Никак не могла.
Они пили чай в напряженной тишине; добрый доктор, похоже, оставил попытки изменить ее решение. Допив чай, доктор Биллингс достал из своей сумки маленькую коричневую бутылочку и вручил ее Анне с инструкцией по применению лекарства. Затем доктор надел шляпу и несколько раз обмотал вокруг шеи толстый шарф лавандового цвета.
Он остановился у парадной двери, когда Анна провожала его.
– Если вы все же измените свое мнение, миссис Рен, пожалуйста, зайдите ко мне, я найду подходящее место для этой женщины.
– Благодарю вас, – пробормотала она. Закрыв дверь за доктором, Анна устало прислонилась к стене.
Матушка Рен вышла в коридор и изучающе посмотрела на нее:
– Что с ней, моя дорогая?
– Высокая температура и инфекция легких. – Анна со вздохом опустила плечи. – Возможно, будет лучше, если вы с Фэнни побудете у друзей, пока все не закончится.
Матушка Рен подняла брови:
– Кто же будет ухаживать за ней в течение дня, пока ты в Рейвенхилле?
Анна уставилась на нее в растерянности:
– Я забыла об этом.
Матушка Рен покачала головой:
– Неужели действительно необходимо создавать столько проблем, моя дорогая?
– Я сожалею.
Анна опустила вниз глаза и заметила пятно от травы на своих юбках. «Оно не выведется, травяные пятна никогда не отстирываются».
– Я не хотела втягивать тебя в свои проблемы.
– Тогда почему бы не воспользоваться предложением доктора? Ведь легче делать то, чего люди ожидают от тебя, Анна.
– Это, может быть, и легче, но это не обязательно правильно, матушка. Ты, конечно же, понимаешь меня? – Она умоляюще посмотрела на свою свекровь, пытаясь найти слова, чтобы объяснить. Ее действия имели ясный смысл, когда она смотрела на бледное лицо женщины в канаве. Теперь, когда матушка Рен терпеливо ожидала ее ответа, обосновать свой поступок было гораздо труднее. – Я всегда делала то, чего от меня ожидали, не так ли? Было это правильно или нет.
Пожилая женщина нахмурилась:
– Но ты никогда не делала ничего предосудительного…
– Но смысл не в этом, да? – Анна прикусила губу и, к своему ужасу, обнаружила, что вот-вот расплачется. – Если я никогда не выходила за рамки роли, которую мне навязали с рождения, я никогда не испытывала себя. Думаю, я слишком боялась мнения других людей. Я была трусихой. Если эта женщина действительно нуждается во мне, почему не помочь ей – ради нее и ради меня?
– Могу сказать только, что этот путь приведет тебя ко многим печалям. – Матушка Рен снова покачала головой и вздохнула.
Анна прошла на кухню, и они вдвоем приготовили крепкий бульон. Анна понесла его и маленькую коричневую бутылочку с лекарством наверх в свою комнату. Она тихо приоткрыла дверь и заглянула внутрь: женщина слабо шевельнулась, пытаясь подняться.
Анна подошла к ней.
– Не надо вставать, лежите.
При звуке голоса Анны глаза женщины широко распахнулись и она испуганно оглянулась.
– К-к-кто…
– Меня зовут Анна Рен. Вы в моем доме.
Анна поспешила подать женщине бульон. Она поддерживала рукой свою пациентку, помогая ей сесть. Женщина отхлебнула теплого бульона и с трудом проглотила его. После того как она выпила полчашки, ее глаза начали снова закрываться. Анна опустила ее обратно на кровать и убрала чашку и ложку.
Женщина схватила ее дрожащей рукой, когда она отвернулась.
– Моя сестра, – прошептала она.
Анна подняла бровь.
– Вы хотите, чтобы я сообщила вашей сестре?
Женщина кивнула.
– Подождите, – сказала Анна. – Я возьму бумагу и карандаш, чтобы записать ее адрес. – Она повернулась к маленькому комоду и выдвинула нижний ящик. Под стопкой старого белья лежал письменный набор из грецкого ореха, который когда-то принадлежал Питеру. Анна достала его и села на стул рядом с кроватью, держа письменный набор на коленях. – Куда я должна адресовать письмо вашей сестре?
Женщина, тяжело дыша, назвала имя своей сестры и ее адрес в Лондоне, который Анна записала карандашом на клочке бумаги. Затем женщина, обессиленная, снова легла на подушку.
Анна осторожно коснулась ее руки:
– Вы можете сказать мне свое имя?
– Перл, – прошептала та, не открывая глаз.
Анна вынесла письменный набор из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Она спустилась вниз по лестнице и прошла в гостиную, чтобы написать письмо сестре Перл, мисс Корэл Смит. Письменный набор Питера представлял собой почти плоскую прямоугольную коробку. Пишущий мог поставить его себе на колени и пользоваться им как портативным столом; под его откидной половинчатой крышкой обнаруживалась маленькая шкатулка с перьями, бутылочка с чернилами, бумага и другие разнообразные вещи, необходимые для корреспонденции. Анна помедлила. Она не прикасалась к этой симпатичной вещице со дня смерти Питера. При жизни это было его личное имущество. Она чувствовала себя почти правонарушителем, собираясь воспользоваться им, особенно потому, что они отдалились друг от друга в конце его жизни. Она покачала головой и открыла набор.
Анна писала аккуратно, но тем не менее потребовалось несколько черновиков, чтобы составить письмо. Наконец она составила послание, которым осталась довольна, и отложила его в сторону, чтобы отнести завтра на постоялый двор почтовых карет Литтл-Бэттлфорда. Укладывая принадлежности обратно в письменный набор из грецкого ореха, она заметила, что что-то застряло у задней стенки, не давая вложить в него шкатулку с перьями. Она открыла половинчатую крышку полностью и вытряхнула плоский ящик. Затем ощупала рукой заднюю стенку и почувствовала там что-то холодное и круглое. Анна потянула, и предмет отделился. Когда она вытащила руку, у нее на ладони покоился маленький золотой медальон. На крышке был выгравирован красивый орнамент из причудливых узоров, а на задней стороне прикреплена булавка, так что женщина могла носить его в качестве брошки. Анна нажала маленькое золотое пятнышко около стыка. Медальон открылся. Он был пуст.
Анна снова соединила две половинки и задумчиво потерла большим пальцем гравировку. Она не знала, чей это медальон, и никогда не видела его раньше. У нее возник внезапный порыв швырнуть его через комнату. Как он смел, пусть даже после своей смерти, причинять ей боль таким образом? Разве она не достаточно мирилась со всем этим, когда он был жив, чтобы теперь обнаружить эту маленькую жалкую вещицу, лежащую здесь в ожидании столько лет?
Она подняла руку, зажав медальон в кулаке. Слезы застилали ей глаза.
Затем она сделала вдох. Питер лежит в своей могиле уже шесть лет. Она жива, а он уже давно превратился в прах. Она сделала еще один вдох и разжала пальцы, медальон невинно блестел в ее ладони.
Осторожно Анна положила его себе в карман.
Следующий день был воскресеньем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Они пили чай в напряженной тишине; добрый доктор, похоже, оставил попытки изменить ее решение. Допив чай, доктор Биллингс достал из своей сумки маленькую коричневую бутылочку и вручил ее Анне с инструкцией по применению лекарства. Затем доктор надел шляпу и несколько раз обмотал вокруг шеи толстый шарф лавандового цвета.
Он остановился у парадной двери, когда Анна провожала его.
– Если вы все же измените свое мнение, миссис Рен, пожалуйста, зайдите ко мне, я найду подходящее место для этой женщины.
– Благодарю вас, – пробормотала она. Закрыв дверь за доктором, Анна устало прислонилась к стене.
Матушка Рен вышла в коридор и изучающе посмотрела на нее:
– Что с ней, моя дорогая?
– Высокая температура и инфекция легких. – Анна со вздохом опустила плечи. – Возможно, будет лучше, если вы с Фэнни побудете у друзей, пока все не закончится.
Матушка Рен подняла брови:
– Кто же будет ухаживать за ней в течение дня, пока ты в Рейвенхилле?
Анна уставилась на нее в растерянности:
– Я забыла об этом.
Матушка Рен покачала головой:
– Неужели действительно необходимо создавать столько проблем, моя дорогая?
– Я сожалею.
Анна опустила вниз глаза и заметила пятно от травы на своих юбках. «Оно не выведется, травяные пятна никогда не отстирываются».
– Я не хотела втягивать тебя в свои проблемы.
– Тогда почему бы не воспользоваться предложением доктора? Ведь легче делать то, чего люди ожидают от тебя, Анна.
– Это, может быть, и легче, но это не обязательно правильно, матушка. Ты, конечно же, понимаешь меня? – Она умоляюще посмотрела на свою свекровь, пытаясь найти слова, чтобы объяснить. Ее действия имели ясный смысл, когда она смотрела на бледное лицо женщины в канаве. Теперь, когда матушка Рен терпеливо ожидала ее ответа, обосновать свой поступок было гораздо труднее. – Я всегда делала то, чего от меня ожидали, не так ли? Было это правильно или нет.
Пожилая женщина нахмурилась:
– Но ты никогда не делала ничего предосудительного…
– Но смысл не в этом, да? – Анна прикусила губу и, к своему ужасу, обнаружила, что вот-вот расплачется. – Если я никогда не выходила за рамки роли, которую мне навязали с рождения, я никогда не испытывала себя. Думаю, я слишком боялась мнения других людей. Я была трусихой. Если эта женщина действительно нуждается во мне, почему не помочь ей – ради нее и ради меня?
– Могу сказать только, что этот путь приведет тебя ко многим печалям. – Матушка Рен снова покачала головой и вздохнула.
Анна прошла на кухню, и они вдвоем приготовили крепкий бульон. Анна понесла его и маленькую коричневую бутылочку с лекарством наверх в свою комнату. Она тихо приоткрыла дверь и заглянула внутрь: женщина слабо шевельнулась, пытаясь подняться.
Анна подошла к ней.
– Не надо вставать, лежите.
При звуке голоса Анны глаза женщины широко распахнулись и она испуганно оглянулась.
– К-к-кто…
– Меня зовут Анна Рен. Вы в моем доме.
Анна поспешила подать женщине бульон. Она поддерживала рукой свою пациентку, помогая ей сесть. Женщина отхлебнула теплого бульона и с трудом проглотила его. После того как она выпила полчашки, ее глаза начали снова закрываться. Анна опустила ее обратно на кровать и убрала чашку и ложку.
Женщина схватила ее дрожащей рукой, когда она отвернулась.
– Моя сестра, – прошептала она.
Анна подняла бровь.
– Вы хотите, чтобы я сообщила вашей сестре?
Женщина кивнула.
– Подождите, – сказала Анна. – Я возьму бумагу и карандаш, чтобы записать ее адрес. – Она повернулась к маленькому комоду и выдвинула нижний ящик. Под стопкой старого белья лежал письменный набор из грецкого ореха, который когда-то принадлежал Питеру. Анна достала его и села на стул рядом с кроватью, держа письменный набор на коленях. – Куда я должна адресовать письмо вашей сестре?
Женщина, тяжело дыша, назвала имя своей сестры и ее адрес в Лондоне, который Анна записала карандашом на клочке бумаги. Затем женщина, обессиленная, снова легла на подушку.
Анна осторожно коснулась ее руки:
– Вы можете сказать мне свое имя?
– Перл, – прошептала та, не открывая глаз.
Анна вынесла письменный набор из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Она спустилась вниз по лестнице и прошла в гостиную, чтобы написать письмо сестре Перл, мисс Корэл Смит. Письменный набор Питера представлял собой почти плоскую прямоугольную коробку. Пишущий мог поставить его себе на колени и пользоваться им как портативным столом; под его откидной половинчатой крышкой обнаруживалась маленькая шкатулка с перьями, бутылочка с чернилами, бумага и другие разнообразные вещи, необходимые для корреспонденции. Анна помедлила. Она не прикасалась к этой симпатичной вещице со дня смерти Питера. При жизни это было его личное имущество. Она чувствовала себя почти правонарушителем, собираясь воспользоваться им, особенно потому, что они отдалились друг от друга в конце его жизни. Она покачала головой и открыла набор.
Анна писала аккуратно, но тем не менее потребовалось несколько черновиков, чтобы составить письмо. Наконец она составила послание, которым осталась довольна, и отложила его в сторону, чтобы отнести завтра на постоялый двор почтовых карет Литтл-Бэттлфорда. Укладывая принадлежности обратно в письменный набор из грецкого ореха, она заметила, что что-то застряло у задней стенки, не давая вложить в него шкатулку с перьями. Она открыла половинчатую крышку полностью и вытряхнула плоский ящик. Затем ощупала рукой заднюю стенку и почувствовала там что-то холодное и круглое. Анна потянула, и предмет отделился. Когда она вытащила руку, у нее на ладони покоился маленький золотой медальон. На крышке был выгравирован красивый орнамент из причудливых узоров, а на задней стороне прикреплена булавка, так что женщина могла носить его в качестве брошки. Анна нажала маленькое золотое пятнышко около стыка. Медальон открылся. Он был пуст.
Анна снова соединила две половинки и задумчиво потерла большим пальцем гравировку. Она не знала, чей это медальон, и никогда не видела его раньше. У нее возник внезапный порыв швырнуть его через комнату. Как он смел, пусть даже после своей смерти, причинять ей боль таким образом? Разве она не достаточно мирилась со всем этим, когда он был жив, чтобы теперь обнаружить эту маленькую жалкую вещицу, лежащую здесь в ожидании столько лет?
Она подняла руку, зажав медальон в кулаке. Слезы застилали ей глаза.
Затем она сделала вдох. Питер лежит в своей могиле уже шесть лет. Она жива, а он уже давно превратился в прах. Она сделала еще один вдох и разжала пальцы, медальон невинно блестел в ее ладони.
Осторожно Анна положила его себе в карман.
Следующий день был воскресеньем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75