Экономически братья Брамы люди довольно мощные. (Через полтора года Брам, сразу же после путча, придет в горы, в свои бывшие владения, не как турист, а как хозяин. Он приедет сюда в сопровождении солдат.)
Негрон продолжает:
- Ну что же еще? Мы засадили два гектара нового леса - видите, около школы. Лучшее "алерсе" будет расти так, чтобы им можно было любоваться из окон. Мы нашли три тысячи гектаров чистых земель. Их мы тоже засадим "алерсе". Производительность труда за год повысилась у нас на двадцать процентов. Каждый месяц мы обрабатываем один гектар леса. Установили твердый рабочий день восемь часов. Тот, кто работает сверхурочно - мы приветствуем это, - тот может заработать до четырех тысяч эскудо в месяц. Мы очень щедро оцениваем сверхурочную работу.
В общем, планов у нас много. Мы сознаем все трудности наших проблем, но мы полны решимости сражаться за лес, за знания, за прибыль. Прибыль не только для себя, для государства тоже. Один из рабочих поправил Негрона:
- Теперь если для себя, это значит - и для государства.
Маноло чуть улыбнулся:
- Лучше бы наоборот. Если для государства, то, значит, и для себя...
...Из маленькой прорабской выбежал Антонио, молодой парнишка с транзистором в руках.
- Тихо! - крикнул он. - Слушайте!
Из Сантьяго передавали экстренное сообщение: специальная комиссия палаты депутатов выразила недоверие министру внутренних дел Тоа. Правые смогли протащить обвинение в том, что он предпринял "неконституционные акты" во время "кастрюльной" демонстрации. Тоа - ближайший сотрудник Альенде. Удар по Тоа это удар по Альенде. Сообщалось также, что забастовали летчики чилийской авиакомпании "ЛАН" (та же проблема технических специалистов). Забастовали четыре канала телевидения и семь радиостанций...
- А вчера, - заметил Моисее, - не знаю, слыхал ли ты, - правые в палате депутатов завалили бюджет на 1972 год.
...Радио сообщает - голос диктора тревожный, - что фашистская "патриа и либертад" начала создавать вооруженные штурмовые отряды. Рубашки у них, правда, не коричневые, а белые, но форма весьма напоминает "гитлерюгенд".
Теобольдо, лесоруб из Трэс Пуэнтес, хрустнул пальцами, полез за сигаретами. В знойном небе беззаботно щебетали быстрые птицы, звонко кричали синекрылые кузнечики на голубом лугу, сбегавшем к белой пенной воде Рио-Сур, и спокойствие было в природе, изначальное, равнодушное и потому - вечное.
- Слушаешь радио, - сказал Моисее, - и ощущаешь порой свое бессилие: мечтаешь о будущем, строишь планы, а за тебя в Сантьяго все решает математическая расстановка сил в сенате. Руки опускаются.
- Ничего, - сказал Теобольдо, - не надо опускать рук. В конце концов, у каждого из нас дома на стене висит ружье, да и топор всегда остро наточен...
В Сантьяго прилетел вечером.
Из посольства отправился в центр - возможна интересная встреча.
...Я узнал его сразу: хищное, красивое лицо, сильный торс, выразительные руки. Один из руководителей партии националистов, он быстро шел по сумрачному коридору сената в сопровождении своего секретаря.
- Сенатор, я представляю европейскую прессу, мне хотелось бы поговорить с вами...
Они не очень-то разговаривают с красными, поэтому вся надежда на психологическую атаку: хороший американский "слэнг" (за который наша институтская "англичанка" Генриета Миновна ставила мне посредственные оценки, добиваясь от нас хорошего оксфордского произношения) сам по себе визитная карточка. Правые любят говорить с американскими газетчиками.
- О'кэй, - соглашается сенатор. - У меня есть десять свободных минут.
(Теперь нельзя терять темпа - атака вопросами.)
- Что вы думаете о положении в стране?
- Левые толкают Чили к анархии.
- В чем это выражается?
- Во всем.
- Доказательства?
- Они всюду, - выразительный жест рукой, маска скорби на лице. (Он довольно слабо говорит по-английски, потому много жестикулирует.)
- Мне бы хотелось получить от вас факты, сенатор.
- Тогда нам придется говорить весь вечер. Хорошо, я приведу вам несколько фактов. В магазинах вы не найдете парной говядины, а чилийцы привыкли именно к такому мясу. (Мне хотелось спросить, каких именно чилийцев он имеет в виду: пятьдесят процентов населения до прихода Альенде к власти вообще не видели у себя в доме мяса.) В универмагах исчезают товары сопредельных стран - наша промышленность слишком слаба, чтобы рассчитывать на собственные силы. Обо всем этом люди говорят в очередях; об этом пишут честные журналисты из "Меркурио". Но когда чилийцы выходят на демонстрации протеста, жандармы социалиста Тоа набрасываются на них с дубинками...
- Было много раненых?
(Зря я задал этот вопрос - он сразу насторожился.)
- Были ушибленные. - Он улыбнулся чему-то. - Чилиец - человек престижа, рана или ушиб для него одинаково оскорбительны.
- Что ждет Чили в будущем?
- Наша победа.
- Именно партии националистов?
- Нет, отчего же. Победа объединенных сил оппозиции. Чем теснее будут наши ряды, тем скорее распадется блок коммунистов, левых радикалов и социалистов.
- Когда это может произойти?
- В самом недалеком будущем. - Он поднимается с кресла. - Какую газету вы представляете?
- Самую правдивую. Благодарю вас, сенатор.
- Адьос. Желаю вам хороших встреч в Чили.
Спасибо за пожелание: у меня было много великолепных встреч в Чили. И уровень собеседников иной - не "магазинный". Но самая поразительная встреча предстояла сразу же после беседы с сенатором. Я поехал в Государственный театр, на митинг молодых коммунистов, посвященный пятидесятилетию компартии. Тысячи юношей и девушек заполнили все места, сидели в проходах, тесно жались друг к дружке на галерке. На сцену выходили представители братских партий. Звучал "Интернационал"; звучал так, что дзенькали хрустальные подвески громадных люстр; звучал так, что слышно было на улице; звучал так, что горло перехватывало спазмой.
Слышу за спиной русские слова нашего партийного гимна. Кто бы это? Оборачиваюсь. Вижу члена ЦК товарища Эусебио. Он был в Москве и у нас выучил русский язык.
- Как бы ни было трудно, - тихо сказал он, - нас не сломить. Смотри, какие парни здесь, а? Чудо парни!
На этих парней Чили может положиться. Эти не подведут. Что бы ни ждало нас в будущем, какие бы нас ни ожидали бури, все равно отныне идеи Ленина навсегда вошли в сознание людей. Все может быть, Хулиан, мы окружены врагами, мы отдалены от друзей, мы качали на континенте первыми; все может случиться, только победа в конце концов будет за нами...
...Назавтра, поздно вечером, я улетел в Перу.
В три часа утра, миновав пост пограничников в роскошных униформах, я оказался в гигантском стеклянном, кондиционированном аэровокзале Лимы. Молодые таможенники, узнав, что я из Советского Союза, пропустили меня вне очереди и без досмотра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52