— Боже правый! Скифский курган? Не может быть…
Шпулька услышала слова подруги и тоже на минутку потеряла дар речи. Зигмунт тут же воспользовался случаем. Он был страшно взволнован и горд собой, что все устроил именно так, как первоначально задумано, несмотря на всевозможные препятствия и осложнения.
— Я голодный как собака, — заявил парень, вырываясь из когтей двух ненасытных вампирш. — Дайте хоть чаю или ещё чего попить, а то я намотался, как верблюд, и у меня совсем в горле пересохло. Если заткнётесь хоть на минутку, я вам все расскажу. Мы угодили прямёхонько в центр циклона!
— Что я говорила! — с мрачным удовлетворением заметила Шпулька. — Даже безобидные раки нам даром не пройдут.
— Пошли за ними, — торопила Тереска. — Пей скорее. Там в бутылке холодная… И рассказывай все по порядку!
— Сначала я нашёл милицию, — начал Зигмунт, идя по тропинке, огибающей пригорок. — Такое сельское отделение. У них, как назло, телефон испортился, и меня направили в какое-то там Райчице не Райчице, что-то в этом роде. Там очень даже заинтересовались и сказали, что археологи у них под рукой, совсем рядом. Но когда позвонили, выяснилось, что археологов там, где они были, уже нет, смотались в другое место, и никто не знает куда. Наконец нашли, я дорвался до телефона, и тут оказалось, что ни фига не слышно. Этот там что-то мне хрипит, а я — ему. Так мы ни до чего и не договорились, тогда менты свой передатчик к делу подключили. Я говорю им, они говорят в аппарат, там кто-то принимает и все повторяет археологам, ну и таким же макаром обратно. Наконец, до них вроде дошло, и они даже вопросы по делу стали задавать, и тут я от дальнейших показаний отказался.
— Спятил? — перепугалась Шпулька. — Почему?
— Сначала же надо было о раках договориться, нет? Вот я и подождал в холодке, пока приехали как раз эти трое, мы в сторонке по-мужски поговорили, и тут подтвердились мои самые худшие опасения. Только я о раках заикнулся, у них аж глаза засверкали.
Они тоже хотят, хотят и хотят, ну прямо как дети. Я держался как партизан, все расписал и предъявил ультиматум. Одно из двух: или они от нас на эту ночь отцепятся, или я сажусь на велик и чешу в голубую даль. Ну, тогда они сдались. Скумекали, что могут и потом половить, только вот я им парочку крючков пообещал. Ты сможешь оставить?
— Хоть все, — милостиво согласилась Тереска. — Такого добра у отца навалом.
— Тогда порядок. Ну, отцепились они от раков и занялись профессиональными обязанностями. Я им все честь по чести обсказал, и тут они от радости совсем с катушек съехали. Такое началось! Сперва попробовали по телефону договориться. Дохлый номер! В конечном итоге ментам пришлось попотеть. На это ещё какое-то время ушло. Вызвали подкрепление, чтобы сюда ехать. Оказалось, у властей с археологией — полный симбиоз, в два счета договорились на всех уровнях.
На склоне холма трое мужчин средних лет ласково и нежно разгребали землю. Все трое так и светились от счастья, особенно один, лысина которого ярко сверкала на солнце. Тереска, Шпулька и Зигмунт остановились, с интересом наблюдая за их действиями.
— А милиция зачем? — спросила Шпулька. — Из-за тех бандитов?
— А то! Оказывается, это для них не новость. Тут, значит, две проблемы. Одна — что вообще здесь что-то есть. Археологи уже с весны по всему воеводству ищут, перекапывают пахотные земли и неудобья, так как, по их сведениям, здесь что-то должно быть, только где точно — не знают. Похоже, один с другим даже пари заключил, ещё пара человек присоединились, и теперь все эти раскопки — сплошной тотализатор. Сейчас, выходит, больше всех один продулся, его здесь нет, не успели ему пока сообщить. Не знает парень, какая его радость ждёт. А вторая проблема…
Зигмунт вдруг замолк, так как один из археологов, среднего роста и телосложения, но чрезвычайно живой и экспансивный, рухнул на колени, воздел руки к небесам и начал выкрикивать что-то на неизвестном языке. Остальные, не прерывая своих осторожных раскопок, как бы подсказывали ему слова. Тереска прислушалась.
— Вроде по-гречески, — заметила она не совсем уверенно.
— Точно, по-гречески, — поддакнул Зигмунт. — Мне приходилось иметь дело с греческими моряками. Может, они что другое говорили, чем этот здесь, но звучит похоже.
— Выходит, и правда, мы здесь нечто потрясающее обнаружили! Ну, давай дальше! Какая там ещё проблема?
— Так вот я и говорю. Шляется тут какой-то тип, что им жутко пакостит. Недоучившийся археолог или, наоборот, землемер, заразившийся таким хобби. Таскается за археологами и тоже ищет, но только для себя. Частная инициатива, так сказать. Похоже, надеется таким образом сколотить состояние, так как ворует из раскопок только золотые вещи и монеты, причём монеты — все подряд. Вредит он делу — ужас как…
— В наших раскопках не так уж и много золота, — критически заметила Тереска. — Насколько мне известно, редко-редко что попадается, да и то по большей части иностранного происхождения.
— Ничего. Его и иностранное устраивает. Он свято верит в благородный металл и ищет, где только может. И при этом портит все подряд, не нарочно, а просто за ненадобностью. Исторические ценности ему до лампочки. Есть подозрение, что он шатается где-то неподалёку, отсюда и милиция. Надеются его поймать наконец. Зовут его Яворек.
— Знают, как зовут, и ещё не поймали? — недоверчиво спросила Тереска.
— Во-первых, у него фальшивый паспорт, неизвестно на какую фамилию. А во-вторых, раньше никак не удавалось доказать его вину. Теперь, похоже, знают, чем его зацепить. Какие-то прежние делишки, вроде бы он здорово наследил пару месяцев назад.
— Ты думаешь, это его морда была в кустах? — осторожно поинтересовалась Шпулька.
— Понятия не имею. Милиция думает, что у него есть какие-то сообщники. Возможно, они немного не поладили.
— И этот Яворек находит, а археологи не могут? — недовольно заметила Тереска с явным осуждением. — Здесь он раньше нас обнаружил захоронение!
— Иногда сам находит, а иногда крадёт там, где археологи найдут. Настоящий маньяк, явно на этом деле тронулся, а таким всегда везёт…
Трое мужчин оторвались наконец от склона и вышли на тропинку, где их дожидались подростки.
— Замечательно! — счастливо выдохнул один из них, высокий, худой, с крючковатым носом. — Потрясающая находка! Может подтвердить наши предположения!
— Это что же получается? — жадно спросила Тереска. — Оно действительно такое исключительное? И что здесь? Какого периода? Мы весь день голову ломаем и никак не можем догадаться. Скажите…
— А в палатке у нас ещё горшок есть, — добавила Шпулька. — Он в воду упал и разбился, нам очень жаль, но все черепки мы собрали. Вы думаете, этот горшок отсюда?
Вся компания, взволнованная и сияющая, направилась к палаткам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Шпулька услышала слова подруги и тоже на минутку потеряла дар речи. Зигмунт тут же воспользовался случаем. Он был страшно взволнован и горд собой, что все устроил именно так, как первоначально задумано, несмотря на всевозможные препятствия и осложнения.
— Я голодный как собака, — заявил парень, вырываясь из когтей двух ненасытных вампирш. — Дайте хоть чаю или ещё чего попить, а то я намотался, как верблюд, и у меня совсем в горле пересохло. Если заткнётесь хоть на минутку, я вам все расскажу. Мы угодили прямёхонько в центр циклона!
— Что я говорила! — с мрачным удовлетворением заметила Шпулька. — Даже безобидные раки нам даром не пройдут.
— Пошли за ними, — торопила Тереска. — Пей скорее. Там в бутылке холодная… И рассказывай все по порядку!
— Сначала я нашёл милицию, — начал Зигмунт, идя по тропинке, огибающей пригорок. — Такое сельское отделение. У них, как назло, телефон испортился, и меня направили в какое-то там Райчице не Райчице, что-то в этом роде. Там очень даже заинтересовались и сказали, что археологи у них под рукой, совсем рядом. Но когда позвонили, выяснилось, что археологов там, где они были, уже нет, смотались в другое место, и никто не знает куда. Наконец нашли, я дорвался до телефона, и тут оказалось, что ни фига не слышно. Этот там что-то мне хрипит, а я — ему. Так мы ни до чего и не договорились, тогда менты свой передатчик к делу подключили. Я говорю им, они говорят в аппарат, там кто-то принимает и все повторяет археологам, ну и таким же макаром обратно. Наконец, до них вроде дошло, и они даже вопросы по делу стали задавать, и тут я от дальнейших показаний отказался.
— Спятил? — перепугалась Шпулька. — Почему?
— Сначала же надо было о раках договориться, нет? Вот я и подождал в холодке, пока приехали как раз эти трое, мы в сторонке по-мужски поговорили, и тут подтвердились мои самые худшие опасения. Только я о раках заикнулся, у них аж глаза засверкали.
Они тоже хотят, хотят и хотят, ну прямо как дети. Я держался как партизан, все расписал и предъявил ультиматум. Одно из двух: или они от нас на эту ночь отцепятся, или я сажусь на велик и чешу в голубую даль. Ну, тогда они сдались. Скумекали, что могут и потом половить, только вот я им парочку крючков пообещал. Ты сможешь оставить?
— Хоть все, — милостиво согласилась Тереска. — Такого добра у отца навалом.
— Тогда порядок. Ну, отцепились они от раков и занялись профессиональными обязанностями. Я им все честь по чести обсказал, и тут они от радости совсем с катушек съехали. Такое началось! Сперва попробовали по телефону договориться. Дохлый номер! В конечном итоге ментам пришлось попотеть. На это ещё какое-то время ушло. Вызвали подкрепление, чтобы сюда ехать. Оказалось, у властей с археологией — полный симбиоз, в два счета договорились на всех уровнях.
На склоне холма трое мужчин средних лет ласково и нежно разгребали землю. Все трое так и светились от счастья, особенно один, лысина которого ярко сверкала на солнце. Тереска, Шпулька и Зигмунт остановились, с интересом наблюдая за их действиями.
— А милиция зачем? — спросила Шпулька. — Из-за тех бандитов?
— А то! Оказывается, это для них не новость. Тут, значит, две проблемы. Одна — что вообще здесь что-то есть. Археологи уже с весны по всему воеводству ищут, перекапывают пахотные земли и неудобья, так как, по их сведениям, здесь что-то должно быть, только где точно — не знают. Похоже, один с другим даже пари заключил, ещё пара человек присоединились, и теперь все эти раскопки — сплошной тотализатор. Сейчас, выходит, больше всех один продулся, его здесь нет, не успели ему пока сообщить. Не знает парень, какая его радость ждёт. А вторая проблема…
Зигмунт вдруг замолк, так как один из археологов, среднего роста и телосложения, но чрезвычайно живой и экспансивный, рухнул на колени, воздел руки к небесам и начал выкрикивать что-то на неизвестном языке. Остальные, не прерывая своих осторожных раскопок, как бы подсказывали ему слова. Тереска прислушалась.
— Вроде по-гречески, — заметила она не совсем уверенно.
— Точно, по-гречески, — поддакнул Зигмунт. — Мне приходилось иметь дело с греческими моряками. Может, они что другое говорили, чем этот здесь, но звучит похоже.
— Выходит, и правда, мы здесь нечто потрясающее обнаружили! Ну, давай дальше! Какая там ещё проблема?
— Так вот я и говорю. Шляется тут какой-то тип, что им жутко пакостит. Недоучившийся археолог или, наоборот, землемер, заразившийся таким хобби. Таскается за археологами и тоже ищет, но только для себя. Частная инициатива, так сказать. Похоже, надеется таким образом сколотить состояние, так как ворует из раскопок только золотые вещи и монеты, причём монеты — все подряд. Вредит он делу — ужас как…
— В наших раскопках не так уж и много золота, — критически заметила Тереска. — Насколько мне известно, редко-редко что попадается, да и то по большей части иностранного происхождения.
— Ничего. Его и иностранное устраивает. Он свято верит в благородный металл и ищет, где только может. И при этом портит все подряд, не нарочно, а просто за ненадобностью. Исторические ценности ему до лампочки. Есть подозрение, что он шатается где-то неподалёку, отсюда и милиция. Надеются его поймать наконец. Зовут его Яворек.
— Знают, как зовут, и ещё не поймали? — недоверчиво спросила Тереска.
— Во-первых, у него фальшивый паспорт, неизвестно на какую фамилию. А во-вторых, раньше никак не удавалось доказать его вину. Теперь, похоже, знают, чем его зацепить. Какие-то прежние делишки, вроде бы он здорово наследил пару месяцев назад.
— Ты думаешь, это его морда была в кустах? — осторожно поинтересовалась Шпулька.
— Понятия не имею. Милиция думает, что у него есть какие-то сообщники. Возможно, они немного не поладили.
— И этот Яворек находит, а археологи не могут? — недовольно заметила Тереска с явным осуждением. — Здесь он раньше нас обнаружил захоронение!
— Иногда сам находит, а иногда крадёт там, где археологи найдут. Настоящий маньяк, явно на этом деле тронулся, а таким всегда везёт…
Трое мужчин оторвались наконец от склона и вышли на тропинку, где их дожидались подростки.
— Замечательно! — счастливо выдохнул один из них, высокий, худой, с крючковатым носом. — Потрясающая находка! Может подтвердить наши предположения!
— Это что же получается? — жадно спросила Тереска. — Оно действительно такое исключительное? И что здесь? Какого периода? Мы весь день голову ломаем и никак не можем догадаться. Скажите…
— А в палатке у нас ещё горшок есть, — добавила Шпулька. — Он в воду упал и разбился, нам очень жаль, но все черепки мы собрали. Вы думаете, этот горшок отсюда?
Вся компания, взволнованная и сияющая, направилась к палаткам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53