Если внешность не лжет, а Элли была уверена, что не ошибается, то мать Спенсера была доброй, нежной, милой женщиной, с чудесным, немного наивным юмором.
На третьей фотографии мать была моложе, чем на первых двух. Ей, наверное, было лет двадцать. Она стояла перед деревом, усыпанным белыми цветами. Казалось, что она излучала радость и чистоту. Наивность, свободную от цинизма и испорченности. Может, Элли что-то навоображала себе, глядя на эту фотографию, но мать Спенсера представлялась такой ранимой, что у Элли на глазах показались слезы.
Она зажмурилась и прикусила губу, стараясь не расплакаться, но ей пришлось вытереть глаза тыльной стороной руки. Ее растрогала не только мысль о той, кого потерял Спенсер. Глядя на женщину в летнем платьице, она думала о своей матери, с которой ей пришлось расстаться в такой страшный момент.
Элли словно оказалась на берегу теплого моря воспоминаний, но оно не ласкало и не успокаивало ее. Каждая волна, независимо от того, насколько невинным было наплывавшее воспоминание, будто разбивалась об один и тот же темный прибрежный камень. Какой бы момент из прошлого ни представал перед мысленным взором Элли, лицо матери она видела таким, каким оно было в момент ее гибели – все в крови, изуродованное пулями. На этом лице застыло выражение ужаса.
Казалось, что умершая мать в последний момент смогла заглянуть далеко за пределы того мира и увидела только холодную огромную пустоту.
Элли, дрожа, отвела взгляд от снимка и посмотрела в иллюминатор. Синее небо казалось таким же неприятным и враждебным, как и синее ледяное море. Внизу мелькали расплывчатые очертания скал, зелени и следов человеческой цивилизации, но было сложно что-либо разобрать как следует.
Когда Элли смогла взять себя в руки, она снова взглянула на фотографию.
Потом она увидела последнюю из четырех фотографий. Элли уже обратила внимание на сходство между матерью и сыном, но теперь она была уверена, что сын больше похож на мужчину, которого она увидела на четвертой фотографии. Она подумала, что это скорее всего его отец. Она не узнала печально известного художника.
Сходство с мужчиной наблюдалось в темном цвете волос и глаз, форме подбородка и еще в некоторых чертах. Однако в лице Спенсера не было высокомерия и способности к жестокости. Его отец выглядел очень холодным и надменным.
Может, она разглядела все эти черты в Стивене Акбломе только потому, что знала, какой это монстр. Если бы она увидела фотографию, не зная, кто на ней изображен, или встретила бы человека со снимка в жизни – на улице или где-то в гостях, – она не увидела бы в нем ничего неприятного. Он не показался бы ей более зловещим, чем Спенсер или кто-то другой.
Элли сразу же пожалела об этой мысли, потому что та подтолкнула ее к размышлениям о том, действительно ли Спенсер такой добрый и славный, каким она его считает, или это иллюзия, а возможно, полуправда. К своему удивлению, Элли поняла, что ей не хочется ошибаться или сомневаться в Спенсере. Ей хотелось ему верить безоговорочно, как она уже давно не верила никому и ничему.
Если бы я был слепым и никогда не видел вашего лица, я все равно знал бы, что вы можете разбить мое сердце.
Эти слова прозвучали настолько искренне, они так ярко выразили его чувства к Элли, в них проявилась такая ранимость, что Элли ничего не смогла сказать ему в ответ. У нее не хватило смелости показать Спенсеру, что и она может испытывать подобные чувства к нему.
Дэнни погиб всего лишь четырнадцать месяцев назад. Элли считала, что она еще не выплакала полностью свою скорбь. Так скоро прикоснуться к другому мужчине, заботиться о нем и любить его – ей казалось, что этим она предаст мужчину, которого любила и продолжала бы любить, если бы он был жив.
С другой стороны, четырнадцать месяцев одиночества казались ей вечностью.
Если быть до конца честной с собой, Элли пришлось бы признать, что ее колебания скорее вызваны сомнениями – удобно ли уже снять траур. Дэнни был чудесным и любящим, но он никогда так не открыл бы перед ней свое сердце, как это не раз делал Спенсер после того, как она увезла его из пустыни. Нельзя было сказать, что Дэнни не был романтиком, но никогда открыто не выражал своих чувств. Он мог быть добрым, не скупился на подарки, но был весьма сдержан в словах. Казалось, что он боялся сглазить их отношения словами «Я тебя люблю». Ей было непривычно слышать, как Спенсер прямо говорил о своей любви, и кроме того, она не знала, как к этому относиться. Впрочем, это неправда. Ей нравилось, когда Спенсер признавался в своей любви. И даже больше чем нравилось. Элли была поражена, обнаружив в своем заледеневшем сердце отклик на признания Спенсера. Она желала, чтобы он еще и еще раз повторял слова любви. Желание было подобно долгой жажде путешествующего в пустыне. Элли начала понимать, что эта жажда достигла критического уровня.
Она так сдержанно реагировала на откровенность Спенсера прежде всего потому, что не хотела признать, что первая большая любовь в ее жизни не была величайшей любовью. Она считала себя обязанной по-прежнему грустить из-за безвременной смерти Дэнни и родителей, боясь, что способность любить вновь означает предательство. И еще она боялась полюбить кого-то сильнее, чем любила своего погибшего мужа.
Может, ничего подобного и не случится. Если она откроется этому, все еще таинственному мужчине, то, возможно, постепенно поймет, что он никогда не согреет ее сердце, никогда не займет в нем то место, которое занимал и всегда будет занимать Дэнни.
Она боялась, что постоянные страдания и воспоминания о Дэнни и прошлом сделают ее лишь сентиментальной. Конечно, люди не могли любить только один раз в жизни, даже те, у кого безжалостная судьба забрала первую любовь в могилу. Если подчиняться строгим правилам, то надо признать, что Бог создал для нас мрачную и суровую землю. Элли приходила к мысли, что любовь и все остальные эмоции подобны мышцам – если их тренировать, они станут только крепче, но если нет – они быстро слабеют. Любовь к Дэнни после его смерти дала ей эмоциональную силу еще сильнее полюбить Спенсера.
Если честно, то Дэнни вырос с отцом, у которого полностью отсутствовала душа.
Мать Дэнни была слишком занята собой, и в их холодных объятиях он научился сдерживаться. Он дал Элли все, на что был способен. Элли была счастлива с ним. Она была настолько счастлива, что не могла представить себе, как проживет оставшуюся жизнь, не получая ни от кого подарка, который первым принес ей Дэнни.
Кто из женщин мог так подействовать на мужчину, чтобы после одного разговора он бросил нормальную жизнь и, несмотря на ужасную опасность, стремился быть с ней?
Элли была поражена, и ей льстила преданность Спенсера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177