..
Я посмотрел на Эйнара, и он тихо улыбнулся мне. Ничего, мол, Сарт,
все в порядке, пусть мальчик поспит...
И я улыбнулся в ответ.
Потом я прикрыл глаза, и внезапно мне почудилось, что мы - я, Эйнар и
Гро - снова в Доме, в Доме-на-Перекрестке, в моей неменяющейся комнате;
Гро скорчился на лежанке, Эйнар сидит на полу, глядя на обугленный тюльпан
в знакомой вазе, а я опираюсь о косяк двери, и мне очень трудно стоять...
Себя я не видел, но откуда-то твердо знал, что мы вернемся в Дом, что мы
должны вернуться во что бы то ни стало, и уйти должны, и еще много чего
должны... Все это было так глупо, и так страшно, и так неизбежно, что я
замотал головой, вцепившись ладонями в виски - пока глухой голос Таргила
не вернул меня к действительности.
И действительность понравилась мне ничуть не больше.
- Брось, Махиша, - Таргил ссутулился и стал еще меньше ростом, - не
время... Просто ты слишком долго прожил под крышей Дома, и Он успел
переварить тебя почти целиком. Я сбежал раньше вас, но я прекрасно
понимаю, что ты испытываешь сейчас. Со мной было так же. Кому, как не
тебе, Махиша-Предстоящий, знать, что дело не в вере и богах, а в людях и в
нас самих - потому что мы тоже люди...
Таргил говорил тихо, почти шепотом, и я вдруг сообразил, что он
просто боится разбудить спящего Гро. Предстоятель Хаалана опасливо
поглядывал на слегка дрожащие ресницы юноши-леера, а я вспоминал ночь в
Фольнарке, стилет под грудью Клейрис... О люди, воистину неисповедимы пути
ваши!..
- Боги, вера... Нет, это не костыль, на который мы опираемся, чтобы
не упасть в пропасть зверя - это ключ, образ, помогающий собрать росу
чувств человеческих в НАШ кубок - собрать и затем вернуть волшебной
сказкой... Злость, свирепость - это все так, ерунда, пыль, но когда за
ними встает Бог - мы говорим: "Ярость". Влечение, похоть - грязь, пот и
сопение, но когда Богиня взмахивает своим плащом, мы падаем на колени и
шепчем: "Страсть"... Опаска, боязнь - одна улыбка Ахайри, Матери-Ночи - и
они превращаются в "Ужас". Бог встает над мертвецом, которого скоро сожрут
черви - и живые пишут слово "Смерть" с большой буквы. И непонятное знание
в руке божества оборачивается Тайной...
Таргил помолчал и жестко закончил:
- Мы, Предстоящие, пили нектар душ человеческих, когда они переходили
порог посредственности; мы копили его в себе и возвращали миру сверх
естественное; но, отказавшись отдавать - мы лишились имени Предстоящих и
стали вампирами человечества. Вспомни, Махиша, начало всего, вспомни Авэка
Эльри... В основе Дома лежали его голод и наша жадность, и Он в конце
концов пожрал и нас. Теперь мы остались в мире плоских бумажных людей, где
одна реальность - Дом-на-Перекрестке... Ты поможешь нам найти остальных,
Махиша?
- Да, - ответил Махиша, не отрывая глаз от пола. - Я помогу вам. Нет,
не вам - нам.
- А потом, - неумолимо продолжал Таргил, - потом ты сделаешь
неизбежное?
Махиша резко вскинул голову и почему-то посмотрел на меня. Он словно
увидел меня впервые, и я никак не мог понять, что происходит - но Махиша и
Таргил, по-видимому, прекрасно понимали друг друга.
- Да, - ответил Махиша-Предстоящий. - Я пойду до конца.
30
...И был день, и был вечер, когда я проклял прошедший день -
последний из той бешеной недели, в течение которой мы с Таргилом рыскали
вдоль излучины Хриринги, разыскивая следы Лайны-Предстоящей. Нас направил
сюда Махиша, но при этом он все время старался не встречаться со мной
глазами и под конец намекнул, чтобы я ехал один. Или, в крайнем случае, с
Таргилом. Не знаю, почему, только я послушался Махишу, и мы выехали
вдвоем, погоняя купленных у хозяина двора Арх-Ромшит лошадей. Правда,
примерно через час я заметил в голубизне неба над собой черную точку,
описывавшую круги, и не удивился, когда возмущенный Роа свалился нам
буквально на головы и полдороги обзывал нас всякими нехорошими птичьими
словами.
Но все по порядку, или хотя бы относительно по порядку. А порядок был
такой: редкие леса с колючими вечнозелеными деревьями, такие же редкие
хутора с хмурым и неразговорчивым населением и изматывающие попытки
разговорить хуторян и выжать из них хоть слово, способное навести на след
Лайны. Дважды Таргил натыкался на Перекрестки, но один из них не подходил
Лайне, а другой находился в труднодоступном месте, и люди там давно не
жили. И в конце недели, когда я уже готов был убить Махишу по возвращении,
нам встретилась та крестьянка.
Роа уже приучился во время таких разговоров сидеть где-нибудь на
ветке и помалкивать, не привлекая к себе лишнего внимания. Алиец лениво
клевал крупную шишку, сбивая чешуйки на плечи и платок полной круглолицей
женщины лет сорока - сорока пяти, с объемистыми корзинами в обеих пухлых
руках.
- Вы не из столицы, господа мои? - поинтересовалась почтенная
толстушка после того, как мы купили у нее абсолютно ненужную нам рыбу и
круг пористого козьего сыра.
- Из столицы, - подтвердил Таргил, я же только кивнул.
- И часто у вас в столице казни публичные вершат? - с милой улыбкой
осведомилась крестьянка. - Соседи говорили, что в неделю до пяти, а то и
шесть раз случается, - да врут небось, шиши языкатые...
Слюна в моем рту стала вязкой и горькой, и по спине пробежал зябкий
ночной холодок, хотя было еще не поздно.
- Бывает, - неопределенно пошевелил пальцами Таргил, словно затягивая
петлю на невидимой шее, и сам Предстоящий вдруг стал подозрительно похож
на заплечных дел мастера, ушедшего на покой в связи с возрастом. - Всяко
случается, хозяйка... А тебе-то что с того, в глухомани вашей? - или
курицу свою четвертовать собралась?..
Похоже, что "глухомань" обидела нашу собеседницу.
- Да уж тоже не дегтем мазаны... Хриринга - место известное, отсюда
куда хошь - рукой доплюнуть, хоть до столицы, хоть куда... А спрашиваю по
делу, не просто так говорилом болтаю...
- Это что ж за дело такое? - я постарался состроить самую любезную
физиономию, на какую был способен, и, кажется, мне это удалось.
- На Черчековом хуторе ведьму жгут, - доверительно сообщила
крестьянка, сцепив руки под необъятной грудью и придвигаясь поближе. -
Думали, всех повывели, ан нет, объявилась одна... У старого Черчека коровы
уксусом доятся, младшенький его женился осенью, а детей до сих пор нету...
град, опять же, зачастил... А тут и шепнули знающие люди, что на Кроапской
пустоши черная одна жить стала, и ворожит по ночам... Вот парни Чековы ее
и вынули, порчу тощую, и теперь жгут под закат, возле елок, да не знают,
как оно положено, по правилам-то, чтоб заклятья на себя не накликать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Я посмотрел на Эйнара, и он тихо улыбнулся мне. Ничего, мол, Сарт,
все в порядке, пусть мальчик поспит...
И я улыбнулся в ответ.
Потом я прикрыл глаза, и внезапно мне почудилось, что мы - я, Эйнар и
Гро - снова в Доме, в Доме-на-Перекрестке, в моей неменяющейся комнате;
Гро скорчился на лежанке, Эйнар сидит на полу, глядя на обугленный тюльпан
в знакомой вазе, а я опираюсь о косяк двери, и мне очень трудно стоять...
Себя я не видел, но откуда-то твердо знал, что мы вернемся в Дом, что мы
должны вернуться во что бы то ни стало, и уйти должны, и еще много чего
должны... Все это было так глупо, и так страшно, и так неизбежно, что я
замотал головой, вцепившись ладонями в виски - пока глухой голос Таргила
не вернул меня к действительности.
И действительность понравилась мне ничуть не больше.
- Брось, Махиша, - Таргил ссутулился и стал еще меньше ростом, - не
время... Просто ты слишком долго прожил под крышей Дома, и Он успел
переварить тебя почти целиком. Я сбежал раньше вас, но я прекрасно
понимаю, что ты испытываешь сейчас. Со мной было так же. Кому, как не
тебе, Махиша-Предстоящий, знать, что дело не в вере и богах, а в людях и в
нас самих - потому что мы тоже люди...
Таргил говорил тихо, почти шепотом, и я вдруг сообразил, что он
просто боится разбудить спящего Гро. Предстоятель Хаалана опасливо
поглядывал на слегка дрожащие ресницы юноши-леера, а я вспоминал ночь в
Фольнарке, стилет под грудью Клейрис... О люди, воистину неисповедимы пути
ваши!..
- Боги, вера... Нет, это не костыль, на который мы опираемся, чтобы
не упасть в пропасть зверя - это ключ, образ, помогающий собрать росу
чувств человеческих в НАШ кубок - собрать и затем вернуть волшебной
сказкой... Злость, свирепость - это все так, ерунда, пыль, но когда за
ними встает Бог - мы говорим: "Ярость". Влечение, похоть - грязь, пот и
сопение, но когда Богиня взмахивает своим плащом, мы падаем на колени и
шепчем: "Страсть"... Опаска, боязнь - одна улыбка Ахайри, Матери-Ночи - и
они превращаются в "Ужас". Бог встает над мертвецом, которого скоро сожрут
черви - и живые пишут слово "Смерть" с большой буквы. И непонятное знание
в руке божества оборачивается Тайной...
Таргил помолчал и жестко закончил:
- Мы, Предстоящие, пили нектар душ человеческих, когда они переходили
порог посредственности; мы копили его в себе и возвращали миру сверх
естественное; но, отказавшись отдавать - мы лишились имени Предстоящих и
стали вампирами человечества. Вспомни, Махиша, начало всего, вспомни Авэка
Эльри... В основе Дома лежали его голод и наша жадность, и Он в конце
концов пожрал и нас. Теперь мы остались в мире плоских бумажных людей, где
одна реальность - Дом-на-Перекрестке... Ты поможешь нам найти остальных,
Махиша?
- Да, - ответил Махиша, не отрывая глаз от пола. - Я помогу вам. Нет,
не вам - нам.
- А потом, - неумолимо продолжал Таргил, - потом ты сделаешь
неизбежное?
Махиша резко вскинул голову и почему-то посмотрел на меня. Он словно
увидел меня впервые, и я никак не мог понять, что происходит - но Махиша и
Таргил, по-видимому, прекрасно понимали друг друга.
- Да, - ответил Махиша-Предстоящий. - Я пойду до конца.
30
...И был день, и был вечер, когда я проклял прошедший день -
последний из той бешеной недели, в течение которой мы с Таргилом рыскали
вдоль излучины Хриринги, разыскивая следы Лайны-Предстоящей. Нас направил
сюда Махиша, но при этом он все время старался не встречаться со мной
глазами и под конец намекнул, чтобы я ехал один. Или, в крайнем случае, с
Таргилом. Не знаю, почему, только я послушался Махишу, и мы выехали
вдвоем, погоняя купленных у хозяина двора Арх-Ромшит лошадей. Правда,
примерно через час я заметил в голубизне неба над собой черную точку,
описывавшую круги, и не удивился, когда возмущенный Роа свалился нам
буквально на головы и полдороги обзывал нас всякими нехорошими птичьими
словами.
Но все по порядку, или хотя бы относительно по порядку. А порядок был
такой: редкие леса с колючими вечнозелеными деревьями, такие же редкие
хутора с хмурым и неразговорчивым населением и изматывающие попытки
разговорить хуторян и выжать из них хоть слово, способное навести на след
Лайны. Дважды Таргил натыкался на Перекрестки, но один из них не подходил
Лайне, а другой находился в труднодоступном месте, и люди там давно не
жили. И в конце недели, когда я уже готов был убить Махишу по возвращении,
нам встретилась та крестьянка.
Роа уже приучился во время таких разговоров сидеть где-нибудь на
ветке и помалкивать, не привлекая к себе лишнего внимания. Алиец лениво
клевал крупную шишку, сбивая чешуйки на плечи и платок полной круглолицей
женщины лет сорока - сорока пяти, с объемистыми корзинами в обеих пухлых
руках.
- Вы не из столицы, господа мои? - поинтересовалась почтенная
толстушка после того, как мы купили у нее абсолютно ненужную нам рыбу и
круг пористого козьего сыра.
- Из столицы, - подтвердил Таргил, я же только кивнул.
- И часто у вас в столице казни публичные вершат? - с милой улыбкой
осведомилась крестьянка. - Соседи говорили, что в неделю до пяти, а то и
шесть раз случается, - да врут небось, шиши языкатые...
Слюна в моем рту стала вязкой и горькой, и по спине пробежал зябкий
ночной холодок, хотя было еще не поздно.
- Бывает, - неопределенно пошевелил пальцами Таргил, словно затягивая
петлю на невидимой шее, и сам Предстоящий вдруг стал подозрительно похож
на заплечных дел мастера, ушедшего на покой в связи с возрастом. - Всяко
случается, хозяйка... А тебе-то что с того, в глухомани вашей? - или
курицу свою четвертовать собралась?..
Похоже, что "глухомань" обидела нашу собеседницу.
- Да уж тоже не дегтем мазаны... Хриринга - место известное, отсюда
куда хошь - рукой доплюнуть, хоть до столицы, хоть куда... А спрашиваю по
делу, не просто так говорилом болтаю...
- Это что ж за дело такое? - я постарался состроить самую любезную
физиономию, на какую был способен, и, кажется, мне это удалось.
- На Черчековом хуторе ведьму жгут, - доверительно сообщила
крестьянка, сцепив руки под необъятной грудью и придвигаясь поближе. -
Думали, всех повывели, ан нет, объявилась одна... У старого Черчека коровы
уксусом доятся, младшенький его женился осенью, а детей до сих пор нету...
град, опять же, зачастил... А тут и шепнули знающие люди, что на Кроапской
пустоши черная одна жить стала, и ворожит по ночам... Вот парни Чековы ее
и вынули, порчу тощую, и теперь жгут под закат, возле елок, да не знают,
как оно положено, по правилам-то, чтоб заклятья на себя не накликать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39