- Нужно осмотреть развалины. Я облазаю башню, вы - стены и своды... В
сущности, лучше места, где сидит эта скелетина, не выдумаешь.
- В семь часов сходимся в ресторане.
- Ладно.
В восьмом часу утра Вольф и Хлынов пили молоко на деревянной веранде
ресторана "К прикованному скелету". Ночные поиски были безуспешны. Сиде-
ли молча, подперев головы. За эти дни они так изучили друг друга, что
читали мысли. Хлынов, более впечатлительный и менее склонный доверять
себе, много раз начинал пересматривать весь ход рассуждении, которые
привели его и Вольфа из Парижа в эти, казалось, совсем безобидные места.
На чем основано было это убеждение? На двух-трех строчках из газет.
- Не окажемся ли мы в дураках, Вольф?
На это Вольф отвечал:
- Человеческий ум ограничен. Но всегда для дела разумнее полагаться
на него, чем сомневаться. К тому же, если мы ничего не найдем и
дьявольское предприятия? Гарина окажется нашей выдумкой, то и слава бо-
гу. Мы исполнили свой долг.
Кельнер принес яичницу и две кружки пива. Появился хозяин, багро-
во-румяный толстяк:
- Доброе утро, господа! - И, посвистывая одышкой, он озабоченно ждал,
когда гости утолят аппетит. Затем протянул руку к долине, еще голубова-
той и сверкающей влагой: - Двадцать лет я наблюдаю... Дело идет к концу,
- вот что я скажу, мои дорогие господа... Я видел мобилизацию. Вон по
той дороге шли войска. Это были добрые германские колонны. (Хозяин выки-
нул, как пружину над головой, жирный указательный палец.) Это были зигф-
риды - те самые, о которых писал Тацит: могучие, наводившие ужас, в шле-
мах с крылышками. Обер, еще две кружки пива господам... В четырнадцатом
году зигфриды шли покорять вселенную. Им не хватало только щитов, - вы
помните старый германский обычай: издавать воинственные крики, приклады-
вая щит ко рту, чтобы голос казался страшнее. Да, я видел кавалерийские
зады, плотно сидевшие на лошадях... Что случилось, я хочу спросить? Или
мы разучились умирать в кровавом бою? Я видел, как войска проходили об-
ратно. Кавалеристы все еще плотно, черт возьми, сидели на седлах... Гер-
манцы не были разбиты на поле. Их пронзили мечами в постелях, у их оча-
гов...
Хозяин выпученными глазами обвел гостей, обернулся к развалинам, лицо
его стало кирпичного цвета. Медленно он вытащил из кармана пачку откры-
ток и хлопнул ею по ладони:
- Вы были в городе, я спрошу: видали вы хотя бы одного немца выше пя-
ти с половиной футов росту? А когда эти пролетарии возвращаются с заво-
дов, вы слышали, чтобы один хотя бы имел смелость громко сказать: "Дейч-
ланд"? А вот о социализме эти пролетарии хрипят за пивными кружками.
Хозяин ловко бросил на стол пачку открыток, рассыпавшихся веером...
Это были изображения скелета - просто скелета и германца с крылышками,
скелета и воина четырнадцатого года в полной амуниции.
- Двадцать пять пфеннигов штука, две марки пятьдесят пфеннигов за дю-
жину, - сказал хозяин с презрительной гордостью, - дешевле никто не про-
даст, это добрая довоенная работа, - цветная фотография, в глаза встав-
лена фольга, это производит неизгладимое впечатление... И вы думаете -
эти трусы-буржуа, эти пяти с половиной футовые пролетарии покупают мои
открытки? Пфуй... Вопрос поставлен так, чтобы я снял Карла Либкнехта ря-
дом со скелетом...
Он опять надулся кровью и вдруг захохотал:
- Подождут!.. Обер, положите в наши оригинальные конверты по дюжине
открыток господам... Да, да, приходится изворачиваться. Я покажу вам мой
патент... Гостиница "К прикованному скелету" будет продавать это сотня-
ми... Здесь я иду в ногу с нашим временем и не отступаю от принципов.
Хозяин ушел и сейчас же вернулся с небольшим, в виде коробки от си-
гар, ящичком. На крышке его был выжжен по дереву все тот же скелет.
- Желаете испробовать? Действует не хуже, чем на катодных лампах. -
Он живо приладил провод и слуховые трубки, включил радиоприемник в штеп-
сель, пристроенный под столом. - Стоит три марки семьдесят пять пфенни-
гов, без слуховых трубок, разумеется. - Он протянул наушники Хлынову. -
Можно слушать Берлин, Гамбург, Париж, если это доставит вам удо-
вольствие. Я вас соединю с Кельнским собором, сейчас там обедня, вы ус-
лышите орган, это колоссально... Поверните рычажок налево... В чем дело?
Кажется, опять мешает проклятый Штуфер? Нет?
- Кто мешает? - спросил Вольф, нагибаясь к аппарату.
- Разорившийся фабрикант пишущих машин Штуфер, пьяница и сумасшед-
ший... Два года тому назад он поставил у себя на вилле радиостанцию. По-
том разорился. И вот недавно станция опять заработала...
Хлынов, странно блестя глазами, опустил трубку:
- Вольф, - платите и идемте.
Когда через несколько минут, отвязавшись от говорливого хозяина, они
вышли за калитку ресторана, Хлынов изо всей силы сжал руку Вольфа:
- Я - слышал, я узнал голос Гарина...
В это утро, часом раньше, на вилле Штуфера, расположенной на западном
склоне тех же холмов, в полутемной столовой за столом сидел Штуфер и
разговаривал с невидимым собеседником Вернее, это были обрывки фраз и
ругательств. На обсыпанном пеплом столе валялись пустые бутылки, окурки
сигар, воротничок и галстук Штуфера. Он был в одном белье, чесал рыхлую
грудь, пялился на электрическую лампочку, единственную горевшую в огром-
ной железной люстре, и, сдерживая отрыжку, ругал вполголоса последними
словами человеческие образы, выплывавшие в его пьяной памяти.
Торжественно башенным боем столовые часы пробили семь. Почти тотчас
же послышался шум подъехавшего автомобиля. В столовую вошел Гарин, весь
пронизанный утренним ветром, насмешливый, зубы оскалены, кожаный картуз
на затылке:
- Опять всю ночь пьянствовали?
Штуфер покосился налитыми глазами. Гарин ему нравился. Он щедро пла-
тил за все. Не торгуясь, снял на летние месяцы виллу вместе с винным
погребом, предоставив Штуферу расправляться самому со старыми рейнскими,
французским шампанским и ликерами. Чем он занимался, черт его знает, ви-
димо, спекуляцией, но он ругательски ругал американцев, разоривших Шту-
фера два года тому назад, он презирал правительство и называл людей во-
обще сволочью, - это тоже было хорошо. Он привозил в автомобиле такую
жратву, что даже в лучшие времена Штуфер не позволял себе и думать нама-
зывать столовой ложкой драгоценные страсбургские паштеты, русскую икру,
любительские камамберы, кишащие сверху белыми червяками. Могло даже по-
казаться, что в его расчеты входило непрерывно держать Штуфера мертвецки
пьяным.
- Как будто вы-то всю ночь богу молились, - прохрипел Штуфер.
- Премило провел время с девочками в Кельне и, видите, свеж и не сижу
в подштанниках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81