Кстати, раз эту работу мы закончили, когда мне теперь приезжать? Или у меня каникулы?
Я надеялась на отдых - не только от тренировок, но и от его общества. Пожалуй, пора было привести в порядок голову, а для этого требовалось некоторое время без него.
- Извини, Котенок. Завтра вечером ты снова работаешь. А уж потом я улетаю в Чикаго повидаться со старым дружком Хеннесси. Если все сложится удачно, вернусь в четверг, потому что в пятницу мы снова заняты.
- Так. Понятно, - с отвращением протянула я. - Ну, ты только не забудь, что на следующей неделе начинаются занятия в колледже, так что тебе придется дать мне послабление. Можем составить расписание, но я и так слишком затянула с получением диплома.
- Совершенно верно, пушистик. Набивай головку томами знаний, которые никогда не пригодятся тебе в жизни. Только запомни - покойнице ни за что не сдать экзамен, так что даже не думай забрасывать тренировки. Впрочем, не беспокойся, как-нибудь устроим. И кстати, вот тебе.
Кости вытащил из-за пазухи широкий непрозрачный полиэтиленовый мешок, выглядевший, как я заметила, много толще обычного. Пошуршав чем-то внутри, он вытащил пачку «зелени» и протянул мне:
- Твоя доля.
- А? - Я уставилась на пачку сотенных в его руке с недоверием, переходящим в подозрительность. - Это что?
Он покачал головой:
- Убей меня бог, трудная ты штучка! Даже денег не возьмешь без спора. Это, милая, двадцать процентов приза за голову Сержио. За то, что ты помогла ему эту голову потерять. Видишь ли, я решил, что, поскольку ничего не плачу налоговому управлению, могу отдать их долю тебе. Смерть и налоги - они идут рука об руку.
Я, остолбенев, пялилась на деньги. Там было больше, чем я заработала бы за полгода официанткой или работой в садах. А я-то, подумать только, беспокоилась, что растрачиваю свои сбережения на бензин! Я схватила деньги и запихнула в бардачок, пока он не передумал.
- Мм, спасибо... - Что говорят в таких случаях?
Я забыла слова. Он ухмылялся:
- Ты их заработала, пушистик.
- Ты и сам отхватил немалый куш. Выберешься наконец из пещеры?
Кости хихикнул:
- Вот почему я, по-твоему, здесь живу? Из-за бедности?
Он не скрывал усмешки, и мне захотелось оправдаться.
- А почему бы еще? Это не «Хилтон». Тебе приходится воровать электричество и мыться в ледяной речке. Не думаю, чтобы ты терпел это просто потому, что любишь, когда у тебя кое-что съеживается!
Тут он по-настоящему расхохотался:
- Вот как! Волнуешься за некоторые части моего тела? Уверяю тебя, они в полном порядке. Конечно, если не веришь на слово, можешь в любой момент...
- Даже не мечтай!
Он перестал смеяться, но глаза все равно блестели.
- Уже поздновато, однако вернемся к твоему вопросу. Я живу здесь в первую очередь потому, что так безопасней. Я слышу тебя - или любого другого - за милю, а пещеру знаю как свои пять пальцев. Никому не удастся устроить здесь засаду так, чтобы самим не попасться в ловушку. К тому же здесь тихо. Уверен, что тебе не раз мешали уснуть постоянные шумы в вашем доме. И еще, я получил ее от друга, потому заглядываю сюда, когда бываю в Огайо, - проверяю, все ли в порядке, как обещал ему.
- Друг подарил тебе пещеру? Разве можно подарить пещеру?
- Его родичи нашли ее сотни лет назад, так что она принадлежала им, насколько может принадлежать то, чего не носишь на себе. Когда-то это была зимняя резиденция мингов. Это было маленькое племя народа ирокезов, и они последними из ирокезов оставались в этом штате, когда был введен в действие акт о выселении индейцев тысяча восемьсот тридцать первого года. Таначариссон был мой приятель, и он не захотел уходить в резервацию. После того как последних из его племени выселили насильно, он спрятался в пещере. Шло время, на его глазах безвозвратно уничтожали его народ и культуру. Наконец он решил, что с него хватит. Раскрасил тело для битвы и выступил в самоубийственный поход против форта Мегис. Перед уходом он попросил меня присматривать за его домом. Позаботиться, чтобы никто его не потревожил. В дальней части пещеры еще лежат кости его предков. Он не хотел, чтобы их осквернили бледнолицые.
- Как ужасно, - тихо сказала я, представляя, как этот одинокий индеец, видевший, как исчезало все, что он любил, принял последний бой.
Кости вглядывался в мое лицо.
- Это был его выбор. Он ничего не мог изменить, но мог сам выбрать свою смерть, а минги были гордым народом. Для него это была хорошая смерть. Достойная наследия его предков.
- Может быть. Но когда смерть - это все, что тебе осталось, это грустно, какой бы она ни была. Уже поздно, Кости. Я поехала.
- Насчет того, что ты мне рассказала... Ты должна знать - это не твоя вина. Такой тип обошелся бы так же с любой девушкой, да наверняка и обходился - и до тебя, и после.
- Ты по опыту знаешь?
Я готова была прикусить язык, да слово уже вылетело. Кости уронил руки и отступил, бросив на меня еще один загадочный взгляд.
- Нет, не по опыту. Я никогда не обходился так с женщинами - и тем более с девушками. Я уже говорил: не обязательно быть человеком, чтобы не опускаться до некоторых поступков.
Я не нашла ответа, потому просто нажала на газ и уехала.
8
На следующее утро оказалось, что у меня есть несколько свободных часов и деньги на покупки. До сих пор такое сочетание было мне незнакомо. Воспламенившись этой мыслью, я помчалась наверх, чтобы еще раз принять душ и одеться. В последнее время я ограничивалась душем, поскольку ванна оказалась небезопасна.
Завершив блаженный обход распродаж, я взглянула на часы и с изумлением обнаружила, что уже седьмой час. Ух, как же летит время, когда не надо никого убивать! Было слишком поздно, чтобы заезжать домой и придумывать оправдания насчет сегодняшнего вечера, так что матери я просто позвонила. Соврала - в который раз! - что повстречалась с подружкой, и мы решили зайти в кино, а потом поужинать. Я надеялась, что сегодняшнее дело займет не так много времени. Неплохо бы хоть разок провести выходные дома.
Я гнала во весь дух и все равно опаздывала. Затормозила у знакомого грота и выскочила из кабины. Покупки я из болезненной подозрительности прихватила с собой. Такое уж мое везение, что кто-нибудь вполне может наткнуться на машину, даже и оставленную на опушке, и стащить мои пакеты. Последнюю милю до пещеры я пронеслась стрелой и совсем запыхалась.
Кости встретил меня у входа ехидной усмешкой:
- Вижу, ты не особенно торопишься. Ого, надо думать, во всех этих свертках подарки для меня? Тогда все прощено. Пожалуй, не приходится гадать, где тебя носило.
Ой! Мне только теперь пришло в голову, что заявиться с охапкой подарков, купленных на его деньги, а ему ничего не принести, не слишком-то вежливо. Чтобы прикрыть свой промах, я уверенно расправила плечи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Я надеялась на отдых - не только от тренировок, но и от его общества. Пожалуй, пора было привести в порядок голову, а для этого требовалось некоторое время без него.
- Извини, Котенок. Завтра вечером ты снова работаешь. А уж потом я улетаю в Чикаго повидаться со старым дружком Хеннесси. Если все сложится удачно, вернусь в четверг, потому что в пятницу мы снова заняты.
- Так. Понятно, - с отвращением протянула я. - Ну, ты только не забудь, что на следующей неделе начинаются занятия в колледже, так что тебе придется дать мне послабление. Можем составить расписание, но я и так слишком затянула с получением диплома.
- Совершенно верно, пушистик. Набивай головку томами знаний, которые никогда не пригодятся тебе в жизни. Только запомни - покойнице ни за что не сдать экзамен, так что даже не думай забрасывать тренировки. Впрочем, не беспокойся, как-нибудь устроим. И кстати, вот тебе.
Кости вытащил из-за пазухи широкий непрозрачный полиэтиленовый мешок, выглядевший, как я заметила, много толще обычного. Пошуршав чем-то внутри, он вытащил пачку «зелени» и протянул мне:
- Твоя доля.
- А? - Я уставилась на пачку сотенных в его руке с недоверием, переходящим в подозрительность. - Это что?
Он покачал головой:
- Убей меня бог, трудная ты штучка! Даже денег не возьмешь без спора. Это, милая, двадцать процентов приза за голову Сержио. За то, что ты помогла ему эту голову потерять. Видишь ли, я решил, что, поскольку ничего не плачу налоговому управлению, могу отдать их долю тебе. Смерть и налоги - они идут рука об руку.
Я, остолбенев, пялилась на деньги. Там было больше, чем я заработала бы за полгода официанткой или работой в садах. А я-то, подумать только, беспокоилась, что растрачиваю свои сбережения на бензин! Я схватила деньги и запихнула в бардачок, пока он не передумал.
- Мм, спасибо... - Что говорят в таких случаях?
Я забыла слова. Он ухмылялся:
- Ты их заработала, пушистик.
- Ты и сам отхватил немалый куш. Выберешься наконец из пещеры?
Кости хихикнул:
- Вот почему я, по-твоему, здесь живу? Из-за бедности?
Он не скрывал усмешки, и мне захотелось оправдаться.
- А почему бы еще? Это не «Хилтон». Тебе приходится воровать электричество и мыться в ледяной речке. Не думаю, чтобы ты терпел это просто потому, что любишь, когда у тебя кое-что съеживается!
Тут он по-настоящему расхохотался:
- Вот как! Волнуешься за некоторые части моего тела? Уверяю тебя, они в полном порядке. Конечно, если не веришь на слово, можешь в любой момент...
- Даже не мечтай!
Он перестал смеяться, но глаза все равно блестели.
- Уже поздновато, однако вернемся к твоему вопросу. Я живу здесь в первую очередь потому, что так безопасней. Я слышу тебя - или любого другого - за милю, а пещеру знаю как свои пять пальцев. Никому не удастся устроить здесь засаду так, чтобы самим не попасться в ловушку. К тому же здесь тихо. Уверен, что тебе не раз мешали уснуть постоянные шумы в вашем доме. И еще, я получил ее от друга, потому заглядываю сюда, когда бываю в Огайо, - проверяю, все ли в порядке, как обещал ему.
- Друг подарил тебе пещеру? Разве можно подарить пещеру?
- Его родичи нашли ее сотни лет назад, так что она принадлежала им, насколько может принадлежать то, чего не носишь на себе. Когда-то это была зимняя резиденция мингов. Это было маленькое племя народа ирокезов, и они последними из ирокезов оставались в этом штате, когда был введен в действие акт о выселении индейцев тысяча восемьсот тридцать первого года. Таначариссон был мой приятель, и он не захотел уходить в резервацию. После того как последних из его племени выселили насильно, он спрятался в пещере. Шло время, на его глазах безвозвратно уничтожали его народ и культуру. Наконец он решил, что с него хватит. Раскрасил тело для битвы и выступил в самоубийственный поход против форта Мегис. Перед уходом он попросил меня присматривать за его домом. Позаботиться, чтобы никто его не потревожил. В дальней части пещеры еще лежат кости его предков. Он не хотел, чтобы их осквернили бледнолицые.
- Как ужасно, - тихо сказала я, представляя, как этот одинокий индеец, видевший, как исчезало все, что он любил, принял последний бой.
Кости вглядывался в мое лицо.
- Это был его выбор. Он ничего не мог изменить, но мог сам выбрать свою смерть, а минги были гордым народом. Для него это была хорошая смерть. Достойная наследия его предков.
- Может быть. Но когда смерть - это все, что тебе осталось, это грустно, какой бы она ни была. Уже поздно, Кости. Я поехала.
- Насчет того, что ты мне рассказала... Ты должна знать - это не твоя вина. Такой тип обошелся бы так же с любой девушкой, да наверняка и обходился - и до тебя, и после.
- Ты по опыту знаешь?
Я готова была прикусить язык, да слово уже вылетело. Кости уронил руки и отступил, бросив на меня еще один загадочный взгляд.
- Нет, не по опыту. Я никогда не обходился так с женщинами - и тем более с девушками. Я уже говорил: не обязательно быть человеком, чтобы не опускаться до некоторых поступков.
Я не нашла ответа, потому просто нажала на газ и уехала.
8
На следующее утро оказалось, что у меня есть несколько свободных часов и деньги на покупки. До сих пор такое сочетание было мне незнакомо. Воспламенившись этой мыслью, я помчалась наверх, чтобы еще раз принять душ и одеться. В последнее время я ограничивалась душем, поскольку ванна оказалась небезопасна.
Завершив блаженный обход распродаж, я взглянула на часы и с изумлением обнаружила, что уже седьмой час. Ух, как же летит время, когда не надо никого убивать! Было слишком поздно, чтобы заезжать домой и придумывать оправдания насчет сегодняшнего вечера, так что матери я просто позвонила. Соврала - в который раз! - что повстречалась с подружкой, и мы решили зайти в кино, а потом поужинать. Я надеялась, что сегодняшнее дело займет не так много времени. Неплохо бы хоть разок провести выходные дома.
Я гнала во весь дух и все равно опаздывала. Затормозила у знакомого грота и выскочила из кабины. Покупки я из болезненной подозрительности прихватила с собой. Такое уж мое везение, что кто-нибудь вполне может наткнуться на машину, даже и оставленную на опушке, и стащить мои пакеты. Последнюю милю до пещеры я пронеслась стрелой и совсем запыхалась.
Кости встретил меня у входа ехидной усмешкой:
- Вижу, ты не особенно торопишься. Ого, надо думать, во всех этих свертках подарки для меня? Тогда все прощено. Пожалуй, не приходится гадать, где тебя носило.
Ой! Мне только теперь пришло в голову, что заявиться с охапкой подарков, купленных на его деньги, а ему ничего не принести, не слишком-то вежливо. Чтобы прикрыть свой промах, я уверенно расправила плечи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82