Он глуповато улыбнулся, про себя тревожась: догадались ли они? Тот, кто казался среди них главным, сделал шаг вперед. Его бакенбарды подрагивали довольно комично. Правда, в его острых клыках не было ничего забавного.
– Скажите-ка, – вдруг сказал композитор первое, что пришло ему в голову. Он захотел отвлечь внимание чужаков от своей руки и передатчика. Высокий чужак остановился. Приободрившись этим, Уилл продолжал:
– Вам не случалось бывать у нас раньше? Я хочу сказать: вы уже посещали нашу планету? Так, что мы этого не заметили?
Во взгляде чужака проскользнула тревога. Уилл этого никак не ожидал.
– А почему вы спрашиваете? Вы уже имели дело с разумными, которые прилетали к вам?
– Да нет. Во всяком случае, я в это не особенно-то верю. Я имею в виду слухи о неопознанных летающих объектах. Уже лет двадцать-тридцать эта тема не слезает с газетных полос. Я-то лично не верю, но у нас даже ученые некоторые вроде бы что-то такое отыскали…
Смутившись реакцией на свою речь чужаков, композитор замолчал.
– Никто с Узора, – ответил чужак, напряженно заглядывая Уиллу в глаза, – здесь прежде не был. Мы открыли вас в настоящей экспедиции. – Чужак говорил раздельно и как-то торжественно. – Значит, вы говорите, что подтвержденных контактов с разумными галактики ваша цивилизация не имела?
– Именно это я и говорю, – ответил Уилл немного растерянно.
Композитор не мог понять, отчего они так взволновались? Ему не нужен был транслятор для того, чтобы прочесть тревогу на волосатых лицах своих гостей.
Впрочем, после его ответа эта тревога почти рассеялась.
– Для нас очень важно быть уверенными в том, что мы являемся первыми инопланетными посланниками в вашем мире, – сказала по-английски большая птица.
Уилл хотел уже было поинтересоваться, а что это вдруг им так важно, но не успел, так как вновь заговорил долговязый командир.
– Меня зовут Кальдак с Массудая. – Трансляторное устройство, разумеется, не стало переводить имя, а только выдало его для слуха землянина в виде согласных и гласных привычного ему алфавита. Собственно, Уиллу показалось, что это слово не произнесли, а просвистели. Транслятор справился с этой задачей, хотя и колебался с пару секунд. – Я командую настоящей экспедицией. По профессии я солдат. По совместительству – капитан. Любимое занятие – бег. Пол – мужской. У меня одна подруга и пока еще нет детенышей. Мой род очень известен и уважаем. Я всеяден, но к пище подхожу с позиций аскетизма. Я рассказал вам о себе, теперь ваша очередь. Почему бы и нет? Уилл присел на диван. В конце концов он не засекреченный агент.
– Мне тридцать восемь лет, я холост. Преподаю студентам. Пытаюсь завоевать признание как серьезный композитор. Этот катамаран – мой временный дом. Добровольно измененный стиль жизни, из-за чего мои более консервативные приятели считают меня чуть ли не преступником. – Он внимательно взглянул на командира чужаков. – Скажите, вы все всегда так нервничаете?
– Не понял? – удивился Кальдак.
– Вот я смотрю на вас и на ваших друзей… Ваши лица находятся в постоянном движении. Рот, губы, уши, баки, нос. И все это, я извиняюсь, конечно, как-то подергивается, что ли… Это у вас никогда не прекращается? Что-то вроде тика?
– Это естественная функция нашей физиологии, объяснил Кальдак. – Это вас беспокоит?
– Да нет, при чем тут это! Просто я хотел сказать, что у нас такой функции никогда не было и поэтому трудно сразу привыкнуть.
– Ничего, привыкнете, – подала голос большая птица, – Я вейс. Наши лица, как и ваши, не знают подобной особенности. Уилл взглянул на птицу с интересом. Она только что сделала рукой такой плавный жест, будто одним махом вывела в воздухе большой и сложный цветок.
– У каждой разумной расы, – продолжал Кальдак, – есть свой набор характеристик. И если та или иная из них одной кажется вполне естественной, то для другой выглядит странно и, возможно, даже неприятно.
– Ага! Это к примеру, как я отпихнул в сторону руку вашего друга, а?
Кальдак не хотел возвращаться к этому вопросу. Чем больше они разговаривали с этим аборигеном, тем чаще тот стал извиняться.
– Что еще вы могли бы рассказать о себе?
Уилл развел в стороны руки.
– Немного. Раз моя музыка вам не понравилась, о чем тут еще говорить?
Я наполовину каюн, хотя, боюсь, это вам ничего не объясняет. Мы называем себя землянами.
Он сделал жест рукой в сторону ближайшего иллюминатора, показывая на спокойные воды лагуны и близлежащие необитаемые островки.
– А свою планету мы зовем Землей. В настоящее время мы находимся недалеко от побережья маленькой центральноамериканской страны Белиз… – Сказав это, композитор вдруг заинтересовался одним моментом. – Кстати, почему вы решили именно здесь совершить посадку? Почему не в Вашингтоне или Москве, или в еще каком-нибудь важном месте? «Знает ли этот абориген что-нибудь о сбитых зондах?» Кальдак в этом очень сильно сомневался и решил пока не поднимать этого вопроса.
– Для изучения открытых миров у нас есть специально разработанная программа. В соответствии с ней мы решили приблизиться к вам тихо, чтобы иметь возможность беспрепятственного изучения и ознакомления с вами до первого официального контакта. Мы так поступаем и с другими мирами. Особенно с теми, где сообщество разумных весьма разнообразно.
– А, понимаю! Намекаете на нашу пеструю компанию? – попытался отгадать мысль чужака Уилл. Смотрите-ка, действительно забавно! Я, вы, вейс, потом еще то существо, которое перехватило меня в воде. Четыре разумных и все разные! – Он покачал головой. – Мы всегда задавались вопросом: одни ли мы в космосе, во Вселенной? Неужели никого больше нет, кроме нас?
«Какая вздорная точка зрения! – подумал Кальдак. – Какое слепое самомнение!» И сказал:
– В Галактике существуют десятки разумных рас и цивилизаций.
– Понимаю. – Абориген на минуту замолчал. Потом спросил:
– Если миров так много, почему же до сих пор к нам никто не добирался? Раньше вас, я имею в виду?
– Основное большинство зрелых, развитых цивилизаций размещено ближе к центру галактики. Во всяком случае, в стороне от вашей системы. Изучение исторически было направлено на миры, которые лежат близко один от другого. Вы находитесь как бы на отшибе.
Кальдак охотно отвечал на вопросы аборигена. Тот был очень активен, и его можно было изучать, просто наблюдая за ним. Он проявлял любопытство, и это нравилось командиру.
Заинтересованность – это признак цивилизации.
– Можно нам будет осмотреть ваш катамаран? – вежливо спросила вейс. – Ваш дом, я хотела сказать?
– Конечно, почему бы и нет? Все равно я не смогу вам в этом помешать.
Снова он! Только-только абориген начинал вести себя нормально, как вдруг из него прорывалось что-нибудь глупое или подозрительное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
– Скажите-ка, – вдруг сказал композитор первое, что пришло ему в голову. Он захотел отвлечь внимание чужаков от своей руки и передатчика. Высокий чужак остановился. Приободрившись этим, Уилл продолжал:
– Вам не случалось бывать у нас раньше? Я хочу сказать: вы уже посещали нашу планету? Так, что мы этого не заметили?
Во взгляде чужака проскользнула тревога. Уилл этого никак не ожидал.
– А почему вы спрашиваете? Вы уже имели дело с разумными, которые прилетали к вам?
– Да нет. Во всяком случае, я в это не особенно-то верю. Я имею в виду слухи о неопознанных летающих объектах. Уже лет двадцать-тридцать эта тема не слезает с газетных полос. Я-то лично не верю, но у нас даже ученые некоторые вроде бы что-то такое отыскали…
Смутившись реакцией на свою речь чужаков, композитор замолчал.
– Никто с Узора, – ответил чужак, напряженно заглядывая Уиллу в глаза, – здесь прежде не был. Мы открыли вас в настоящей экспедиции. – Чужак говорил раздельно и как-то торжественно. – Значит, вы говорите, что подтвержденных контактов с разумными галактики ваша цивилизация не имела?
– Именно это я и говорю, – ответил Уилл немного растерянно.
Композитор не мог понять, отчего они так взволновались? Ему не нужен был транслятор для того, чтобы прочесть тревогу на волосатых лицах своих гостей.
Впрочем, после его ответа эта тревога почти рассеялась.
– Для нас очень важно быть уверенными в том, что мы являемся первыми инопланетными посланниками в вашем мире, – сказала по-английски большая птица.
Уилл хотел уже было поинтересоваться, а что это вдруг им так важно, но не успел, так как вновь заговорил долговязый командир.
– Меня зовут Кальдак с Массудая. – Трансляторное устройство, разумеется, не стало переводить имя, а только выдало его для слуха землянина в виде согласных и гласных привычного ему алфавита. Собственно, Уиллу показалось, что это слово не произнесли, а просвистели. Транслятор справился с этой задачей, хотя и колебался с пару секунд. – Я командую настоящей экспедицией. По профессии я солдат. По совместительству – капитан. Любимое занятие – бег. Пол – мужской. У меня одна подруга и пока еще нет детенышей. Мой род очень известен и уважаем. Я всеяден, но к пище подхожу с позиций аскетизма. Я рассказал вам о себе, теперь ваша очередь. Почему бы и нет? Уилл присел на диван. В конце концов он не засекреченный агент.
– Мне тридцать восемь лет, я холост. Преподаю студентам. Пытаюсь завоевать признание как серьезный композитор. Этот катамаран – мой временный дом. Добровольно измененный стиль жизни, из-за чего мои более консервативные приятели считают меня чуть ли не преступником. – Он внимательно взглянул на командира чужаков. – Скажите, вы все всегда так нервничаете?
– Не понял? – удивился Кальдак.
– Вот я смотрю на вас и на ваших друзей… Ваши лица находятся в постоянном движении. Рот, губы, уши, баки, нос. И все это, я извиняюсь, конечно, как-то подергивается, что ли… Это у вас никогда не прекращается? Что-то вроде тика?
– Это естественная функция нашей физиологии, объяснил Кальдак. – Это вас беспокоит?
– Да нет, при чем тут это! Просто я хотел сказать, что у нас такой функции никогда не было и поэтому трудно сразу привыкнуть.
– Ничего, привыкнете, – подала голос большая птица, – Я вейс. Наши лица, как и ваши, не знают подобной особенности. Уилл взглянул на птицу с интересом. Она только что сделала рукой такой плавный жест, будто одним махом вывела в воздухе большой и сложный цветок.
– У каждой разумной расы, – продолжал Кальдак, – есть свой набор характеристик. И если та или иная из них одной кажется вполне естественной, то для другой выглядит странно и, возможно, даже неприятно.
– Ага! Это к примеру, как я отпихнул в сторону руку вашего друга, а?
Кальдак не хотел возвращаться к этому вопросу. Чем больше они разговаривали с этим аборигеном, тем чаще тот стал извиняться.
– Что еще вы могли бы рассказать о себе?
Уилл развел в стороны руки.
– Немного. Раз моя музыка вам не понравилась, о чем тут еще говорить?
Я наполовину каюн, хотя, боюсь, это вам ничего не объясняет. Мы называем себя землянами.
Он сделал жест рукой в сторону ближайшего иллюминатора, показывая на спокойные воды лагуны и близлежащие необитаемые островки.
– А свою планету мы зовем Землей. В настоящее время мы находимся недалеко от побережья маленькой центральноамериканской страны Белиз… – Сказав это, композитор вдруг заинтересовался одним моментом. – Кстати, почему вы решили именно здесь совершить посадку? Почему не в Вашингтоне или Москве, или в еще каком-нибудь важном месте? «Знает ли этот абориген что-нибудь о сбитых зондах?» Кальдак в этом очень сильно сомневался и решил пока не поднимать этого вопроса.
– Для изучения открытых миров у нас есть специально разработанная программа. В соответствии с ней мы решили приблизиться к вам тихо, чтобы иметь возможность беспрепятственного изучения и ознакомления с вами до первого официального контакта. Мы так поступаем и с другими мирами. Особенно с теми, где сообщество разумных весьма разнообразно.
– А, понимаю! Намекаете на нашу пеструю компанию? – попытался отгадать мысль чужака Уилл. Смотрите-ка, действительно забавно! Я, вы, вейс, потом еще то существо, которое перехватило меня в воде. Четыре разумных и все разные! – Он покачал головой. – Мы всегда задавались вопросом: одни ли мы в космосе, во Вселенной? Неужели никого больше нет, кроме нас?
«Какая вздорная точка зрения! – подумал Кальдак. – Какое слепое самомнение!» И сказал:
– В Галактике существуют десятки разумных рас и цивилизаций.
– Понимаю. – Абориген на минуту замолчал. Потом спросил:
– Если миров так много, почему же до сих пор к нам никто не добирался? Раньше вас, я имею в виду?
– Основное большинство зрелых, развитых цивилизаций размещено ближе к центру галактики. Во всяком случае, в стороне от вашей системы. Изучение исторически было направлено на миры, которые лежат близко один от другого. Вы находитесь как бы на отшибе.
Кальдак охотно отвечал на вопросы аборигена. Тот был очень активен, и его можно было изучать, просто наблюдая за ним. Он проявлял любопытство, и это нравилось командиру.
Заинтересованность – это признак цивилизации.
– Можно нам будет осмотреть ваш катамаран? – вежливо спросила вейс. – Ваш дом, я хотела сказать?
– Конечно, почему бы и нет? Все равно я не смогу вам в этом помешать.
Снова он! Только-только абориген начинал вести себя нормально, как вдруг из него прорывалось что-нибудь глупое или подозрительное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129