— Как ты повезешь меня домой? — повторила я свой вопрос.
— А тебе обязательно надо быть сегодня дома?
Стас придвинулся ко мне ближе, провел рукой по волосам, коснулся щеки…
И я вдруг поняла, что действительно не хочу никуда уходить из этой комнаты. Хочу сидеть со Стасом, пить чудесное красное вино и ни о чем не думать.
Станислав приблизил свое лицо к моему, губы — к моим губам. Я закрыла глаза и ответила на его поцелуй. В конце концов, я по 24 часа в сутки бываю разумным рассудительным юристом. Почему бы для разнообразия мне не побыть просто женщиной?…
***
На следующий день первым, кто мне встретился в коридоре «Пули», снова оказался Соболин. В противоположность мне, шеф репортеров пребывал в очень плохом настроении. Обычно вежливый Володя прошагал мимо меня, как мимо мебели, и направился в свой кабинет, бурча себе под нос что-то неразборчивое. Я пошла вслед за ним. В кабинете кроме Соболина никого не было. Очевидно, все «на территории». Соболин же, уставившись в монитор своего компьютера, с совершенно несчастным видом давил на кнопки.
— Володя, ты все еще расстроен из-за пропавших документов? Попроси нашего компьютерщика, может, он их как-нибудь восстановит? — попробовала я завязать беседу.
— Да черт с ними, с документами, не в них дело, — не отрываясь от компьютера, отмахнулся Соболин.
Оказалось, на компьютер Володи свалилась новая напасть: не работал дисковод для гибких дисков.
— Вчера вечером я уходил предпоследним, после меня только Шах оставался.
Я скачивал документ на дискету — все было в порядке. А сегодня прихожу — дисковод не работает. Нет доступа к нему, хоть ты тресни. Это Шах, больше некому. Наверняка играл на моем компьютере в футбол и сломал его!
Совсем как в детской сказке про Машу и трех медведей: «Кто сидел на моем стуле и разломал его?» — зарычал Михаиле Потапыч". До сих пор, кстати, не могу понять, как маленькая Машенька умудрилась переломать все медвежьи стулья?
Я хотела было задать этот вопрос Соболину, надеясь его немного развеселить. Но, поглядев на него, передумала — начальник репортерского отдела был не на шутку зол.
— Ах вот вы где, Анна Яковлевна. А я вас всюду ищу. — В репортерский отдел вошел Спозаранник.
— Глеб, если на этот раз ты хочешь обвинить меня в том что это я запорола дисковод соболинского компьютера, то я лучше сразу признаюсь во всем, а заодно и в убийстве Кеннеди.
— Я никого ни в чем пока не собирался обвинять. Тем более что причина неисправности этого дисковода мне известна.
Кстати, он не действует не только на компьютере у Соболина — вчера вечером я распорядился, чтобы компьютерщик заблокировал доступ к дисководам почти на всех машинах Агентства.
От неожиданности Соболин, похоже, лишился дара речи. Однако Глеб этого не заметил и продолжал обращаться только ко мне.
— Я, собственно, по другому вопросу — принести свои извинения. Мои подозрения не подтвердились. Краска на вашей пилочке действительно оказалась лаком для ногтей.
Думаю, что надпись на машине сделала действительно не ты. — Глеб говорил об этом с явным сожалением.
— А я и так знала, что это не я. Интересно, как ты пришел к такому выводу?
— Мой знакомый эксперт провел точное исследование. Для этого я позаимствовал ваш синий лак, — хладнокровно сообщил Глеб.
— Мой лак?! Откуда?
— Вчера изъял со столика в вашем кабинете, сегодня возвращаю. — Спозаранник достал из кармана синенькую бутылочку и отдал ее мне. Я машинально сунула ее в карман пиджака. — Кстати, госпожа Лукошкина, взамен я жду, что вы извинитесь за нанесенные мне оскорбления.
— Глеб, извини меня, пожалуйста. Твой эксперт — гений, а ты сам — гениальный расследователь, — торжественно продекламировала я. — Только прошу тебя, в следующий раз перед тем, как что-нибудь изъять у меня для пользы дела, спрашивай разрешения.
И я вышла из кабинета, оставив железного Глеба на растерзание репортерам.
***
У меня не было намерений завязывать роман со Стасом — все вышло как-то само собой. Видимо, этим летом мне не хватало легких, не напрягающих отношений, когда люди ничего друг от друга особенного не требуют, а просто проводят время вместе. Станислав не был идеальным мужчиной, просто мне с ним было очень хорошо. Наверняка в нем были какие-то плохие качества, но одно бесспорно — мне никогда не было с ним скучно.
На личном примере я еще раз убедилась, что в словах Нонны Железняк есть доля истины: встречи со Стасом повлияли на меня благотворно. У меня постоянно было отличное настроение, хотелось улыбаться.
Так или иначе, но перемены, произошедшие во мне, отметили все: Завгородняя с натянутой улыбкой отпустила комплимент моему новому костюму, Агеева похвалила прическу. Скрипка несколько раз порывался рассказать поучительную историю о своем знакомстве с девушкой, которая тоже все время улыбалась, а потом выяснилось, что в силу какого-то психического заболевания она просто не может не улыбаться. Правда, каждый раз обстоятельства знакомства с этой барышней менялись, поэтому я словам завхоза не очень-то доверяла. В общем, я тонула в комплиментах и витала в облаках одновременно. С небес на землю меня старался опустить только Обнорский: с прозорливостью ревнивого собственника он или мрачно отмалчивался, или отпускал такие комплименты, что уж лучше бы отмалчивался дальше.
***
В радостно-легком общении со Стасом пролетело почти две недели. Он звонил каждый день, и каждый день мы встречались. Ездили за город купаться, ходили в кафе, даже катались на сумасшедших каруселях в парке возле метро «Горьковская» — мне ужасно понравилось. Он дарил мне цветы — всегда розы. И никогда не говорил, что любит. Это мне тоже нравилось.
…Был четверг. День выдался свободный — ни в консультации, ни в «Пуле» никаких встреч запланировано не было. Можно было рвануть за город — не упускать же такую роскошную возможность позагорать и выкупаться.
Я сама позвонила Стасу на мобильник и предложила выбраться за город на пикник.
День для позднего питерского лета выдался отменным — жаркий, солнечный. На мне был новый брючный костюм, и я, соответственно, ждала своей доли комплиментов. Оглядев меня, Стас улыбнулся.
— «Мини» тебе идет гораздо больше.
— А где это ты меня в «мини» видел? — удивилась я. В самом деле, в мини-юбках я даже летом не хожу.
— Не видел, но очень хорошо представляю, — нашелся Станислав, но в его глазах мелькнула растерянность. Или мне показалось?
Мы купались, загорали, пытались печь на костре хлеб и яблоки. Пили сок. В общем, полная идиллия. И по закону подлости ее нарушил звонок мобильного телефона. Моего телефона. Это оказался Обнорский.
— Лукошкина, срочно приезжай на работу. Тут пришли представители одной охранной фирмы, у них претензии к нашей публикации, причем серьезные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67