Она, например, не знала, насколько огромна ее любовь к жизни, просто радость от того, что она живет. Она поняла это только тогда, когда троих людей, которых она любила больше всего на свете, отняли у нее в одну кровавую, жестокую ночь. Теперь, пережив столько смертей, постоянно подвергая свою жизнь опасности, Элли ценила ласку солнечного теплого дня и холодный ветер бури. Она любила сорняки так же, как роскошные цветы, обожала горькое и сладкое. Раньше она никогда не задумывалась о том, насколько любит свободу.
Необходимость в свободе. Она поняла, что это такое, только теперь, когда ей пришлось бороться, чтобы сохранить свободу. В эти четырнадцать месяцев она с удивлением узнала, что обладает храбростью, чтобы идти над пропастью, перепрыгивать через ущелья и смеяться в лицо дьяволу. Она сама себе удивлялась, понимая, что не теряет надежды. Она знала, что стала беглянкой, что все время ходит по краю черной дыры и сопротивляется закону притяжения. Она также была поражена, как много может вытерпеть.
Конечно, когда-то она, не переставая удивляться, попадет прямо в лапы смерти. Может, это случится сегодня. Стоя у открытого люка и держась за его край, она рискует получить пулю или кончить жизнь долгим страшным падением с высоты.
Они облетели здание и зависли над подъездной дорогой. На ней стоял другой вертолет. Возле него не было никого из налетчиков. Они все, наверное, в супермаркете или под козырьком.
Спенсер отдавал команды пилоту, и они достаточно долго находились над вторым вертолетом, чтобы Элли могла открыть стрельбу из «узи». Она целилась в хвост вертолета, стоявшего на земле. В автомате было два магазина с зарядами – всего сорок пуль. Считая и те, что Спенсер выпустил в потолок супермаркета. Она расстреляла оба магазина, потом сменила их на полные, и снова все расстреляла. Пули разрушили горизонтальный стабилизатор, испортили хвостовой винт и пробили отверстия в хвостовом отсеке. Вертолет был полностью выведен из строя.
Если даже на ее стрельбу отвечали стрельбой, Элли не заметила этого. Налетчики, находившиеся в задней части магазина, видимо, были настолько растерянны и поражены, что не смогли четко реагировать.
Кроме того, вся ее атака на вертолет продолжалась не более двадцати секунд. Элли положила «узи» на пол и закрыла дверь. И сразу же пилот по приказу Спенсера на большой скорости направил машину на север.
Рокки скорчился между двумя сиденьями. Он внимательно смотрел на нее. Он уже так не радовался, как это было утром, когда они покинули стоянку в Неваде. Пес снова вел себя тихо и робко.
– Все в порядке, псина. – Он явно ей не верил. – Ну, могло бы быть еще хуже, – поправилась Элли. Рокки заскулил. – Бедный малыш. – Свесив уши и весь дрожа, Рокки просто олицетворял собой грусть и печаль. – Что мне нужно сказать, чтобы ты почувствовал себя лучше? – спросила его Элли. – Мне не разрешают тебе лгать.
Спенсер сказал, не отходя от двери:
– Вы настроены очень мрачно, но мы только что выбрались из ужасно дерьмового положения.
– Но мы еще далеко не в безопасности.
– Ну, я время от времени кое-что говорю мистеру Рокки-собаке, когда он впадает в подобное настроение. Мне это тоже помогает, хотя не могу сказать, что ему становится намного легче.
– Что же? – спросила Элли.
– Что бы ни случилось, нужно помнить – это всего лишь жизнь, и мы прорвемся!
Глава 13
Утром в понедельник, после того как за него был внесен залог, Гарри Дескоте шел на парковку к «БМВ» своего брата. Он дважды остановился, повернув лицо к солнцу. Он просто упивался его теплом, Гарри когда-то прочитал, что темнокожие люди, даже те, у кого была такая угольно-черная кожа, как у него, могут заболеть раком кожи, если будут излишне долго находиться на солнце. Даже если ты негр, ты не застрахован от мела-номы. Конечно, темная кожа не защищает от любого несчастья, совсем даже наоборот. Поэтому меланома может подождать своей очереди в ряду остальных несчастий, которые выпали или выпадут на его долю. После того как он провел пятьдесят восемь часов в тюрьме, где найти возможность погреться на солнышке было труднее, чем получить порцию героина, он чувствовал, что ему хочется стоять на солнце, пока его кожа не покроется волдырями, пока не растают его кости, пока он не станет одной громадной пульсирующей меланомой. Все, что угодно, только не сидеть взаперти в темной тюрьме. Он глубоко вздохнул – даже пропитанный смогом воздух Лос-Анджелеса казался ему необычайно вкусным. Он был похож на сок экзотического фрукта. Это был запах свободы! Гарри хотелось подтягиваться, бегать, прыгать, крутиться, кричать и свистеть. Но существует много вещей, которые не может себе позволить человек сорока четырех лет. Даже если он пьян от ощущения свободы.
В машине, когда Дариус завел мотор, Гарри положил руку ему на плечо. Он не хотел торопиться.
– Дариус, я этого никогда не забуду – того, что ты сделал для меня, и того, что ты продолжаешь для меня делать.
– О, да все в порядке.
– Черт побери, я очень ценю твою помощь!
– Ты бы сделал то же самое для меня.
– Я думаю, что ты прав. Я надеюсь, что ты прав.
– Ну вот ты опять стараешься сделать из меня святого и надеваешь одежды скромности. Слушай, если я знаю, что хорошо и что плохо, я выучил это все с твоей помощью. Поэтому я сделал то, что ты бы сделал на моем месте.
Гарри улыбнулся и слегка хлопнул Дариуса по плечу.
– Братишка, я тебя люблю.
– Я тоже люблю тебя, старик.
Дариус жил в Вествуде, дорога туда отнимала всего тридцать минут. Но в понедельник во время часа пик поездка растягивалась на час. Они могли проехать по бульвару Уилшир и пересечь весь город, или добираться по шоссе Санта-Моника. Дариус выбрал Уилшир потому, что иногда пробки превращали шоссе просто в ад.
Некоторое время Гарри спокойно сидел, наслаждаясь свободой. Он не думал об ужасах судебных разбирательств, которые еще предстояли ему. Но когда они приблизились к бульвару Фейрфакс, ему опять стало плохо. Первым симптомом было головокружение. Ему казалось, что весь город медленно вращается вокруг них. Это ощущение вдруг накатывало на него, потом проходило. Но каждый раз, когда ему становилось плохо, у него начиналась тахикардия, и она усиливалась раз от разу. Его сердце билось, как сердечко пойманной птицы, и Гарри чувствовал, что ему не хватает кислорода. Он попытался глубоко вздохнуть, но вдруг обнаружил, что не может этого сделать.
Сначала он подумал, что воздух в машине застоялся. Чем-то пахло и было жарко. Он не хотел говорить о своем состоянии брату – тот разговаривал по телефону о каких-то делах. Поэтому Гарри проверил, как обстоит дело с вентиляцией. Он пустил струю холодного воздуха прямо себе в лицо. Ничего не помогало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
Необходимость в свободе. Она поняла, что это такое, только теперь, когда ей пришлось бороться, чтобы сохранить свободу. В эти четырнадцать месяцев она с удивлением узнала, что обладает храбростью, чтобы идти над пропастью, перепрыгивать через ущелья и смеяться в лицо дьяволу. Она сама себе удивлялась, понимая, что не теряет надежды. Она знала, что стала беглянкой, что все время ходит по краю черной дыры и сопротивляется закону притяжения. Она также была поражена, как много может вытерпеть.
Конечно, когда-то она, не переставая удивляться, попадет прямо в лапы смерти. Может, это случится сегодня. Стоя у открытого люка и держась за его край, она рискует получить пулю или кончить жизнь долгим страшным падением с высоты.
Они облетели здание и зависли над подъездной дорогой. На ней стоял другой вертолет. Возле него не было никого из налетчиков. Они все, наверное, в супермаркете или под козырьком.
Спенсер отдавал команды пилоту, и они достаточно долго находились над вторым вертолетом, чтобы Элли могла открыть стрельбу из «узи». Она целилась в хвост вертолета, стоявшего на земле. В автомате было два магазина с зарядами – всего сорок пуль. Считая и те, что Спенсер выпустил в потолок супермаркета. Она расстреляла оба магазина, потом сменила их на полные, и снова все расстреляла. Пули разрушили горизонтальный стабилизатор, испортили хвостовой винт и пробили отверстия в хвостовом отсеке. Вертолет был полностью выведен из строя.
Если даже на ее стрельбу отвечали стрельбой, Элли не заметила этого. Налетчики, находившиеся в задней части магазина, видимо, были настолько растерянны и поражены, что не смогли четко реагировать.
Кроме того, вся ее атака на вертолет продолжалась не более двадцати секунд. Элли положила «узи» на пол и закрыла дверь. И сразу же пилот по приказу Спенсера на большой скорости направил машину на север.
Рокки скорчился между двумя сиденьями. Он внимательно смотрел на нее. Он уже так не радовался, как это было утром, когда они покинули стоянку в Неваде. Пес снова вел себя тихо и робко.
– Все в порядке, псина. – Он явно ей не верил. – Ну, могло бы быть еще хуже, – поправилась Элли. Рокки заскулил. – Бедный малыш. – Свесив уши и весь дрожа, Рокки просто олицетворял собой грусть и печаль. – Что мне нужно сказать, чтобы ты почувствовал себя лучше? – спросила его Элли. – Мне не разрешают тебе лгать.
Спенсер сказал, не отходя от двери:
– Вы настроены очень мрачно, но мы только что выбрались из ужасно дерьмового положения.
– Но мы еще далеко не в безопасности.
– Ну, я время от времени кое-что говорю мистеру Рокки-собаке, когда он впадает в подобное настроение. Мне это тоже помогает, хотя не могу сказать, что ему становится намного легче.
– Что же? – спросила Элли.
– Что бы ни случилось, нужно помнить – это всего лишь жизнь, и мы прорвемся!
Глава 13
Утром в понедельник, после того как за него был внесен залог, Гарри Дескоте шел на парковку к «БМВ» своего брата. Он дважды остановился, повернув лицо к солнцу. Он просто упивался его теплом, Гарри когда-то прочитал, что темнокожие люди, даже те, у кого была такая угольно-черная кожа, как у него, могут заболеть раком кожи, если будут излишне долго находиться на солнце. Даже если ты негр, ты не застрахован от мела-номы. Конечно, темная кожа не защищает от любого несчастья, совсем даже наоборот. Поэтому меланома может подождать своей очереди в ряду остальных несчастий, которые выпали или выпадут на его долю. После того как он провел пятьдесят восемь часов в тюрьме, где найти возможность погреться на солнышке было труднее, чем получить порцию героина, он чувствовал, что ему хочется стоять на солнце, пока его кожа не покроется волдырями, пока не растают его кости, пока он не станет одной громадной пульсирующей меланомой. Все, что угодно, только не сидеть взаперти в темной тюрьме. Он глубоко вздохнул – даже пропитанный смогом воздух Лос-Анджелеса казался ему необычайно вкусным. Он был похож на сок экзотического фрукта. Это был запах свободы! Гарри хотелось подтягиваться, бегать, прыгать, крутиться, кричать и свистеть. Но существует много вещей, которые не может себе позволить человек сорока четырех лет. Даже если он пьян от ощущения свободы.
В машине, когда Дариус завел мотор, Гарри положил руку ему на плечо. Он не хотел торопиться.
– Дариус, я этого никогда не забуду – того, что ты сделал для меня, и того, что ты продолжаешь для меня делать.
– О, да все в порядке.
– Черт побери, я очень ценю твою помощь!
– Ты бы сделал то же самое для меня.
– Я думаю, что ты прав. Я надеюсь, что ты прав.
– Ну вот ты опять стараешься сделать из меня святого и надеваешь одежды скромности. Слушай, если я знаю, что хорошо и что плохо, я выучил это все с твоей помощью. Поэтому я сделал то, что ты бы сделал на моем месте.
Гарри улыбнулся и слегка хлопнул Дариуса по плечу.
– Братишка, я тебя люблю.
– Я тоже люблю тебя, старик.
Дариус жил в Вествуде, дорога туда отнимала всего тридцать минут. Но в понедельник во время часа пик поездка растягивалась на час. Они могли проехать по бульвару Уилшир и пересечь весь город, или добираться по шоссе Санта-Моника. Дариус выбрал Уилшир потому, что иногда пробки превращали шоссе просто в ад.
Некоторое время Гарри спокойно сидел, наслаждаясь свободой. Он не думал об ужасах судебных разбирательств, которые еще предстояли ему. Но когда они приблизились к бульвару Фейрфакс, ему опять стало плохо. Первым симптомом было головокружение. Ему казалось, что весь город медленно вращается вокруг них. Это ощущение вдруг накатывало на него, потом проходило. Но каждый раз, когда ему становилось плохо, у него начиналась тахикардия, и она усиливалась раз от разу. Его сердце билось, как сердечко пойманной птицы, и Гарри чувствовал, что ему не хватает кислорода. Он попытался глубоко вздохнуть, но вдруг обнаружил, что не может этого сделать.
Сначала он подумал, что воздух в машине застоялся. Чем-то пахло и было жарко. Он не хотел говорить о своем состоянии брату – тот разговаривал по телефону о каких-то делах. Поэтому Гарри проверил, как обстоит дело с вентиляцией. Он пустил струю холодного воздуха прямо себе в лицо. Ничего не помогало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177