Дверь в подъезд была открыта. Лифт не работал. Я поднялась на пятый этаж и остановилась перед квартирой номер двадцать один.
Может, шутник целился не в меня, а в жильцов этой квартиры, вызывая на их голову среди ночи милицию? А мне звонил совсем из другого места, оттуда и заблокировал телефон? Вот сейчас перебужу незнакомых людей. Надо было просто из любого ночного ресторана позвонить в бюро ремонта. Это же представить невозможно, что я сейчас услышу от разбуженных в полночь людей! А шутник тем временем положит трубку на место, и я даже не узнаю, кто же нас разыграл. Почему я то и дело влипаю в дурацкие истории и с возрастом ни капельки не поумнела?
Естественно, я тут же нажала на кнопку звонка, приготовившись к самому худшему. Тишина. Сделав приятное выражение лица, я нажала ещё раз. По-прежнему тихо. Нажимая в третий раз, я подумала, что ещё возможен и третий вариант: шутник хотел разыграть не меня, не жильцов этой квартиры, а милицию, которую почему-то не любит и решил поиздеваться над нею. После чего я осторожно взялась за дверную ручку.
Дверь оказалась незапертой и легко поддалась, за ней — темнота.
Я в нерешительности стояла на пороге. Может, все они тут спокойно спят, дверь забыли запереть на ночь, и очень интересно, как мне объясниться в милиции, когда меня будут допрашивать в качестве взломщика-домушника.
Пошарив но стене у дверного косяка, я зажгла свет и слегка приободрилась. По-прежнему царила тишина. Передо мной была маленькая прихожая с кухонной нишей и приоткрытой дверью в комнату. Решившись, я на цыпочках прошла через прихожую, включила свет в комнате. И застыла на пороге.
Труп предстал моему взору сразу и целиком. Мне повезло. Если бы я узрела только высовывающуюся откуда-нибудь ногу или руку, я пережила бы гораздо больший шок. В комнате царил умеренный беспорядок, мебель стояла по стенам, середина комнаты оставалась пустой, а в углу, у книжных полок, на полу лежал человек — явно мёртвый. У меня ком подкатил к горлу, перехватило дыхание, и я прямо-таки явственно почувствовала, как притаившийся в квартире убийца наносит мне удар в спину, чтобы избавиться от непрошеного свидетеля. Ноги подо мной подкосились. Замерев на пороге, я всеми силами старалась и не могла заставить себя отвести глаза от мертвеца.
Прошла целая вечность, пока ко мне не вернулась способность соображать. Первой мыслью был инстинктивный порыв бежать отсюда без оглядки. Да, конечно, бежать! Но сначала надо проверить проклятый телефон.
Аппарат стоял на книжной полке, над головой убитого. Значит, надо туда подойти. Очень хотелось закрыть глаза, но тогда я обязательно споткнусь о какой-нибудь из разбросанных по комнате предметов. Собравшись с духом, я отвалилась от дверного косяка и приблизилась к… ну, к книжной полке. И сразу поняла, что это был тот самый телефон, по которому мне звонили. Трубка не лежала на рычаге, а повисла над ним, зацепившись одним концом за угол полки. Осторожно ухватив двумя пальцами, я положила её на рычаг, а потом опять приподняла. Послышался нормальный гудок.
И я сделала очередную глупость — отказалась от благоразумного решения бежать и набрала номер милиции. И тем самым окончательно погрязла в афёре, из-за которой, ничего об этом не зная, давно уже была на подозрении милиции, мало того — играла роль главной подозреваемой.
* * *
Майор Фертнер, худощавый, невысокий, с живым умным взглядом и оттопыренными ушами, глядя на меня неприязненно и с подозрением, велел перечислить все, к чему я прикасалась в квартире. В тоне, каким это было сказано, сквозила твёрдая убеждённость, что я все равно не скажу правды.
— Ручка входной двери, — ответила я, подумав. — Выключатель в прихожей. Называть только то, к чему я прикасалась рукой, или вообще? На косяк я навалилась, кажется, спиной.
— Рукой, рукой.
— Выключатель в комнате. Телефонная трубка. Больше ничего. Я все понимаю и специально старалась ни к чему не прикасаться, а потом ожидала вас на лестнице.
— А ручка второй двери?
— Вторую не трогала. Вторая дверь была приоткрыта.
— И вы утверждаете, что не знаете убитого? Вы уверены в этом?
Разговаривали мы, сидя на краю ванны, поскольку в комнате работала так называемая следственная бригада. Ванную комнату, по неизвестным мне причинам, осмотрели в первую очередь и теперь предоставили в наше с майором распоряжение.
— Откровенно говоря, нет, — виновато призналась я. — То есть я хочу сказать, что не уверена. Фамилия ничего мне не говорит, а что касается лица покойного, то те его фрагменты, которые я видела, мне решительно незнакомы. Но могу и ошибаться.
— Гм. Незнакомы, а он тем не менее вам звонил, ведь так? Значит, знал номер вашего телефона?
В самом деле, наверное, знал. Интересно, откуда? Да, идиотское создалось положение, дальше некуда. Незнакомый человек последним усилием звонит мне и тут же испускает дух. Глупее не придумаешь. И как бы я ни доказывала, никто мне не поверит, что мы незнакомы. Я сама бы не поверила.
— Интересно все же, почему он позвонил вам, а не, скажем, прямо в милицию? Вам самой это не кажется странным?
— Не кажется. Такое уж моё счастье, — мрачно ответила я. — Мечтала о спокойной жизни — значит, катаклизмы неизбежны. А вас я очень прошу на всякий случай проверить людей, чьи номера телефонов отличаются от моего одной цифрой. Ведь таких немного, всего двенадцать.
— А сюда вы приехали только потому, что он позвонил, да?
— Конечно, только потому. А вы бы на моем месте не поехали?
— На вашем месте, разумеется, не поехал бы. И не трогал бы телефонную трубку, а оставил лежать, как была. Откровенно говоря, ничто не доказывает, что он вам звонил. Нет ни одного доказательства.
— Не трогала трубку… А с милицией я бы связывалась мысленно? Или телепатически?
— Нет, просто позвонили бы по другому телефону.
— Но ведь в том-то и беда — не было у меня под рукой другого телефона!
— Все равно трубку нельзя трогать.
Я разозлилась.
— А почему, позвольте вас спросить? Неужели потому только, что кому-то может прийти в голову, будто я все это выдумала? И приехала сюда так просто, без всякой причины? Или что это я его убила? Делать мне нечего, как только разъезжать по ночам и убивать незнакомых людей! Вот и шлёпнула этого, как его…
— Вольдемара Дуткевича.
Моему возмущению не было предела.
— Мания у меня такая! Хобби…
— Я о вас уже слышал, — невежливо прервал меня майор. — И много.
Я остановилась на всем скаку. Майор действительно должен много обо мне слышать, учитывая последние события. Более того, имел полное право относиться ко мне с подозрением. Сразу присмирев, я робко поинтересовалась:
— Наверное, от капитана Ружевича, да?
Проигнорировав мой вопрос, майор продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Может, шутник целился не в меня, а в жильцов этой квартиры, вызывая на их голову среди ночи милицию? А мне звонил совсем из другого места, оттуда и заблокировал телефон? Вот сейчас перебужу незнакомых людей. Надо было просто из любого ночного ресторана позвонить в бюро ремонта. Это же представить невозможно, что я сейчас услышу от разбуженных в полночь людей! А шутник тем временем положит трубку на место, и я даже не узнаю, кто же нас разыграл. Почему я то и дело влипаю в дурацкие истории и с возрастом ни капельки не поумнела?
Естественно, я тут же нажала на кнопку звонка, приготовившись к самому худшему. Тишина. Сделав приятное выражение лица, я нажала ещё раз. По-прежнему тихо. Нажимая в третий раз, я подумала, что ещё возможен и третий вариант: шутник хотел разыграть не меня, не жильцов этой квартиры, а милицию, которую почему-то не любит и решил поиздеваться над нею. После чего я осторожно взялась за дверную ручку.
Дверь оказалась незапертой и легко поддалась, за ней — темнота.
Я в нерешительности стояла на пороге. Может, все они тут спокойно спят, дверь забыли запереть на ночь, и очень интересно, как мне объясниться в милиции, когда меня будут допрашивать в качестве взломщика-домушника.
Пошарив но стене у дверного косяка, я зажгла свет и слегка приободрилась. По-прежнему царила тишина. Передо мной была маленькая прихожая с кухонной нишей и приоткрытой дверью в комнату. Решившись, я на цыпочках прошла через прихожую, включила свет в комнате. И застыла на пороге.
Труп предстал моему взору сразу и целиком. Мне повезло. Если бы я узрела только высовывающуюся откуда-нибудь ногу или руку, я пережила бы гораздо больший шок. В комнате царил умеренный беспорядок, мебель стояла по стенам, середина комнаты оставалась пустой, а в углу, у книжных полок, на полу лежал человек — явно мёртвый. У меня ком подкатил к горлу, перехватило дыхание, и я прямо-таки явственно почувствовала, как притаившийся в квартире убийца наносит мне удар в спину, чтобы избавиться от непрошеного свидетеля. Ноги подо мной подкосились. Замерев на пороге, я всеми силами старалась и не могла заставить себя отвести глаза от мертвеца.
Прошла целая вечность, пока ко мне не вернулась способность соображать. Первой мыслью был инстинктивный порыв бежать отсюда без оглядки. Да, конечно, бежать! Но сначала надо проверить проклятый телефон.
Аппарат стоял на книжной полке, над головой убитого. Значит, надо туда подойти. Очень хотелось закрыть глаза, но тогда я обязательно споткнусь о какой-нибудь из разбросанных по комнате предметов. Собравшись с духом, я отвалилась от дверного косяка и приблизилась к… ну, к книжной полке. И сразу поняла, что это был тот самый телефон, по которому мне звонили. Трубка не лежала на рычаге, а повисла над ним, зацепившись одним концом за угол полки. Осторожно ухватив двумя пальцами, я положила её на рычаг, а потом опять приподняла. Послышался нормальный гудок.
И я сделала очередную глупость — отказалась от благоразумного решения бежать и набрала номер милиции. И тем самым окончательно погрязла в афёре, из-за которой, ничего об этом не зная, давно уже была на подозрении милиции, мало того — играла роль главной подозреваемой.
* * *
Майор Фертнер, худощавый, невысокий, с живым умным взглядом и оттопыренными ушами, глядя на меня неприязненно и с подозрением, велел перечислить все, к чему я прикасалась в квартире. В тоне, каким это было сказано, сквозила твёрдая убеждённость, что я все равно не скажу правды.
— Ручка входной двери, — ответила я, подумав. — Выключатель в прихожей. Называть только то, к чему я прикасалась рукой, или вообще? На косяк я навалилась, кажется, спиной.
— Рукой, рукой.
— Выключатель в комнате. Телефонная трубка. Больше ничего. Я все понимаю и специально старалась ни к чему не прикасаться, а потом ожидала вас на лестнице.
— А ручка второй двери?
— Вторую не трогала. Вторая дверь была приоткрыта.
— И вы утверждаете, что не знаете убитого? Вы уверены в этом?
Разговаривали мы, сидя на краю ванны, поскольку в комнате работала так называемая следственная бригада. Ванную комнату, по неизвестным мне причинам, осмотрели в первую очередь и теперь предоставили в наше с майором распоряжение.
— Откровенно говоря, нет, — виновато призналась я. — То есть я хочу сказать, что не уверена. Фамилия ничего мне не говорит, а что касается лица покойного, то те его фрагменты, которые я видела, мне решительно незнакомы. Но могу и ошибаться.
— Гм. Незнакомы, а он тем не менее вам звонил, ведь так? Значит, знал номер вашего телефона?
В самом деле, наверное, знал. Интересно, откуда? Да, идиотское создалось положение, дальше некуда. Незнакомый человек последним усилием звонит мне и тут же испускает дух. Глупее не придумаешь. И как бы я ни доказывала, никто мне не поверит, что мы незнакомы. Я сама бы не поверила.
— Интересно все же, почему он позвонил вам, а не, скажем, прямо в милицию? Вам самой это не кажется странным?
— Не кажется. Такое уж моё счастье, — мрачно ответила я. — Мечтала о спокойной жизни — значит, катаклизмы неизбежны. А вас я очень прошу на всякий случай проверить людей, чьи номера телефонов отличаются от моего одной цифрой. Ведь таких немного, всего двенадцать.
— А сюда вы приехали только потому, что он позвонил, да?
— Конечно, только потому. А вы бы на моем месте не поехали?
— На вашем месте, разумеется, не поехал бы. И не трогал бы телефонную трубку, а оставил лежать, как была. Откровенно говоря, ничто не доказывает, что он вам звонил. Нет ни одного доказательства.
— Не трогала трубку… А с милицией я бы связывалась мысленно? Или телепатически?
— Нет, просто позвонили бы по другому телефону.
— Но ведь в том-то и беда — не было у меня под рукой другого телефона!
— Все равно трубку нельзя трогать.
Я разозлилась.
— А почему, позвольте вас спросить? Неужели потому только, что кому-то может прийти в голову, будто я все это выдумала? И приехала сюда так просто, без всякой причины? Или что это я его убила? Делать мне нечего, как только разъезжать по ночам и убивать незнакомых людей! Вот и шлёпнула этого, как его…
— Вольдемара Дуткевича.
Моему возмущению не было предела.
— Мания у меня такая! Хобби…
— Я о вас уже слышал, — невежливо прервал меня майор. — И много.
Я остановилась на всем скаку. Майор действительно должен много обо мне слышать, учитывая последние события. Более того, имел полное право относиться ко мне с подозрением. Сразу присмирев, я робко поинтересовалась:
— Наверное, от капитана Ружевича, да?
Проигнорировав мой вопрос, майор продолжал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76