С какой стати я стал бы выдумывать этот рассказ о «гонках по пересеченной местности»? – спросил Дойл.
Он уже едва сдерживал ярость. Останавливало его только то, что этот тип с его взглядами на жизнь вполне мог отправить его за решетку за малейшее нарушение закона.
– Это несложно.
– Хотелось бы вас послушать.
Экридж встал из-за стола, отпихнув ногой стул, и подошел к стенду с флагом, сложив руки за спиной.
– Вы решили, что я не стану преследовать местного жителя, отдам, так сказать, предпочтение ему, а не субъекту вроде вас. Поэтому насочиняли разной ерунды, дабы вовлечь меня в дело. Раз уж я начну полное расследование, буду заполнять документы и протоколы, потом мне будет уже трудновато дать задний ход, когда всплывет правда.
– Это притянуто за уши, одно с другим совершенно не вяжется, – возразил Дойл. – И вы это прекрасно знаете.
– А для меня звучит вполне убедительно.
Алекс вскочил, сжав влажные ладони в кулаки. Раньше ему ничего не стоило справиться с таким вот приступом раздражения. Но теперь, после всех изменений, которые произошли с ним, особенно в течение последних двух дней, он не желал унижаться, поступаться своей гордостью.
– Итак, вы не будете нам помогать?
Теперь Экридж смотрел на Алекса с настоящей ненавистью. И впервые в его голосе зазвучала неприкрытая злоба:
– Я не из тех, кого ты в один прекрасный день можешь обозвать за глаза свиньей, поэтому катись куда подальше и проси там помощи.
– Я никогда не обзывал полицейских свиньями, – произнес Алекс, но Экридж уже не слушал его:
– Больше пятнадцати лет эта страна напоминала больного человека. Она блуждала в потемках и, как в горячечном бреду, натыкалась на все подряд, не понимая, где она, что с ней происходит и выживет ли она. Но сейчас она выздоровела и очищает себя от паразитов, которые сделали ее больной. И вскоре их, паразитов, не останется вообще.
– Понятно, – ответил Алекс, содрогаясь одновременно от страха и гнева.
– Она поднимется, уничтожит всех гадов и будет вновь здоровой, как была когда-то, – закончил Экридж, широко ухмыляясь и покачиваясь с каблука на носок. С заложенными за спину руками.
– Я вас прекрасно понимаю, – произнес Алекс. – Мне можно идти?
Экридж расхохотался резким, лающим смехом:
– Можно? Будьте добры, сделайте такое одолжение, убирайтесь.
* * *
Колин вылез из машины, освобождая Алексу место за рулем, потом сел рядом с ним, захлопнул дверь и запер ее.
– Ну и?…
Алекс взялся за руль и сжал его что было силы. Потом долго и пристально смотрел на побелевшие суставы пальцев.
– Капитан Экридж считает, что я накачался наркотиками и выдумал всю эту историю.
– Нет, ну это просто изумительно!
– Или один из местных мальчиков долбанул нас своим пикапом. И он, Экридж, разумеется, не понимает, почему он должен отдавать предпочтение нам, а не этим добропорядочным ребятам, решившим всего лишь пошутить и поразвлечься.
Колин застегнул ремень.
– Что, действительно так плохо?
– Я думаю, если бы не ты, он засадил бы меня за решетку. Он просто не знал, что в таком случае ему делать с одиннадцатилетним мальчишкой.
– Что теперь? – Колин оттянул ворот своей футболки с «Призраком в опере».
– Сначала заправимся, – сказал Алекс, – потом купим еды в дорогу и поедем прямо через Рено.
– А как же Солт-Лейк-Сити?
– Нет, туда мы не поедем, – сказал Дойл. – Я хочу добраться до Сан-Франциско как можно быстрее, и не по нашей прежней схеме, а отклоняться от нее насколько возможно. Этот ублюдок знает наш маршрут.
– Да, но чтобы добраться до Рено, недостаточно лишь завернуть за угол, – ответил Колин, вспоминая, где расположен этот город на карте. – Сколько мы будем туда ехать?
Дойл оглядел пыльную улицу, желто-коричневые здания и покрытые следами щелочи и известняка машины. И хотя они были всего лишь неодушевленными, бесчувственными предметами – без злобы и без доброты, – ему захотелось побыстрее выбраться из этого города.
– Я смогу прибыть в Рено уже завтра на рассвете.
– Если не будешь спать?
– Я в любом случае не буду спать сегодня ночью.
– Все равно, столько часов езды выбьют тебя из колеи. И неважно, как ты себя чувствуешь сейчас. Ты просто заснешь за рулем.
– Нет, – сказал Алекс, – если я почувствую, что клюю носом, то остановлюсь на обочине и посплю пятнадцать-двадцать минут.
– Ну а как насчет сумасшедшего? – спросил Колин, указывая большим пальцем через плечо на дорогу.
– Эта лопнувшая шина хоть ненадолго, но остановит его. И ему будет нелегко самому справиться с ней – поднимать фургон домкратом, приводить все в порядок… И когда он снова сможет ехать, то не станет вести машину всю ночь напролет. Наверняка он подумает, что мы остановимся в каком-нибудь мотеле. И если ему известно, что этим вечером мы должны быть в Солт-Лейк-Сити – хотя мне до сих пор непонятно, как он об этом может узнать, – он приедет туда и станет нас разыскивать. Поэтому сейчас у нас есть хороший шанс оторваться от него, причем навсегда. Если, конечно, «Тандерберд» не развалится на части.
И Алекс включил стартер.
– Хочешь, я намечу маршрут? – спросил Колин.
Алекс кивнул:
– Только второстепенные дороги. Но чтобы мы могли сохранить хорошую скорость.
– Это может быть даже забавно, – произнес Колин, разворачивая карту, – настоящее приключение.
Дойл изумленно посмотрел на него и увидел в глазах мальчика какую-то затравленность. Его взгляд, должно быть, был отражением взгляда Алекса, в котором тоже наверняка сквозили страх и напряжение. Поэтому Дойл понял, что слова Колина были всего лишь бравадой. Колин изо всех сил пытался противостоять ужасному, невероятной силы стрессу, справиться с ним, и, надо сказать, это ему удавалось – для одиннадцатилетнего ребенка он держался просто великолепно.
– В тебе определенно что-то есть, – сказал Дойл.
– В тебе тоже. – И Колин залился краской.
– Мы подходим друг другу.
– Неужели?
– Взмывая в неизвестность, – процитировал Алекс и подмигнул Колину, – даже не моргнув глазом.
А затем он выжал сцепление, и «Тандерберд» рванулся прочь от полицейского участка.
* * *
Справиться с фургоном было чертовски трудно. Все равно что сдвинуть с места упрямого осла. После получасовой упорной борьбы Леланду наконец-то удалось закрепить колеса, и домкрат поднял корпус автомобиля на достаточную высоту, чтобы заменить лопнувшую шину. «Шевроле» слегка покачивался на металлической подпорке под порывами ветра с песчаных равнин. В кузове гремела ничем не закрепленная мебель.
Спустя час Леланд затянул последнюю гайку на запаске и опустил фургон на землю. Поднимая неисправную покрышку и укладывая ее в багажник, Леланд подумал, что ему следует остановиться на ближайшей станции техобслуживания и починить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Он уже едва сдерживал ярость. Останавливало его только то, что этот тип с его взглядами на жизнь вполне мог отправить его за решетку за малейшее нарушение закона.
– Это несложно.
– Хотелось бы вас послушать.
Экридж встал из-за стола, отпихнув ногой стул, и подошел к стенду с флагом, сложив руки за спиной.
– Вы решили, что я не стану преследовать местного жителя, отдам, так сказать, предпочтение ему, а не субъекту вроде вас. Поэтому насочиняли разной ерунды, дабы вовлечь меня в дело. Раз уж я начну полное расследование, буду заполнять документы и протоколы, потом мне будет уже трудновато дать задний ход, когда всплывет правда.
– Это притянуто за уши, одно с другим совершенно не вяжется, – возразил Дойл. – И вы это прекрасно знаете.
– А для меня звучит вполне убедительно.
Алекс вскочил, сжав влажные ладони в кулаки. Раньше ему ничего не стоило справиться с таким вот приступом раздражения. Но теперь, после всех изменений, которые произошли с ним, особенно в течение последних двух дней, он не желал унижаться, поступаться своей гордостью.
– Итак, вы не будете нам помогать?
Теперь Экридж смотрел на Алекса с настоящей ненавистью. И впервые в его голосе зазвучала неприкрытая злоба:
– Я не из тех, кого ты в один прекрасный день можешь обозвать за глаза свиньей, поэтому катись куда подальше и проси там помощи.
– Я никогда не обзывал полицейских свиньями, – произнес Алекс, но Экридж уже не слушал его:
– Больше пятнадцати лет эта страна напоминала больного человека. Она блуждала в потемках и, как в горячечном бреду, натыкалась на все подряд, не понимая, где она, что с ней происходит и выживет ли она. Но сейчас она выздоровела и очищает себя от паразитов, которые сделали ее больной. И вскоре их, паразитов, не останется вообще.
– Понятно, – ответил Алекс, содрогаясь одновременно от страха и гнева.
– Она поднимется, уничтожит всех гадов и будет вновь здоровой, как была когда-то, – закончил Экридж, широко ухмыляясь и покачиваясь с каблука на носок. С заложенными за спину руками.
– Я вас прекрасно понимаю, – произнес Алекс. – Мне можно идти?
Экридж расхохотался резким, лающим смехом:
– Можно? Будьте добры, сделайте такое одолжение, убирайтесь.
* * *
Колин вылез из машины, освобождая Алексу место за рулем, потом сел рядом с ним, захлопнул дверь и запер ее.
– Ну и?…
Алекс взялся за руль и сжал его что было силы. Потом долго и пристально смотрел на побелевшие суставы пальцев.
– Капитан Экридж считает, что я накачался наркотиками и выдумал всю эту историю.
– Нет, ну это просто изумительно!
– Или один из местных мальчиков долбанул нас своим пикапом. И он, Экридж, разумеется, не понимает, почему он должен отдавать предпочтение нам, а не этим добропорядочным ребятам, решившим всего лишь пошутить и поразвлечься.
Колин застегнул ремень.
– Что, действительно так плохо?
– Я думаю, если бы не ты, он засадил бы меня за решетку. Он просто не знал, что в таком случае ему делать с одиннадцатилетним мальчишкой.
– Что теперь? – Колин оттянул ворот своей футболки с «Призраком в опере».
– Сначала заправимся, – сказал Алекс, – потом купим еды в дорогу и поедем прямо через Рено.
– А как же Солт-Лейк-Сити?
– Нет, туда мы не поедем, – сказал Дойл. – Я хочу добраться до Сан-Франциско как можно быстрее, и не по нашей прежней схеме, а отклоняться от нее насколько возможно. Этот ублюдок знает наш маршрут.
– Да, но чтобы добраться до Рено, недостаточно лишь завернуть за угол, – ответил Колин, вспоминая, где расположен этот город на карте. – Сколько мы будем туда ехать?
Дойл оглядел пыльную улицу, желто-коричневые здания и покрытые следами щелочи и известняка машины. И хотя они были всего лишь неодушевленными, бесчувственными предметами – без злобы и без доброты, – ему захотелось побыстрее выбраться из этого города.
– Я смогу прибыть в Рено уже завтра на рассвете.
– Если не будешь спать?
– Я в любом случае не буду спать сегодня ночью.
– Все равно, столько часов езды выбьют тебя из колеи. И неважно, как ты себя чувствуешь сейчас. Ты просто заснешь за рулем.
– Нет, – сказал Алекс, – если я почувствую, что клюю носом, то остановлюсь на обочине и посплю пятнадцать-двадцать минут.
– Ну а как насчет сумасшедшего? – спросил Колин, указывая большим пальцем через плечо на дорогу.
– Эта лопнувшая шина хоть ненадолго, но остановит его. И ему будет нелегко самому справиться с ней – поднимать фургон домкратом, приводить все в порядок… И когда он снова сможет ехать, то не станет вести машину всю ночь напролет. Наверняка он подумает, что мы остановимся в каком-нибудь мотеле. И если ему известно, что этим вечером мы должны быть в Солт-Лейк-Сити – хотя мне до сих пор непонятно, как он об этом может узнать, – он приедет туда и станет нас разыскивать. Поэтому сейчас у нас есть хороший шанс оторваться от него, причем навсегда. Если, конечно, «Тандерберд» не развалится на части.
И Алекс включил стартер.
– Хочешь, я намечу маршрут? – спросил Колин.
Алекс кивнул:
– Только второстепенные дороги. Но чтобы мы могли сохранить хорошую скорость.
– Это может быть даже забавно, – произнес Колин, разворачивая карту, – настоящее приключение.
Дойл изумленно посмотрел на него и увидел в глазах мальчика какую-то затравленность. Его взгляд, должно быть, был отражением взгляда Алекса, в котором тоже наверняка сквозили страх и напряжение. Поэтому Дойл понял, что слова Колина были всего лишь бравадой. Колин изо всех сил пытался противостоять ужасному, невероятной силы стрессу, справиться с ним, и, надо сказать, это ему удавалось – для одиннадцатилетнего ребенка он держался просто великолепно.
– В тебе определенно что-то есть, – сказал Дойл.
– В тебе тоже. – И Колин залился краской.
– Мы подходим друг другу.
– Неужели?
– Взмывая в неизвестность, – процитировал Алекс и подмигнул Колину, – даже не моргнув глазом.
А затем он выжал сцепление, и «Тандерберд» рванулся прочь от полицейского участка.
* * *
Справиться с фургоном было чертовски трудно. Все равно что сдвинуть с места упрямого осла. После получасовой упорной борьбы Леланду наконец-то удалось закрепить колеса, и домкрат поднял корпус автомобиля на достаточную высоту, чтобы заменить лопнувшую шину. «Шевроле» слегка покачивался на металлической подпорке под порывами ветра с песчаных равнин. В кузове гремела ничем не закрепленная мебель.
Спустя час Леланд затянул последнюю гайку на запаске и опустил фургон на землю. Поднимая неисправную покрышку и укладывая ее в багажник, Леланд подумал, что ему следует остановиться на ближайшей станции техобслуживания и починить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43