— Раздавим по рюмашке, Юлиан, а? Лесопильщик приносит бутылку.
— Спозаранку и уже за питье. Ну да я тебе с наперсток дам, не больше, а то смотри. Убью тебя!
Мампе пьет три раза по наперстку и посмеивается.
— Кнут, Юлиан, спрячь кнут, того и гляди, нагрянет полиция. Рамш виду не подает, что испугался. Кнут он и не подумает
прятать. Пусть смотрит, кто хочет. Это сувенир, фамильная безделка.
Мампе посмеивается хитро, в надежде на сливянку.
— Да, но Оле она башку прошибла, эта фамильная безделка.
— Заткнись и так далее, спиртная бочка!
Лесопильщик идет на склад. В ильм Хольтен связывает в пучки обструганные палочки для подвязывания цветов. Свежее дерево источает аромат. Рамш ощупывает пучки. Не толстоваты ли?
— По сто штук в пучке, как всегда. Рамш развязывает пучок и начинает считать: один, два, три Вильм Хольтен возмущен.
— Я, кажется, тоже считать умею!
— И не мешать! Девяносто восемь, девяносто девять... три штуки лишние. Ты меня разорить хочешь.— Он уносит три палочки в кабинет.
Там, на шкафу, рядом с пачками дел лежит пресловутый кнут. Рамш сует его под куртку и, насвистывая модную песенку, спускается в подвал.
Часом позднее являются непрошеные гости. Народный полицейский Мартен и еще какой-то тип в кожаном пальто. Студенческие шрамы лесопильщика приветливо расплываются. Он приносит коньяк, сигары и сигареты.
— Нет, не беспокойтесь, мы по служебной надобности. Рамш становится словоохотлив.
— К чему эта спешка? Спешку делают люди, точь-в-точь как доски или бруски.— Он, слава богу, учился, знает, что такое. Поток слов. Его друзей, вероятно, интересует бегство лесничего Флункера? И еще дурацкая история с кредитным билетом. Жена лесничего, эта курица... Все вздор! Возможно ли, чтобы такой человек, как он, терял деньги в их доме, да еще кредитками! 8о Неужто бы он сидел на своем месте, если бы так и сеял взятки в квартире лесничего? Вдумайтесь-ка хорошенько!
Народный полицейский Мартен берет со шкафа кнут.
А-а, вот оно что! Теперь Рамш знает, зачем пожаловали эти господа. Он срывает с головы зеленую шляпу. Пластырь на проплешине словно бы вырос за ночь. А его что, по головке погладили? Его избили единственно за то, что он христианин. Око за око, зуб за зуб, и так далее.
Мартен ухмыляется.
— Разве это сказал Христос?
Христос явился позднее.
Человек в кожаном пальто рассматривает кнут. Вытаскивает из плети обструганную палочку. Он явно не удовлетворен, выходит из комнаты и наискосок через двор шагает к складу.
Рамш сидит как на горячей сковороде. Но шрамы все еще приветливо расплываются. Он беседует с Мартеном, рассказывает ему истории из жизни любимых и давно покинутых стран: Америки и медицины!
— Человек приспосабливается!
— Не всякий,— говорит Мартен.
В Америке, этой стране неограниченных возможностей, Рамш встретил одного парня с мозолями на пальцах рук.
Мартен качает головой.
Рамш видит, как человек в кожаном пальто вместе с Вильмом Хольтеном заходит в дом. Очная ставка, думает он. Хольтен его не пощадит. Но он продолжает болтать — для Мартена.
—Вы не верите? А между прочим, ничего удивительного, что он нажил себе эти мозоли. Он ходил на руках, лишившись ног в какой-то ковбойской схватке.
Мартен не смеется.
Рамш слышит, как те двое проходят через сени и подымаются по лестнице на чердак. Может, и не будет очной ставки! Надо рассказать Мартену какую-нибудь историю повеселей.
— Знавал я одного глухого, так он всегда слышал гром раньше, чем его жена со своей парой здоровых ушей.
— Не может этого быть!
Рамш слышит, как те спускаются вниз. Сейчас они пошли в погреб. Он продолжает рассказ.
— Бум-м!—говорит глухой.— Я слышу гром.— Да как же так? — спрашивает жена. Глухой показывает на свою задницу: — Сзади слышу.
Теперь Мартен уже улыбается.
Рамш все отдал бы за то, чтобы эта стальная проволока из кнута не была спрятана в кучу картофеля, а, как вертел с нанизанными на него кусками свинины, висела бы в коптильне. Он смеется вместе с Мартеном над историей с глухим и молится про себя. Вернее, в нем что-то молится. Плохо дело, если человек в кожаном пальто сейчас его арестует. Они подвергнут его перекрестному допросу. Что известно Оле про обед покойного Антона Дюрра?
— Господи, повели мне примириться с врагами моими, только помилуй меня, помилуй!
— Еще одна история? — спрашивает Мартен. Оказывается, лесопильщик молился вслух.
Теплая погода. Смелее становятся песни синиц. Куры кудахчут на солнце. И прислушиваются к себе. Может быть, они слышат, как яйца перекатываются в их теле?
Мампе Горемыка пригоняет корову на двор к Оле. Это корова лесопильщика, большущая корова. Аннгрет приходится стоять на— предпоследней ступеньке крыльца, чтобы сверху вниз смотреть на Мампе и корову. — Скажи своему лесопильщику, что мы из вторых рук коров не покрываем. Пусть сам потрудится привести ее.
Аннгрет знает, что лесопильщик не придет. Но ей приятно говорить эти слова — в погашение старого счета. Она смеется, смеется от души.
Тем не менее лесопильщик приходит. Без излишнего шума и брани пригоняет свою корову к ним на двор. Он человек не простой, ученый, его обхождение благотворно влияет даже на коров. Он снимает шляпу, дотрагивается до пластыря на своей проплешине.
— Извини, Аннгрет.
Аннгрет выходит из риги с пуком соломы под мышкой, и солома дрожит. Наверно, от весеннего ветра. Она обходит большущую корову лесопильщика.
— Разве у нее течка?
— Она всю ночь на крик кричала и так далее. Аннгрет поднимается на последнюю ступеньку крыльца. Зажмуривает один глаз и смотрит вниз на лесопильщика и его корову.
Аесопильщик опять приподнимает шляпу.
Это нелегко.
Аннгрет выводит быка из хлева. Комья мокрого снега летят из-под его копыт. Бык устремляется к корове, обнюхивает ее, влажное дыхание любви щекочет ее под брюхом. В пылу и тревоге она рвется с веревки.
Лесопильщик мужественно стискивает зубы и усмиряет ее. Его шляпа падает в мокрый снег.
Огонь в быке угас; он СОПИТ, озирается, начинает пережевывать солому, оброненную на землю, и паровоз с неразведенными парами.
— Он ее не хочет,—двусмысленно замечает Аннгрет. И уводит быка Обратно в стойло. Лесопильщик ждет. Аннгрет никак не удается просунуть палку в кольцо цепи, которая удерживает животное. Цепь дрожит в ее руках. Неужто и в хлеву дует весенний ветер?
Лесопильщик подходит к ней.
— Я должен поговорить с тобой, Аннгрет, должен!
— Ты?
— Когда и где, приказывай! Уши Аннгрет багровеют.
— У меня нет времени. Мой муж лежит больной.
Аннгрет слышит шепот лесопильщика. Воспоминания одолевают ее. Она подымает руку и указывает на свой дом. Указательный палец при этом дрожит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101