Маленькая церковь Литтл-Бэттлфорда из серого камня со склоненной колокольней, построенная еще в Средние века, в зимние месяцы становилась ужасно промозглой и холодной. Анна провела много воскресений, надеясь, что служба закончится до того, как остынет горячий кирпич, принесенный из дома, и ее ноги совершенно замерзнут.
Воцарилась неожиданная тишина, когда женщины Рен вошли в церковь. Несколько быстро отведенных в сторону глаз подтвердили подозрение Анны насчет того, чей поступок стал темой дискуссии, но она приветствовала своих соседей как ни в чем не бывало. Ребекка помахала ей с передней скамьи. Она сидела рядом со своим мужем, Джеймсом, светловолосым мужчиной с довольно объемистым животом. Матушка Рен и Анна присели рядом с ними на скамью.
– Ты, конечно же, ведешь захватывающую жизнь в последнее время, – прошептала Ребекка.
– В самом деле? – Анна заняла себя перчатками и Библией.
– М-м-м, хм-м, – пробормотала Ребекка. – Я понятия не имела, что ты проявляешь уважение к древнейшей в мире профессии.
Это привлекло внимание Анны.
– Что?
– Они еще, надо думать, не обвинили тебя в ней, но некоторые уже к этому близки. – Ребекка улыбнулась женщине позади них, которая наклонилась вперед.
Женщина быстро отпрянула назад и фыркнула. Подруга продолжала:
– Городские сплетни не были так занятны с тех пор, как жена мельника родила ребенка через десять месяцев после того, как он умер.
Вошел священник, и перешептывания прихожан стихли, когда началась служба. Как и ожидалось, проповедь касалась грехов распутной Иезавели, хотя бедный священник Джоунс не выглядел так, будто ему нравилось произносить данную проповедь. Анне стоило только посмотреть на ровную спину словно аршин проглотившей миссис Джоунс в первом ряду, чтобы предположить, кто принимал решение о теме проповеди. Наконец служба подошла к унылому концу, и они поднялись, чтобы выйти из церкви.
– Не знаю, почему они оставили ее ладони и ступни, – сказал Джеймс, когда прихожане начали расходиться.
Ребекка подняла глаза на своего мужа с нежным недовольством:
– О чем ты говоришь, дорогой?
– Иезавель, – пробормотал Джеймс. – Собаки не съели ее ладони и подошвы ног. Почему? Голодные собаки, как мне кажется, не столь разборчивы в еде.
Ребекка улыбнулась и похлопала супруга по руке.
– Не беспокойся об этом, дорогой. Возможно, у них были собаки не такие, как у нас.
Джеймса вряд ли удовлетворило такое объяснение, но ее легкий толчок локтем по направлению к двери отвлек его от раздумий. Анна была тронута, заметив, что матушка Рен и Ребекка стали по обе стороны от нее, а Джеймс охранял ее сзади.
Однако, как выяснилось, она не нуждалась в такой верной баррикаде: не все женщины Литтл-Бэттлфорда осуждали ее. Некоторые молодые женщины так сильно завидовали новой должности Анны в качестве секретаря лорда Свартингэма, что это, казалось, превосходило в их глазах ее сомнительную защиту проститутки.
Анна почти прошла через строй жителей деревни за пределами церкви и уже начинала расслабляться, когда вдруг услышала за плечом приторно-сладкий голос:
– Миссис Рен, я очень хочу, чтобы вы знали, какой храброй я вас считаю.
Фелисити Клиавотер небрежно держала в одной руке маленькую шляпку, чтобы представить в более выгодном свете свое модное платье. Оранжевые и голубые букетики цветов рассыпались по бледно-желтому фону. Юбка открывалась впереди, чтобы обнажить голубую парчовую нижнюю юбку, и вся композиция собиралась складками поверх широкого кринолина.
На мгновение Анна с тоской подумала, как бы ей хотелось иметь такое же красивое платье; но тут матушка Рен высказала свое негодование:
– Анна не думала о себе, когда привезла домой эту несчастную женщину.
Глаза Фелисити расширились.
– Это очевидно. Иначе зачем подвергать себя общественному порицанию, не говоря уже о только что полученном нагоняе с кафедры проповедника. Это так безответственно.
– Не думаю, что мне стоит принимать уроки Иезавели слишком серьезно, – беспечно сказала Анна. – Помимо всего прочего, они могли относиться также и к другим жительницам деревни.
По какой-то причине это довольно слабое возражение заставило фыркнуть ее собеседницу.
– Я ничего не знаю об этом. – Пальцы Фелисити вслепую прошлись по волосам, как пауки. – В отличие от вас, никто не может упрекнуть меня за общество, с которым я поддерживаю отношения. – Натянуто улыбаясь, Фелисити удалилась, прежде чем Анна смогла придумать подходящий ответ.
– Ну и крыса. – Глаза Ребекки сузились подобно кошачьим.
Вернувшись домой, Анна провела остаток дня, штопая чулки: в этом рукоделии она, в связи с необходимостью, весьма преуспела. После ужина она поднялась наверх к своей подопечной и обнаружила, что женщине уже гораздо лучше. Анна помогла ей сесть и упросила съесть немного каши, разбавленной молоком. Перл была довольно симпатичной женщиной, только выглядела несколько потрепанной. В нерешительности она несколько минут крутила локон своих светлых волос, прежде чем наконец разразиться вопросом:
– Почему вы взяли меня в дом?
Анна изумилась:
– Вы лежали на обочине дороге. Я не могла оставить вас там.
– Вы же знаете, кто я, разве не так?
– Ну…
– Я проститутка. – Перл произнесла последние слова, вызывающе дерзко искривив рот.
– Мы предполагали, что это так, – ответила Анна.
– Ну, теперь вы знаете точно.
– Но я не думаю, что это что-то меняет.
Перл, казалось, поразил такой ответ. Анна воспользовалась возможностью, чтобы положить еще немного овсянки в ее открытый рот.
– Вот как, Значит, вы не одна из этих религиозных фанатичек? – Перл прищурила глаза.
Анна помедлила с ложкой, застывшей в воздухе.
– Что?
Перл взволнованно мяла простыню, покрывающую ее колени.
– Это верующие женщины, которые хватают девушек вроде меня, чтобы перевоспитать их. Я слышала, что они держат их на хлебе и воде и заставляют заниматься рукоделием до тех пор, пока их пальцы не начинают кровоточить и они не раскаиваются.
Анна посмотрела на молочную кашу в чашке:
– Это не хлеб и вода, разве не так?
Перл зарделась:
– Нет, мэм, полагаю, что нет.
– Мы будем кормить вас более существенной пищей, когда вы будете готовы к этому, уверяю вас.
Перл по-прежнему выглядела неуверенно, поэтому Анна добавила:
– Вы можете уйти в любое время, когда захотите. Я отправила письмо вашей сестре. Возможно, она скоро приедет.
– Хорошо. – Перл, казалось, испытала облегчение. – Я помню, что давала вам ее адрес.
Анна встала.
– Постарайтесь немного поспать. Вам не следует волноваться.
– Угу. – Лоб Перл был по-прежнему наморщен.
Анна вздохнула.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мэм.
Анна отнесла чашку из-под каши и ложку вниз и вымыла их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75