравием дорожки, замирая перед наиболее эффектными композициями. Мариэля и Пако следовали за ней, не отступая ни на шаг.
— Обязательно приду сюда снова с фотоаппаратом и этюдником, — объявила Инге. — Все сфотографирую и кое-что нарисую. Никогда не думала, что простой кустарник можно превратить в такое чудо.
— Это не простор! кустарник, — обиженно возразил Пако. — Это редкая разновидность перуанского держи-дерева… — Пако подумал немного и присовокупил длинное латинское название. — Листья у него мелкие, прочные, растут очень густо, а под ними ещё гуще — шипы. Самый подходящий материал для динозавров…
— Завтра же приду сюда опять, — повторила Инге.
— Отвезу, когда сеньорина захочет.
— Я могу теперь и одна пешком… Или на автобусе.
— Очень далеко от «Лас Флорес», — резко сказала Мариэля. — И ещё, сеньорина… Молодые девушки тут одни не ходят…
— Это-то что верно, то верно, — согласился Пако. — Да вы не тревожьтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
— Может быть, сеньора… то есть сеньорина, — поправился служка, — желает взять сдачи?
— Нет-нет, — замотала головой Инге.
— Но это… очень много, — тихо сказал служка. — Хотите, я вам отсчитаю песо за… ну хотя бы за пять долларов.
— Да нет же, — прошептала Инге, готовая расплакаться.
— Сеньорина — американка?
— Нет… Из Дании…
— О, danesa. — Глаза служки вдруг потеплели. — Спасибо, сеньорина.
Он поклонился Инге и двинулся дальше.
И вакуум сразу исчез. Вокруг заулыбались, повторяя: «Danesa, danesa», а какая-то красивая полная мексиканка, протиснувшись к Инге, обняла её и расцеловала, твердя со смехом:
— Bonita danesa — si, yankee — no… Ха-ха!
Лишь Мариана и Мариэля сохраняли полнейшую невозмутимость и не разжали губ. Впрочем, садясь в машину, Мариана пробормотала что-то о гордыне и сорении деньгами. Инге приняла её слова за намёк. Поэтому после обеда объявила старухе, что хочет платить за пребывание в «Лас Флорес» и за еду. Мариана отрицательно качнула седой головой, а Мариэля бесстрастно пояснила, что «за все» заплачено «хозяином».
В следующую субботу с утра светило солнце, и Инге настояла, чтобы они отправились в собор пешком. Пако сопровождал их. В собор он не пошёл, но после службы встретил у входа и проводил домой. Улицы, по которым они шли, выглядели уютными, чистыми и тонули в зелени. Одноэтажные и двухэтажные домики были окружены деревьями манго, магнолиями, софлорами, пальмами. В палисадниках и на газонах вдоль тротуаров пестрели цветущие олеандры. Все это немного напоминало кварталы вилл в Копенгагене, только архитектура была иной, да ещё — султаны пальм в ярко-синем небе и желтоватые горы вдали. Вероятно, это были окраинные кварталы большого и красивого города; Инге впервые вдруг захотелось узнать Гвадалахару, увидеть центр, окрестности.
Вечером она сказала об этом Пако, и на другой день он повёз её осматривать город. С ними поехала и Мариэля — помочь Инге при покупках. День был воскресный, и опять тёплый и солнечный. Центральные универмаги оказались закрытыми, но они все втроём долго ходили по большому крытому базару, заглядывали в маленькие магазинчики и лавчонки на узких улочках торговых кварталов. Пако исступлённо торговался за каждую безделушку, которая интересовала Инге. А она так ничего и не купила, к великому разочарованию и Пако, и хозяев лавчонок. Город Инге понравился, особенно — пёстрые, шумные торговые кварталы и центр со старинным барочным собором, потемневшими от времени каменными дворцами, множеством памятников и фонтанов.
Обратно поехали другой дорогой по широким зелёным авенидам новых районов. После узких улочек центра здесь казалось удивительно просторно. Многоэтажные дома и большие отели стояли вдалеке один от другого. Между ними располагались зелёные лужайки, корты, спортивные площадки, скверы с фонтанами. Вся эта часть Гвадалахары напоминала огромный зелёный парк, в котором лишь кое-где люди построили себе жилища…
— Гвадалахара — самый зелёный город в мире, — говорил Пако, неторопливо ведя открытый белый «ягуар» по широкой пустынной авениде. — Здесь двести парков и скверов…
— И четыреста фонтанов, — добавила вдруг Мариэля.
Она сидела позади Инге, и Инге сразу обернулась к ней, но красивое, словно выточенное из слоновой кости, лицо молодой индианки было, как всегда, бесстрастно, а взгляд льдисто-голубых глаз, устремлённый поверх головы Инге, оставался равнодушным и холодным.
— Четыреста, — повторил Пако, — сейчас в Сквере динозавров делают, наверно, четыреста первый. — Он негромко рассмеялся в седые усы. — Почему не делать? Воды много. С гор бежит…
— Сквер динозавров? Что это? — спросила Инге.
— Поедем посмотрим.
— К обеду опоздаем, — строго сказала Мариэля.
— Мы скажем, что сеньорина велела, — лукаво усмехнулся Пако, подмигивая Инге.
— А я могу — велеть? — поинтересовалась Инге.
— Ещё бы, — убеждённо заявил Пако, а сзади Мариэля кашлянула недовольно.
— Тогда поехали к динозаврам, — решила Инге.
Сквер динозавров занимал небольшую треугольную площадь в северо-западной части города. Площадь окружали белые двухэтажные домики с голубыми балконами и голубыми ажурными решётками на окнах. Домики были все разные, но одинаково аккуратные, празднично чистые и казались очень уютными. Площадь и сквер в этот полуденный час были пустынны. Пако обогнул сквер и остановил «ягуар» в густой тени темно-зелёных кустарников.
— А динозавры, — разочарованно протянула Инге, — где динозавры?
— Вот они, — Пако указал на ближайшие кусты. — Это все динозавры…
Инге присмотрелась и ахнула. Куртины густолистых зелёных кустарников были искусно подстрижены под всевозможных ящеров. Можно было узнать и утконосых двуногих динозавров, и огромного диплодока, и игуанодона с большими зубцами вдоль спины. В центре сквера высилась зелёная скульптурная группа: тиранозавр, преследующий травоядного ящера. Хищник почти настиг свою жертву. Его разверстая пасть выглядела ужасающе кровавой — там были оставлены крупные соцветия ярко-красных цветов.
Инге выбралась из машины и торопливо обежала усыпанные красноватым гравием дорожки, замирая перед наиболее эффектными композициями. Мариэля и Пако следовали за ней, не отступая ни на шаг.
— Обязательно приду сюда снова с фотоаппаратом и этюдником, — объявила Инге. — Все сфотографирую и кое-что нарисую. Никогда не думала, что простой кустарник можно превратить в такое чудо.
— Это не простор! кустарник, — обиженно возразил Пако. — Это редкая разновидность перуанского держи-дерева… — Пако подумал немного и присовокупил длинное латинское название. — Листья у него мелкие, прочные, растут очень густо, а под ними ещё гуще — шипы. Самый подходящий материал для динозавров…
— Завтра же приду сюда опять, — повторила Инге.
— Отвезу, когда сеньорина захочет.
— Я могу теперь и одна пешком… Или на автобусе.
— Очень далеко от «Лас Флорес», — резко сказала Мариэля. — И ещё, сеньорина… Молодые девушки тут одни не ходят…
— Это-то что верно, то верно, — согласился Пако. — Да вы не тревожьтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134